Страшные сказки закрытого королевства - Завойчинская Милена. Страница 29

Мужчина неопределенно дернул плечом и, взяв меч, пошел тренироваться, давая понять, что тема закрыта.

С ним было одновременно и легко, и сложно. Порой мне казалось, что не он моя собственность, а я его. Он относился ко мне как к несмышленому ребенку, опекая, помогая, охраняя от малейшей опасности. Корректировал наше передвижение, брал на себя всю тяжелую работу, не позволяя мне рубить дрова или лапник, например. Написал, что мне нужно беречь руки. Дарио внимательно слушал всё, что я ему говорила. Но о себе сообщать ничего не хотел, уходя от моих вопросов весьма умело. Хотя, что уж легче, если его немота давала ему на это все основания.

Однажды я решила пошутить и прощупать почву и со смешком проговорила:

— Ты так ко мне относишься, словно я девушка.

Я подавилась смехом и уставилась на него во все глаза, лишившись на мгновение дара речи.

— Но… почему? — еле выдавила из себя.

— Ты неправ, Дар, — помолчав, твердо сказала я. — Не все женщины зло, так же как и не все мужчины. Если тебя когда-то предала одна из них, другие-то не виновны. Вот я оказался на улице по вине своего единокровного брата. Мне теперь считать, что абсолютно все мужчины — жадные жестокие подонки? А как же ты? Как те, кто мне помогал во время моих скитаний? А моя мать — женщина. Мой брат убил ее, а она сделала всё, чтобы подготовить мне путь к бегству, спрятала… Скажешь, что и она — зло?

Дар слушал меня внимательно, я видела.

— Знаешь, будь я девушкой… И испытай всё то, что уже довелось… Стал бы я от этого хуже? Не думаю. Вот мне было бы хуже, тут не поспоришь. Но я сам?.. Вряд ли. Так же пытался бы выжить, так же играл бы на гитаре и пел, чтобы заработать хоть немного монет на пропитание. И мимо тебя тоже не прошел бы.

— Не все женщины хотят денег и власти, — покачала я головой, прочитав его ответ. — Мама была другой. Она очень любила моего отца, поэтому вышла за него замуж, делала всё для семьи.

— Ты злой… Стал злым. Когда-нибудь, надеюсь, ты мне расскажешь, кто же сделал тебе так больно, что ты презираешь всех женщин без исключения. Но поверь, ты неправ.

После этого разговора я приуныла. Я-то надеялась, что как только мы привыкнем друг к другу и я смогу ему доверять, а он меня защитить, то сниму амулет личины. Признаюсь, что на самом-то деле мне уже семнадцать, а не четырнадцать. И что я девчонка, а не мальчишка-подросток.

Сейчас же…

Нет, бросить меня Дарио не сможет, наложенные на рабский ошейник чары не позволят. Но и относиться ко мне так, как сейчас, он уже не будет.

И я смолчала. Придет время, мы найдем способ помочь ему избавиться от магического ограничения свободы, и тогда я уйду. Наверное, на прощание признаюсь. А может, и нет. Пусть останется в его памяти образ чуднбго непутевого музыканта, а не коварной хитрой особы и обманщицы.

Но всё же было грустно и обидно и за него, которого когда-то так сильно кто-то обидел, и за себя, что я не могу открыться и вынуждена буду и дальше скрывать правду.

Наше путешествие продолжалось. Оставались за спиной села, деревни и города Лицинии. Нет, не всё было гладко. И на грабителей напоролись пару раз. И тогда я, сжав от ужаса зубы, смогла наблюдать, насколько же хорош Дарио. А он оказался действительно великолепен. Часть нападавших прикончил из лука. Причем стрелы мелькали с невероятной скоростью, я даже не успевала увидеть, как он доставал новую. Оставшихся, вертясь словно сверкающий сталью волчок, Дар просто прирезал.

— Но… как?! — придя в себя от шока и скорости, с которой всё закончилось, едва начавшись, спросила я.

Руки мелко дрожали, в ушах звенело, к горлу подкатывала тошнота от вида крови. А вокруг тела…

Бросив на меня быстрый взгляд, Дар принялся обыскивать трупы. Забрал деньги и всё ценное, уж не знаю, что именно. После чего стащил погибших в одну кучу и забросал сверху ветками.

Я всё не могла прийти в себя, а мой спутник вернулся, подсадил меня на лошадь и, храня невозмутимое молчание, повел ее в поводу. Я тоже не проронила ни слова. Мне было плохо во всех смыслах — и физически, и морально.

За месяцы скитаний я не единожды видела смерть совсем близко, многих хоронила и оплакивала. Я родом из края, где Неумолимая — единственная богиня, которой поклоняются. Но так и не смогла привыкнуть к тому, как легко и быстро можно умереть. К тому, как страшно выглядят окровавленные тела тех, кто еще минуту назад дышал, смеялся, двигался… Нет, мне не было жаль этих разбойников. Они сами выбрали свой путь. И я отдавала себе отчет в том, что если бы Дарио не убил их, то они убили бы нас.

Я всё понимала. Но мне было плохо от этой невыносимой жестокости мира.

Уже позднее, на привале, понаблюдав за тем, какая я пришибленная, Дар написал:

— Я всё понимаю. Всё осознаю, и поверь, это не первый раз, когда я… столкнулся с подобным. Но каждый раз мне тяжело. А оружие… Я не смогу так, — покачала головой.

Когда в следующий раз на нас опять напали грабители, всё повторилось. Я ничего не говорила, не видела смысла озвучивать свои глупые терзания вслух. Зачем? Воину их всё равно не понять, только начнет считать мальчишку, доставшегося ему в невольные хозяева, рохлей и мямлей. Ведь не полагается это мужчинам и парням, а признаться, что я девушка, пока нельзя. А то, что мне муторно от вида крови и трупов, он и так заметил и не привлекал меня никаким образом. Наоборот, сразу уводил подальше от места нападения.

Именно во время этих кровавых происшествий проявил себя подаренный магичкой перстень-амулет. Или талисман? Какие у него свойства, я не знала, объяснить было некому, так он и оставался просто украшением до первого нападения на нас.

Сначала я не сообразила, что он спас меня. Лишь позднее, анализируя и раз за разом прокручивая в голове всё произошедшее, осознала, что защита сработала без моего участия. Первая стрела, пущенная в меня грабителем, просвистела рядом, не задев, а словно скользнув по касательной на некотором расстоянии от моего плеча. Даже изменила траекторию полета. Разумеется, я этого не увидела и не поняла. Не до того, когда тебе в грудь летит смерть…

Не сразу пришла разгадка и того, почему вторая стрела, которую лучник успел выпустить перед тем, как Дар его убил, не прошила меня насквозь. Тогда мне казалось, что стрелок просто промазал.

Но вот позднее меня озарило. Нет, не промазал. Слишком хорошей и беспомощной мишенью я была. То есть меня защитило нечто невидимое и неосязаемое, но при этом действенное. Поскольку никаких амулетов я сама не покупала, то осталось принять как факт, что та леди не зря вручила мне ценный дар. Он действительно сохранил мне жизнь. Не единожды и, возможно, не раз еще сохранит в будущем.

Сдержав слово, Дарио начал учить меня искусству владения оружием. Понемногу, понимая, что сразу от меня ничего не добьешься. Показывал, как держать меч и лук. Направлял мою руку…

Ученица из меня оказалась отвратительная, признаю свое бессилие. Насколько легко мне давалась с самого раннего детства игра на любых музыкальных инструментах, попавших в мои руки, настолько бездарна я была в отношении всех видов оружия. Стрелы улетали куда угодно, только не в цель. Меч был неподъемно тяжел, и я еще только с трудом замахивалась, а мой учитель уже подносил к моему горлу палку, означающую, что противник подобрался вплотную и фактически прирезал.