Глупец (ЛП) - Майлз Синди. Страница 46

Тогда мне пришла в голову идея.

Сначала я сделаю кое-что, а затем позвоню Мерфи.

Я села, взяла в руки телефон и позвонила в справочную.

— Справочная по городам и штатам, слушаю вас, — тут же отозвался оператор.

— Бостон, Массачусетс, — сказала я. — Я, к сожалению, не знаю названия города, но мне нужно медицинское учреждение Харбор Бриз.

— Оно находится в городе Ревир, подождите пару минут, я продиктую номер.

Так я и сделала.

После звонка мои мысли просто взорвались. Впервые в жизни, я знала, кем мы были с Кейном. Даже несмотря на то, что это было недолго. Впервые в жизни я почувствовала, по-настоящему почувствовала свою жизнь. Теперь его нет, а я совершенно одна и не знаю, что мне делать. Я хотела его вернуть, очень-очень сильно.

Наконец, я заснула. Лицо Коринн Бель тут же встало перед глазами, прямо как привидение из романа Чарльза Диккенса. Ее глаза сверкали гневом, ледяные голубые глаза, брови сведены вместе, она приближалась ко мне и смотрела прямиком в душу. Она угрожала запрятать меня в психушку. Я думаю, в действительности она просто хотела гоняться за мной, изо всех сил я старалась держать глаза закрытыми, вынуждая привидение Коринн пропасть, и я вновь погрузилась в сон.

Всю ночь я плыла в кошмарах, из прошлого, из детства, прятавшихся под кроватью, забившись под раковину в кухонный шкафчик. Видения той самой ночи мелькали у меня перед глазами, как фильм на старом кинопроекторе, с бледными, злыми, кричащими лицами, и кровь, повсюду была кровь.

— Нет! — закричала я во сне, губы онемели, сердце билось как бешеное и несмотря на холод гостиной, пот градом стекал по моему лбу. Слезы потекли из глаз, я рыдала и кричала:

— Нет! Пожалуйста! Не отправляй меня в психушку! Я не плохая! Я… я не псих! Пожалуйста, бабушка!

— Харпер, Харпер, — вдруг я услышала голос, знакомый, мягкий, хриплый. — Открой глаза.

Я почувствовала руку на своем плече. Почувствовала тепло тела рядом со мной. Распахнув глаза, я почувствовала, что мое горло больно сжалось, легкие обдало огнем, я не могла дышать. Я пыталась схватить воздуха, еще и еще, затем попыталась встать, мне нужен был воздух. Я не могла дышать.

Это был Кейн, и он был рядом, каким-то немыслимым образом он нашел меня, крепко обнял и прижал к груди. Это что, очередное видение? У меня галлюцинации? Кейн придерживал меня за голову и крепко обнимал, он казался настоящим. Он должен быть настоящим.

— Почувствуй, как поднимается и опускается моя грудь, — нежно сказал он. — Почувствуй мое дыхание. Вдох. Выдох. Слушай, как бьется мое сердце, Харпер. Делай как я.

Я слушала, затем постаралась сосредоточиться.

— Дыши, детка, — прошептал он. — Дыши, как я.

Я запуталась в мыслях. В голове был сплошной туман. Но я дышала. Вдох. Выдох. И снова вдох, выдох. До тех пор, пока не спало онемение с губ, до тех пор, пока не успокоилось сердце. Сосновый аромат Кейна окутал меня, я отодвинулась. Реальность происходящего как будто удар лопатой по голове.

— Как ты здесь оказался? — прошептала я.

— Я нашел тебя, — сказал он, смотря мне в глаза.

Да, нашел. Старые страхи нахлынули на меня. Я ничего не могла с собой поделать.

— Никто... никто не знает.

Он взял меня за подбородок и нежно поднял голову.

— Расскажи мне, расскажи, Харпер, что тебе снилось.

— Прости меня, Кейн, — сказала я и уткнулась ему в грудь, обняла за талию. Он был здесь. Он правда был здесь, и я не хотела его отпускать. — Я хотела рассказать тебе про пари, что оно закончено, что его больше нет, но я… я просто не рассказала, — я посмотрела на него. — Я никогда не хотела причинить тебе боль.

В его глазах струилась нежность.

— Я знаю, прости меня за то, что я не дал тебе шанса рассказать мне все. Прости, что сбежал.

Я поглощала его, поглощала глазами. Его темные взъерошенные волосы, алебастровая кожа, на которой уже практически не было видно синяков и эти глубокие, выразительные глаза, которые говорили столько вещей одновременно.

— Я все еще не могу перестать смотреть на тебя, — сказала я.

Он притянул меня к себе.

— Тогда не переставай.

Некоторое время мы так и стояли, обнявшись. Из моих глаз побежали слезы, я хотела обнять его, прижать к себе крепко-крепко, но не решалась из-за ребер.

— Ты не сделаешь мне больно, Харпер, — прошептал он мне на ухо, как будто прочитав мои мысли.

Тогда я обняла его крепко-крепко.

— Этот дом, — сказал он. — Детка, что происходит? — он поднял мой подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. — Что они с тобой сделали?

Я выдохнула, этот выдох, казалось, освобождал меня от любых запретов не рассказывать никому, ни единой душе о моем прошлом, поэтому я рассказала Кейну все, все что помнила.

Я рассказала ему даже то, что скрывала сама от себя.

22. Кейн

Я слушал. Это было нелегко. Ужасно нелегко. Ее рассказ длился и длился, до утра.

Похоже, жизнь поимела нас обоих.

То, как Харпер вспоминает про свое мучительное детство, напоминает наказание маленького ребенка за то, что разлил виноградный сок на белый ковер. Что бы она не вспомнила, в каждом своем поступке она видела только свою вину. Ее родители оба были наркоманами и нюхали кокаин — ее вина. Бедность и нищета — снова Харпер виновата. Она не только смотрела, как ее родителей убивает лакей недовольного наркобарона, но и сидела потом в заброшенной квартире с мертвыми родителями несколько дней, пока копы не нашли ее — и снова виновата сама. Почему, черт возьми? Харпер впустила лакея. Открыла ему дверь. В свои восемь лет она взяла всю вину на себя и с тех пор жила с этим.

А ее бабушка позволила девочке винить себя. Забрала ее к себе в дом, заставив при этом забыть прошлое, забыть родителей. А потом стала мучить. Запугивала сумасшедшим домом. Приставила к ней шпионов, которые следили за каждым ее шагом в школе, затем в университете, и докладывали Коринн Бель обо всех проступках Харпер. Господи Боже, да что за монстр такой мог поступить так с ребенком? Когда Харпер уснула, я некоторое время держал ее на руках, затем решил побродить по дому, немного осмотреться. Наверху, на третьем этаже, я нашел темную комнату. В этой комнате Коринн запирала Харпер за проступки. Харпер разнесла всю дверь в клочья топором. Правильно.

Харпер никогда не били. Физически. Но все равно ее как будто избивали. Все время. Ведь она вынуждена была притворяться, что у нее не было другого прошлого. Вынуждена притворяться той, кем она не была. Все во имя сохранения фамильного имени Бель в чистоте. Коринн Бель пугала Харпер до чертиков, даже когда она выросла и переехала в Уинстон, даже когда у Коринн случился инсульт, и она уже чисто физически не могла ничего сделать. Она все еще боролась с этим. Коринн Бель ничем не лучше моего придурка отца. Эта сумасшедшая старуха убедила Харпер, что внутри нее живет чудовище, что отношения с парнем — грех. То, что Харпер позволила мне прикоснуться к себе, уже было чудом. Пройдет еще очень много времени, прежде чем я смогу переварить то, что она сказала.

Я хотел стать тем, на кого бы она могла опереться. Кому бы она могла верить.

Любить.

— Твоя спина, — сказала она мягко. — За что?

Ужасные воспоминания нахлынули на меня, но я уже поборол своих демонов много лет назад, когда чуть не убил своего отца.

— Это был садистский способ моего отца контролировать меня, — ответил я. — Он называл меня глупцом/придурком каждый день. Он знал, что я все возьму на себя, лишь бы он не навредил Кэти, — я рассмеялся, — это было чертовски больно, каждая буква, но оно того стоило. Кэти была такой хрупкой. Я всегда знал, что она не переживет ни один из садистских порывов нашего отца, — я посмотрел на Харпер, в ее глазах была нежность, она взяла меня за руку. — Я ошибался, — сказал я. Маленькое тело Кэти стояло у меня перед глазами — то, как оно лежало в ту ночь много лет назад. — Она все еще здесь, моя сестра. Меня не волнует, что говорят доктора или медперсонал. Она знает, что я здесь, — я кивнул и взял руку Харпер. — Я всегда буду здесь.