Семь горных воронов - Алхимова Ванда. Страница 4

Братья дружно закивали.

— Миледи… — подал голос Младший.

— Да?

— Вы не сказали, что делать мне, — напомнил он.

— Ничего, — отрезала мать. — Твое дело помалкивать, красоваться на коне да вежливо улыбаться всем, кто того стоит.

Младший кивнул. Сказанное вполне укладывалось в его представление о том, как мать определяет его место в их вороньей стае.

Неожиданно в зал зашел замковый управляющий Эрик — высокий грузный мужчина с растрепанной полуседой гривой и тщательно причесанной бородой.

— Миледи, — почтительно поклонился он хозяйке. — Там… Ну, словом… Там явился…

— Хватит мямлить, — раздраженно бросила миледи. — Что еще стряслось?

— Там пришел лесоруб, — мрачно сказал Эрик. — И желает предстать перед вами. Он приходит уже третий день подряд, и хотя я уже велел вытолкать его взашей, это не отбило у него охоты надоедать знатным людям. Стоит у ворот и бубнит, что каждый подданный имеет право предстать перед своей миледи или лордом, коли у него есть до них важное дело.

— Пусть идет сюда, — приказала миледи. — Почему вы его не пускаете, раз он так напрашивается?

— Ну, он же неотесанный совсем, — покраснел Эрик. — Какой-то мужлан с горного хутора. В шубе, от которой псиной воняет. Мы подумали, что вам, миледи, не до этого сейчас.

— Раз он хочет меня видеть, значит, ему это действительно нужно, — вспыхнула миледи. — Немедленно приведите!

Эрик поклонился и исчез. Спустя некоторое время за дверью послышались тяжелые шаги. Миледи с любопытством уставилась на двери. Сначала вошел Эрик, за ним — двое дюжих слуг, между которыми вышагивал настоящий великан. Он на голову возвышался над рослыми мужчинами. Очень молодой, совсем мальчишка, даже борода толком не выросла.

Спутанные каштановые волосы падали на широченные медвежьи плечи. Простое, но чистое лицо с огрубевшей от солнца и ветра кожей выражало упрямство. Тяжелые черты и нависающие над глазами брови странно гармонировали с по-мальчишески пухлыми губами. Одет посетитель был в волчьи шкуры, а на плече покоился тяжеленный топор на длинной рукоятке. Внешность лесоруба произвела на всех такое впечатление, что на некоторое время в парадном зале воцарилась тишина.

Даже в этом зале, повидавшем самых суровых мужчин, рослая фигура лесоруба смотрелась непривычно, и все вокруг вдруг словно съежилось и уменьшилось, потеряв торжественность и величественность.

— Мой поклон моей госпоже, — низким, но неожиданно приятным голосом сказал лесоруб, ловко опускаясь на одно колено перед престолом, на котором замерла опешившая от удивления миледи Воронов.

— Приветствую тебя, — очнулась та. — Поднимись и скажи, что привело простого работника в мой замок.

Тут лесоруб густо покраснел и так же проворно поднялся на ноги. Он был столь высок, что смотрел миледи почти прямо в глаза, хотя стоял на полу, а она восседала на престоле.

— Я пришел служить тебе верой и правдой, — бухнул лесоруб, краснея все гуще и гуще. Видно было, что он растерян, смущен, сбит с толку и готов сквозь землю провалиться.

Миледи снова не сразу нашлась с ответом. Несколько секунд она смотрела на это чудо природы, а потом, хмыкнув, ответила:

— Ну что ж, это, конечно, похвальное желание… Но я, как ты знаешь, не испытываю нужды в слугах. И потом, что ты собираешься делать в замке?

— Ну-у… — Лесоруб окончательно потерялся. Он уставился в пол, втянул голову в плечи и выдавил: — Н-наверное, я бы мог колоть дрова для очагов…

Красный Ворон не выдержал и фыркнул, а Дикий закатил глаза. Младший вообще не понимал, почему мать не прекратит эту нелепую комедию.

— Ну вот, я же говорил, что он слабоумный! — воскликнул Эрик. — Уперся, как рогом в лужу: пустите меня к госпоже, я должен ей служить… А ничего больше мы от него так и не добились.

— Тихо, — подняла ладонь миледи, у которой вдруг странно заблестели глаза. — Как тебя зовут?

— Ройле, — все так же глядя в пол, назвался лесоруб.

Миледи так и впилась взглядом в его лицо:

— Скажи, Ройле, а почему ты решил прийти в замок, чтобы служить мне лично?

— Потому… — Ройле вдруг снова опустился на одно колено, словно отдавая себя на милость своей госпоже. Это была поза полной покорности и смирения перед судьбой. — Потому что я… Вы не прогневайтесь, но я… Оно случайно так вышло… Я ель рубил, а тут… Это… Ну, я и… Я н-не хотел его… Не рассчитал… Я не думал, что так выйдет…

Поскольку миледи терпеливо слушала это сбивчивое бормотание, остальные тоже молчали. Бедный Ройле совсем запутался, начал заикаться, но потом вдруг стиснул кулаки и выдал:

— Я убил тролля.

В третий раз парадный зал застыл в гробовой тишине. С лиц Красного и Дикого братьев схлынула краска, Эрик дернулся, как от пощечины.

— Ах ты, грязный… — начал было Дикий Ворон, медленно багровея от ярости.

— Молчать! — Звонкий голос миледи прозвучал как удар кнута. — Что ты сделал, Ройле?

— Я убил тролля, — прошептал лесоруб, опускаясь на второе колено и склоняя голову почти до пола.

— Эрик, — повернула голову к мажордому миледи, — Ройле останется в замке. И будет прислуживать лично мне. Отведи его в людскую, отмойте, переоденьте и накормите. И через три дня он поедет с нами в столицу. А сейчас убирайтесь все отсюда вон, и если кто попробует раскрыть рот…

Желающих испытывать судьбу не нашлось. Зал опустел почти мгновенно, и Эрик осторожно прикрыл двери снаружи.

Братья посмотрели вслед мажордому, за которым удалился их новый домочадец.

— Иногда я… — начал было Дикий, но тут же оборвал себя, сплюнул на пол и быстро зашагал по коридору прочь.

— Мой милый младший братик, — пропел Красный Ворон, неожиданно и сильно обхватив плечи Младшего правой рукой.

Он крепко притиснул его к себе, все еще глядя вслед лесорубу.

— Помнишь ли ты чудесные сказочки, что рассказывала нам кормилица? — вкрадчиво спросил Красный, изображая братские объятия, от которых у Младшего заскрипели ребра. Тот стиснул зубы и промолчал. — Так вот, в одном старинном поверье, что гуляет по нашей местности, говорится: ежели кто убьет тролля, то заместо него обязан служить горной ведьме до конца дней своих, — мелодично, нараспев сказал Красный, прижимая к себе Младшего щекой так, что тот невольно зашипел от боли. — Чудесная сказка, правда?

Красный вдруг чмокнул Младшего, с точным расчетом поцеловав воздух возле его щеки, но не саму щеку, а потом резко отпихнул. Тот отлетел и ударился плечом о стену. А Красный Ворон пустился догонять Дикого.

Младший потер плечо и покачал головой. Мысль о поездке в столицу уже не казалась ему настолько плохой.

Глава 3

Прелестная девочка, почти девушка, в расшитом мелким жемчугом платье из золотистого шелка быстро бежала вниз по крутой винтовой лестнице. Она сильно запыхалась, мягкие каштановые кудри растрепались, на щечках алел румянец. Лестница находилась в самом глухом углу замка и вела с Угловой башни прямо в винные погреба: в ту отдаленную часть, где хранились всякие древние бутыли и куда почти никто не заглядывал.

Угловую башню тоже мало кто жаловал своим вниманием: делать там было совершенно нечего, потому что наверху гулял ветер, проникающий через узкие смотровые окошки, да гнездились вороны, галки и совы. Там было грязно, пыльно, холодно и скучно — в чем на собственном опыте и убедилась девочка, когда тишком забралась на башню.

Теперь она торопливо бежала вниз, чтобы никто не узнал о ее проделке. Неожиданно нога в атласной мягкой туфельке поскользнулась на каменной ступени, девочка вскрикнула и покатилась вниз. К счастью, она была уже почти в конце лестницы, а потому отделалась только ушибами и синяками.

Но с ногой дело обстояло хуже: девочка болезненно сморщилась, потирая отекающую лодыжку. Из глаз полились слезы, в носу защипало. Было очень больно и обидно. Всхлипывая, она комкала подол платьица и не знала, что делать дальше. Кричать и звать на помощь не позволяли манеры и страх перед воспитательницами, а подняться и наступить на ногу было страшно: вдруг сломана?