Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли. Страница 41

– Выключите радио, – попросил Мейсон.

Делла Стрит молча посмотрела на Мейсона, потом – на приземлившийся самолет. Шеф напрягся, словно бегун, ожидающий сигнала стартового пистолета.

– Виртуозная работа, – восхитился водитель, глядя, с каким интересом Мейсон наблюдает за посадкой самолета.

Адвокат его не услышал.

Самолет вырулил к месту, которое находилось почти напротив машины, в которой сидели Мейсон и Делла Стрит. Открылись ворота ограды аэропорта, и длинный серый автомобиль с красной поворотной фарой выскользнул из них.

– «Скорая»? – полувопросительно произнесла Делла Стрит.

Не отрывая глаз от машины «Скорой помощи», Мейсон жестом попросил Деллу о молчании.

«Скорая помощь» повернула, остановивилась, затем задом подъехала к самолету. Выпрыгнул водитель и открыл задние дверцы. Корпус самой машины загораживал от них происходящее около самолета, и Мейсон все более хмурился с досадой.

– Приготовьтесь ехать, – сказал он водителю. – Поедем быстро! Очень быстро! Не обращайте внимания на скоростной ограничитель. Я готов к любым штрафам.

– Вы хотите следовать за «Скорой»? – поняв его, с сомнением в голосе спросил водитель.

– Да! – подтвердил адвокат.

– Она включит сирену, мигалку и поедет, минуя все запрещающие сигналы, – высказал предположение водитель.

– Строго следовать за ним, – повторил Мейсон.

– Но меня остановят…

– Не остановят, если будете следовать на достаточно близком расстоянии. Полицейские наверняка подумают, что это члены семьи рвутся к постели умирающего родственника.

– А что подумает водитель «Скорой»?

– Плевать я хотел на то, что он подумает! Только так нам удастся выяснить их маршрут. Все! Едем!

Двери «Скорой» захлопнулись. Водитель молниеносно обежал вокруг машины, вскочил за «баранку», и ворота вновь открылись, чтобы пропустить набирающую скорость машину.

Водитель Мейсона начал движение на низкой передаче и, обернувшись через плечо, заметил:

– Не очень-то здорово может получиться. Здесь они…

– Быстро перейдите на сиденье рядом! – скомандовал Мейсон опешившему водителю. – Я сам поведу машину!

– Я не могу позволить вам этого! Я…

– Послушайте, – строго сказал Мейсон. – Представьте, если бы я угрожал вам монтировкой и заставлял отдать управление? Ведь тогда бы вы и не пикнули, верно?

– Не знаю! Я…

– И потом, – настаивал Мейсон, – если бы что-нибудь случилось, вы могли бы сказать, что опасались за свою жизнь, подумали, что попался сумасшедший, что я силой вырвал у вас руль… Переходите! Быстро!

Водитель остановил машину, пересел и с сомнением в голосе проговорил:

– Мне все это не нравится! У вас ведь и монтировки даже нет!..

Мейсон в мгновение ока перекинул длинные ноги через спинку переднего сиденья, почти сложившись пополам, ухитрился каким-то образом проскользнуть к рулевому колесу, перевел рычаг управления на вторую передачу, отжал педаль сцепления и надавил на газ. Автомобиль плавно заскользил вперед. Мейсон сделал резкий поворот, перевел рычаг управления на высокую скорость и пристроился за длинной серой машиной.

Кроваво-красные лучи мигающей фары мчавшейся впереди «Скорой» зловеще блеснули, образовав из пучков света нечто похожее на длинные светящиеся карандаши. Взвыла сирена. С поразительной ловкостью крутя «баранку» захваченной машины, Мейсон держался все время на расстоянии какой-нибудь пары ярдов от задней рессоры преследуемой «Скорой помощи», лавируя в потоке движущихся автомобилей.

Водитель, передавший руль Мейсону, намертво вцепился левой рукой в спинку переднего сиденья, а правой схватил ручку двери.

– Господи помилуй! – простонал он. – Я и не подозревал, что это будет так!

Лицо его перекосилось от нервного напряжения. Несколько раз он автоматически прижимал ногами коврик перед сиденьем, как бы пытаясь надавить на тормоза. Однажды, когда столкновение уже казалось ему неизбежным, он потянулся к ключу зажигания. Мейсон, отбросив его руку, надавил на дроссельную заслонку и увернулся от надвигающейся машины.

– К черту глупости! – процедил сквозь зубы Мейсон, не отрывая взгляда от дороги. – Это все равно бы не помогло. Единственное, что нам остается, – это давить на газ. Промедление смерти подобно!..

Делла Стрит, устроившись на заднем сиденье, держалась за поручни и, упершись для равновесия каблуками в перекладину для ног, следила за поистине калейдоскопическими изменениями движения на трассе, проносящимися мимо, стремительно летящими автомобилями. Рот ее был полуоткрыт, глаза блестели. Глядевший назад водитель молча искал у нее моральной поддержки своим мольбам о том, чтобы снизить бешеную скорость. Потом вдруг как-то сник и теперь думал лишь о том, как бы самому остаться в живых.

Врезаясь на своем пути в поток машин, «Скорая» замедлила движение лишь перед красным кирпичным, довольно большим зданием больницы.

Мейсон несколько начал отставать от серой машины, когда та въехала в задние ворота. Свою же он стремительно пустил вокруг главного корпуса больницы и остановил у парадного входа.

– А вот и монтировка, которую я занес было над вашей головой, – сказал он, обращаясь к водителю и вручая ему три десятидолларовых банкнота.

Шофер положил деньги в карман, не проронив ни звука.

– Нормально? – спросил Мейсон.

Водитель попытался что-то сказать, но у него из горла вырвался лишь какой-то гортанный хрип. Он прокашлялся, крякнул, глубоко, с облегчением вздохнул:

– Нормально, только больше я бы так не поехал и за тысячу.

Мейсон вышел из машины.

– Пойдем, Делла.

Обратившись к девушке в регистратуре больницы, Мейсон заявил:

– Мне известно кое-что о больном, которого только что доставила сюда машина «Скорой помощи». Мне надо переговорить о нем с доктором.

– Да? – удивилась та.

– Угу.

– А что бы вы хотели сообщить ему?

– Кое-что, что ему полезно будет знать, – ответил Мейсон.

Она смутилась:

– Я не это имела в виду. Вы хотите дать сведения о больном?

– Конечно.

– Сейчас он не сможет принять вас. Возможно, больному потребуется срочная операция. Они связывались по телефону с доктором сначала из Лос-Анджелеса, а потом еще раз из аэропорта. Он ждал больного.

– Как фамилия доктора? – спросил Мейсон. – Я не совсем разобрал ее.

– Доктор Соди.

– А его инициалы?

– Л.О.

– Я подожду здесь, в вестибюле. Хотя, впрочем, нет, наверное, мне лучше связаться с медсестрой. По-моему, сведения, которые я хочу передать, будут нужны доктору до начала операции. Где можно найти больного?

– Минуточку, – сказала девушка. Она сняла телефонную трубку, нашла номер в справочнике, набрала его и спросила: – В какую палату поместили Карра Люсмена? Да, его только что доставили на «Скорой». Срочная операция. Доктор Соди. Спасибо. – Она повесила трубку. – Больной в триста четвертой палате. Доктор Соди готовится оперировать его. Поднимитесь на третий этаж, скажите дежурной сестре, кто вы, и попросите связать вас с медсестрой доктора Соди.

Мейсон кивком поблагодарил и пригласил Деллу Стрит:

– Ну, двинулись!

Они пересекли вестибюль, вышли по коридору к лифту.

– Третий, – сказал Мейсон сопровождающему.

Выйдя на третьем этаже, Мейсон взял Деллу Стрит за руку, отвел ее в конец коридора, где находилась дверь в солярий. Сейчас за нею было темно, но угадывались очертания плетеной мебели, расставленной симметрично, как это принято в больничных заведениях, а не с той небрежной официальностью, которая отличает частное жилое помещение.

Когда они проходили по коридору, Мейсон на одной из дверей нашел глазами номер 304.

– Посидим пока здесь и понаблюдаем.

Появилась медсестра, облаченная в безупречно чистую накрахмаленную форменную одежду. Она деловито прошелестела ею по коридору, бесшумно ступая по полу, покрытому линолеумом, в мягкой, на резиновой подошве обуви, и исчезла за дверью палаты номер 304. Через некоторое время в эту же дверь вошел мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в строгий темный костюм. Вскоре мужчина вышел.