Настоящий Волшебник (СИ) - Исупова Натали. Страница 8

- Наверное, надо придвинуть ее поближе к лицу, - задумчиво произнес маг.

Гоблин последовал указаниям хозяина, откашлялся и торжественно сообщил таинственному предмету.

- Маэстро сейчас занят!

Фальстааф даже удивился, как многозначительно это прозвучало.

Через некоторое время гоблин соединил вместе две половинки.

- Зачем ты это сделал? - возмутился маг.

- Оно уже перестало говорить голосом того человека. Оно просто гудит, - оправдался Ульрик, - Оно сказало, что господин Шульман заедет к вам после ленча, чтобы вы подписали контракт. С завтрашнего дня вы можете выступать.

- Что это значит? - Фальстааф мало что понял.

- Вероятно, это значит, что завтра вы будете показывать свои фокусы перед здешними жителями. Вам за это будут платить. И судя по интересу Шульмана - хорошо платить.

- Это я и без тебя сообразил, - раздраженно заметил Фальстааф, - Что значит «контракт»?

- Ничего хорошего, если это надо подписывать. Какой-то документ. Смотрите: не попадите в рабство к этому проныре. Надеюсь, у вас наготове исчезающие чернила?

Маг улыбнулся в ответ.

- По поводу этого - не беспокойся. Перехитрить обманщика не так-то просто. Мы постараемся извлечь из господина Шульмана максимум пользы.

- Хорошо бы тебе сменить образ, хозяин, - заметил Ульрик, - Твои шальвары и колпак здесь не в моде. Но для балаганного шута подойдут.

- О, да, - отмахнулся маг, - Это дракон перестарался. Ты же знаешь, что я терпеть не могу эти тряпки, в которые любят обряжаться Маэстро. Звездчатые колпаки и пестрые халаты не по мне. Для выступлений я выберу что-нибудь посолиднее. Напяливать на себя подобные вещи, все равно что развешивать в кабинете высушенных летучих мышей и жабьи шкурки.

Фальстааф просматривал каталоги, любезно оставленные кем-то на журнальном столике. Его очень заинтересовали фотографии в журналах мод.

- Все это должно стоить безумные деньги, - сказал он, отбросив со вздохом журналы, - У меня и наших-то золотых не водилось с тех пор, как я нанял этих прожорливых орков. Когда я еще начну здесь нормально зарабатывать. Вдруг, мои представления не будут пользоваться успехом? Надо будет платить за жилье, еду, одежду... Может, попросить у господина Шульмана, аванс...

- Не стоит, хозяин. Он подумает, что мы нуждаемся, и не станет платить в последствии столько, сколько ты заслуживаешь. Судя по тому, как на тебя смотрели эти люди в подземелье, разинув рот, твои фокусы примут на «ура».

- Да, но для представления мне будет нужен какой-то реквизит, костюм, наконец. И мы не сможем долго пользоваться жилищем, так любезно предоставленным этим сеньором.

- Не беспокойся, хозяин, - усмехнулся гоблин, - Думаю, эти безделушки ценятся здесь не меньше, чем у нас, - Ульрик, вывернув карманы своей замшевой курточки и штанов, высыпал на столик несколько пригоршней самоцветов и золотых монет.

У Фальстаафа даже глаза округлились от удивления:

- Откуда это, Ульрик?

- Господин не подумал ничего взять из комнатки рядом со склепом Маэстро, а Ульрик решил, что это может пригодиться в путешествии...

- Ты уверен, что это не стекляшки? - с сомнением перебрал камешки маг.

Глаза Ульрика заблестели.

- Уж в чем-чем, а в этом я с детства разбираюсь! - глядя на сморщенную мордочку гоблина невозможно было даже предположить, что у него могло быть детство.

- Смотри: любой из этих камешков царапает стекло, а самоцвет может повредить лишь другой такой же, - просветил гоблин чародея.

- Да, но такие монеты здесь не в ходу... - пожал плечами маг, - И камешков мало.

- Монеты можно переплавить. Я видел: люди расплачиваются бумажками. Золото здесь настолько редкий металл, что обычные украшения покрывают им только сверху - тонким слоем. Предложи господину Шульману штучки три-четыре, вот увидишь: он перед тобой расстелется ковровой дорожкой.

- Думаешь, с продажи трех камешков он сможет нажиться?

- Уверен, но если ты вздумаешь продать их сам, тебя надуют еще больше.

Фальстааф понял, что у него просто бесценный слуга. И что только он делал бы без Ульрика в этом чужом мире?

Уже через пару дней весь город пестрел афишами, на которых была изображена желчная физиономия мага.

_______________

Фальстааф развалился в шезлонге, впитывая тепло южного солнца. Песок приятно подогревал ноги, море тихонько рокотало, как ленивый кот. Жизнь была прекрасна...

Чародей сильно изменился. Не то чтобы потолстел, но стал выглядеть солиднее, загорел, походка приобрела плавную величавость, спина больше не сутулилась, так как маг перестал стесняться собственного высокого роста. Отступили приступы лихорадки и кашля, близкого к чахоточному. Ничто в нем не напоминало того растерянного, выряженного как пугало человечка, вынырнувшего из ворот отсталого средневекового мирка.

Его костюм теперь был всегда в идеальном порядке - выходной белый, повседневный черный, и темно лиловый фрак для выступлений. Звездчатый колпак сменился на сцене чалмой с огромным брильянтом, имитирующим третий глаз. Тюрбан необычайно шел его скуластому лицу, обрамленному темной, недавно отращенной, аккуратной бородкой. Даже глаза цвета болотной травы блестели как изумруды, но это уже было данью обретенному таланту волшебника.

Он купался и в роскоши, и славе. Желающих приобрести билет на его выступление было больше, чем мест в зрительном зале. И публика, и конкуренты поражались красочной пышности представлений, их праздничной яркости, никто бы и подумать не мог, что эти чудеса ему ровно ничего не стоили, так как были чудесами истинными, а не изысками технических новинок. Душа волшебника ликовала от каждого нового придуманного им фокуса, и он даже не чувствовал обычной усталости, как раньше во время своих занятий магией.

Он успел побывать во многих странах, отдыхая в промежутках между гастролями на лучших курортах. И все же магу чего-то не хватало. Его окружала не более чем великолепная мишура, и все чаще вспоминался захламленный кабинет в башне старого Маэстро, покойный учитель, мать да еще почему-то девочка-приживалка, которую королева взяла во дворец из жалости то ли на роль фрейлины, то ли камеристки. А больше, собственно говоря, вспоминать, было и нечего...

Фальстааф даже не истратил деньги, вырученные за самоцветы, его представления также приносили немалый доход, покрывавший все траты с лихвой. Ульрик умело взялся управлять финансами и не позволял денежкам плесневеть в сейфе. Капиталы были вложены в различные доходные дела. Их положение оставалось бы надежным, даже если Фальстааф вдруг решил бы покончить со своей карьерой фокусника.

Перерывы между турне становились все значительней, но маг так и не нашел для себя другого достойного занятия. Все в этом мире было ему чуждо, и даже Ульрик временами грустил, хотя люди и не показывали больше на него пальцем, как на забавного уродца.

«Маэстро» - так теперь величали мага, но этот титул не приносил радости, ведь он считался лишь мастером обмана, иллюзионистом, ловкачом, никто не воспринимал его чудеса всерьез, кроме Ульрика, да еще Елены, в которую он был влюблен еще вчера. Верный слуга и женщина знали всю подноготную его волшебства.

Чтобы развлечь Елену, он не раз превращал только что налитую из водопровода воду в вино с изысканным букетом, выращивал гладиолусы из луковицы в течение нескольких минут, устраивал фейерверки и даже изменял ей внешность без всякой косметики. А неделю назад она ушла, хлопнув дверью, только потому, что он, наконец, рассказал ей правду: о себе, о своем богатстве, и о природе его чудес.

- Ты мог бы вернуться в свою страну и быть королем, а предпочитаешь оставаться шутом. С твоими-то возможностями! Когда-нибудь ты надоешь публике, а там твоя власть была бы бесконечна. Ты получил великий Дар и не хочешь им воспользоваться, растрачиваешь его попусту, - Елена была в гневе ужасно хороша.

Каштановые с медным отливом волосы разметались в беспорядке, голубые глаза сверкали, высокая грудь рвалась на свободу из тесного корсета. Милая кокетка превратилась в разъяренную фурию.