Дело о сбежавшем трупе - Гарднер Эрл Стенли. Страница 9

— И как вы поступили?

— Знаете, — продолжала она, — я на все это не обратила внимания. Как только подвернулся благовидный предлог, я выскользнула на улицу и позвонила вам. Потом вернулась и постаралась утешить Мирну. Она не очень переживала, так как они все равно собирались развестись. В эмоциональном плане Эд перестал для нее что-либо значить. Хотя, конечно, это такой удар! Такое потрясение для бедной девочки!

— Я слушаю.

— Так вот, доктор запер на ключ кабинку и сказал, что это место «должен опечатать». Проводил нас до нашего номера, задал кое-какие вопросы, а потом отправился звонить следователю. Прошло, наверное, больше часа, когда, наконец, появился следователь в сопровождении помощника окружного прокурора и представителя шерифа. Они внимательно выслушали доктора, а также спросили его о сильнодействующих каплях. Доктор отдал им ключи от кабины. Помощник шерифа открыл дверь, вошел внутрь и обнаружил, что Эд, придя в себя, выбрался через окно из мотеля и уехал на машине.

Мейсон от изумления присвистнул.

— Представляете! — воскликнула она. — Эти люди, разумеется, рассердились. Кажется, у них с доктором Рено и раньше были трения. На этот раз они разозлились не на шутку.

— А что доктор Рено?

— Доктор Рено стоял на своем. Твердил, что Эд умер и что на этот счет у него нет никаких сомнений. Он даже дал понять, что мы, дескать, каким-то образом избавились от трупа, чтобы невозможно было провести вскрытие. Больше того, он определенно настаивал на том, что мы боимся этого вскрытия.

— Так, продолжайте, — проговорил Мейсон, чувствуя, что она хочет закончить разговор. — Досказывайте.

— Ну, разумеется, доктор Рено продолжал стоять на своем. Наконец, помощник шерифа, расспросив отдыхающих, установил, что кто-то видел, как он вылез из окна, сел в машину и уехал.

— Что за черт! — не сдержался Мейсон.

— Вот именно. Этот человек заметил: на Эде была пижама, он вылез через тыловое окно. За кабиной стояла чья-то машина. Эд нажал на стартер и исчез. Чья бы ни была машина, Эд украл ее, потому что его стоит на месте.

— Он был в своей пижаме?

— Да. Так утверждает тот человек. Естественно, у него возникли подозрения — почему в пижаме?! Но потом он, наверное, подумал: кто-то пытается скрыться от ревнивого мужа…

— Он находился близко? Может опознать «угонщика» по фотографии?

— О, господи, нет. До него было ярдов сто. По фигуре он определил, что это был мужчина, и уверяет, что на нем была пижама в красный горошек. Как раз такую носил Эд. Мы попытались связаться с вами по телефону, но вы уже отправились в Парадиз, и мы не знали, где вас искать. Тогда мы оставили записку для вас в аэропорту Сан-Франциско на случай, если вы окажетесь там, но вы, наверное, не поинтересовались. Мы дождались, когда, по нашим предположениям, вы должны оказаться в Парадизе, набрали номер телефона Эда и попали в точку…

— Минутку, — перебил ее Мейсон. — Не будем спешить. Как вы узнали, что Эда обчистили?

— О, я как раз собиралась об этом рассказать. У него в одежде было припрятано ровно сорок пять долларов, а за ночлег в мотеле он расплачивался пятидесятидолларовой бумажкой. Как я уже говорила, Эд сильно выпивал. Он знал, что пьяного легко могут обчистить и всегда носил с собой такую купюру под стелькой правого ботинка, чтобы было на что доехать домой. А у него в кармане остались эти сорок пять долларов — пять долларов ушло на оплату ночлега.

— Но с какой стати нужно было лезть в окно? — удивленно спросил Мейсон. — И потом, каким образом ему удалось выбраться, если, по словам доктора, он…

— Откровенно говоря, — отвечала Ансел, — доктор не горел желанием рассказать нам, как все было на самом деле. Знаете, когда человек умирает, ему обычно делают укол прямо в сердце. По-моему, доктор Рено сделал такой укол, но не стал ждать, пока лекарство подействует. Он очень спешил уйти. В последнюю минуту Эд, очевидно, сказал ему такое, что утвердило его в мысли: тут приложила руку Мирна. Конечно, доктор уверен: мы спрятали труп и тем самым избавились от него, что никто иной, как сама Мирна проникла к покойнику, надела его пижаму, а потом вылезла из окна. Если вы хотите знать мое мнение, мне кажется, доктор заметил, что сердце Эда остановилось, и ввел ему адреналин или какое-то другое лекарство и вышел. От такого сильного средства Эд пришел в себя, собрал свои силы и поднялся. Когда обнаружилось, что дверь заперта снаружи, он запаниковал, выбрался через окно, вскочил в первую попавшуюся машину и уехал. Глупо думать, что такое хрупкое существо, как Мирна, могла поднять тело взрослого мужчины. А почему, собственно, мы должны бояться вскрытия? Он ведь заболел задолго до нашего приезда.

— Где его вещи? — спросил Мейсон. — Одежда, багаж?

— Все в конторе шерифа. Его помощник еще продолжал вести официальное расследование, когда мы уходили. Мы отправились во Фресно и позвонили вам оттуда. Вы просили нас приехать в Сан-Франциско, что мы и сделали. Покидая Кремптон, мы сказали помощнику шерифа, куда потом переслать вещи Эда.

— Где, как вы думаете, находится Эд?

Она многозначительно пожала плечами.

— Без денег, водительских прав и в одной пижаме далеко не уедешь, — заметил Мейсон.

— Под влиянием алкоголя происходят удивительные вещи, — сказала Ансен. — Мирна говорит, что после запоев в Эдом может случиться все что угодно.

— Все равно его где-нибудь остановят, — настаивал на своем Мейсон.

— Конечно, остановят. Шериф поднял на ноги дорожных патрулей всего штата. Им приказано задержать человека в пижаме, который управляет машиной. Дорога для него небезопасна.

— Доктор не считает, что у него может наступить шок или…

— Доктор, — отчеканила миссис Ансел, — считает, что он мертв.

— А Эд Давенпорт не говорил доктору, почему он заподозрил Мирну?

— Говорил, очевидно. Доктор спросил Мирну о конфетах.

— Каких конфетах?

— Ну, Мирна говорила мне, что у Эда частенько бывает непреодолимое желание выпить. Конфеты он в общем-то не любил, но они помогают ему воздержаться от алкоголя, и когда его припрет, он ест их поедом. Насколько я понимаю, перед тем, как прибыть во Фресно, его приперло, и он набросился на конфеты. Он всегда носит с собой пакет с конфетами на случай, если приспичит.

— Что это за конфеты?

— Вишня в шоколаде и с ликером. Мирна говорит, что ему достаточно съесть несколько таких конфет, и это может помочь. Но уж если он начал пить, то пьет до тех пор, пока весь организм не пропитывается спиртом.

— Хорошо. Сделаем так. Впереди есть свободные места. Мы с мисс Стрит сядем там. Когда прилетим в Лос-Анджелес, я хочу, чтобы вы с миссис Давенпорт сошли первыми. Мы последуем за вами. До дома добирайтесь на такси.

— Но почему? Почему сперва не сесть в «маршрутку», а потом на такси?

Мейсон покачал головой.

— Я не хочу, чтобы вы ехали маршрутом, которым ездят «маршрутки». Надо взять такси.

— С какой стати?

— Потому что нам надо знать, ведется ли за вами слежка.

— А почему за нами должны следить?

— Потому, что за вами могли вести наблюдение до Сан-Франциско, и потому, что шериф Фресно, возможно, решил не спускать с вас глаз и дальше.

— К чему все это? Какая-то глупость! В конце концов, если Эд Давенпорт ударился в загул, а какая-то красотка что-то подлила ему в вино, то причем здесь Мирна?

— Здесь могут быть свои нюансы, — заметил Мейсон. — Из ваших слов ясно, у этого человека очень плохо со здоровьем. Из того, что говорит доктор Рено, можно заключить — он находится в состоянии шока. Последнее обстоятельство заставило доктора поверить в его смерть. Теперь предположим, что Эд Давенпорт сидит за рулем в пижаме. Он в любую минуту может потерять сознание, умереть или попасть в аварию. Если он получит травму — не забудьте, что его организм совершенно ослаб, — эта травма может оказаться фатальной.

— Но я все же не понимаю, почему мы должны отвечать за то, что он вылез из окна? Это вина доктора. Эд находился в состоянии шока, истощения или чего-то еще, а дурак доктор ввел ему адреналин или другое лекарство прямо в сердце. Тут колоссальный риск. Так поступают только с умершим, когда уже нет никакой надежды. Это самое последнее средство. Дураку доктору надо было сначала убедиться в его смерти, прежде чем покидать комнату.