Синий цвет надежды (СИ) - Корнилова Веда. Страница 34

В результате меня утащили в подвал, вернее, в совсем небольшое подвальное помещение, куда свет проникал через крохотное окошечко, забранное решеткой. Единственное, что мне оставалось делать, так это только прикидывать, как выбраться отсюда, но ничего толкового в голову не приходило. Куда неприятней были мысли о том, что меня готовят для какого-то непонятного обряда... А впрочем, нет смысла себя обманывать, я нужна хозяйке для очередного возвращения молодости, только вот непонятно, почему для этой цели подхожу именно я? Вопросы, вопросы...

Наступил вечер. Судя по звукам, доносящимся снаружи, рабов загоняли в бараки. Кажется, для отбоя еще рановато, значит, хозяйка торопится, желает, чтоб обряд по ее омоложению прошел как можно раньше, или же колдуну для волшбы требуется какое-то определенное время. Да и свидетели лишние ей не нужны, хотя никаких свидетелей она не опасается – все будут молчать от страха перед ней. А еще в подвале, где я сейчас сижу, что-то шумновато – за дверями то и дело ходят люди, к чему-то готовятся...

За мной пришли вечером, причем сразу трое охранников – как видно, намеревались меня тащить в том случае, если сама не пойду. Нет уж, такого удовольствия я хозяйке не доставлю, тем более что идти до нужного места, как выяснилось, всего ничего – в другой конец подвала, а там уже, как оказалось, все готово для обряда, и увиденное вызвало у меня едва ли не дрожь. Оно и понятно: на стенах горели факелы, на полу была расстелена большая шкура какого-то неизвестного зверя более чем жуткого вида, а вокруг этой шкуры стояли горящие свечи черного цвета. В отдалении находился стол с изогнутыми ножками, на котором лежала старая книга в потрепанном переплете, тут же были несколько бутылок с темной жидкостью, изогнутые ножи, пучки трав и многое другое.

Вся эта картина была неприятна сама по себе, но куда отвратительней выглядела сама хозяйка этого дома, которая находилась тут же, в подвале. Ее едва ли не трясло от нетерпения, на лицо падали отблески от огня, делающие его еще более отталкивающим, а пальцы с ярко накрашенными ногтями постоянно находились в движении, и тени, которые они отбрасывали, куда больше напоминали движения пауков. Конечно, общая обстановка в подвале просто-таки пугала, но омерзительней всего выглядела эта женщина, которая ради своей прихоти готова была пойти на какое угодно преступление. Надо же, и красавчик ее тут же, стоит с выражением страдания на лице, и в то же время поливает меня ненавидящими взглядами. Вряд ли у него серьезные раны, скорее, обычные порезы, но зато сейчас голова несчастного мученика перевязана роскошным вышитым шарфом, и он просто-таки олицетворяет собой жертвенность ради бесценной женушки. Не скажу, что красавчик в восторге от происходящего – наверняка супруга позвала его для того, чтоб он, после волшебного преображения любимой супруги, первым восхитился тем, какая сказочная красавица досталась ему в жены. И колдун тоже здесь, хотя где ему еще быть, если не тут, ведь именно ради обряда он сюда и приехал.

– Подойди сюда... – приказал колдун на языке моей страны, и я двинулась к нему помимо своей воли. Значит, он опять подчиняет меня себе, и сопротивляться ему я не в силах, и произнести хоть слово тоже не в состоянии. В такой ситуации следует радоваться хотя бы тому, что мой разум не затуманен, и я осознаю то, происходит вокруг.

– Что касается вас... – колдун перевел взгляд на охранников, которые чувствовали себя здесь весьма неуютно. – Идите за другими невольниками, и ждите, пока вас не позовут.

Дважды повторять не пришлось – охранников словно ветром сдуло. Это и понятно: любой разумный человек желает держаться как можно дальше от дел колдунов.

– Теперь слушай... – колдун снова посмотрел на меня, опять перейдя на мой родной язык. – Тебе выпала великая честь совершить благодеяние для одной из самых красивых женщин, которые когда-либо рождались на этом свете. Вскоре «Звезда Востока» вновь засияет пред нами, освещая этот мир своим дивным присутствием.

Да по мне пусть светит, как хочет и где пожелает, лишь бы это самое сияние не проводилось за чужой счет! Беда только в том, что о подобных мелочах звезды, похожие на нашу хозяйку, как правило, не думают.

– Так вот... – продолжал колдун. – Так вот, я вижу, что ты – последняя в роду своего отца, а именно это нам и надо. Я сейчас проведу обряд, где вызову всех твоих предков, и поясню, что тебе нужна их помощь. Более того – ты тоже должна умолять их о подмоге. Дело это рискованное, но ты должна это сделать...

Так вот, значит, что им нужно... Ой, и как же я раньше не догадалась в чем тут дело! Ранее, краем уха, я слышала о таких обрядах, вернее, о том, чего можно добиться, если последний человек в своем роду при помощи особых ритуалов вызывает помощь всех своих предков, хотя лишний раз тревожить их ни в коем случае не стоит. Правда, эта помощь возможна лишь в том случае, если род, о котором идет речь, по-настоящему древний и знатный. Говорят, подобное обращение последнего человека в роду может творить самые настоящие чудеса, ведь вся сила Небес будет направлена на исполнение этой просьбы! Однако такие обряды можно делать лишь в самом крайнем случае, и если окажется, что помощь была направлена на недоброе дело, то весь род на Небесах будет проклят на веки вечные. Ясно и то, о чем меня сейчас заставят просить свой род...

– Надеюсь, тебя не стоит лишний раз убеждать в необходимости полного и добровольного сотрудничества... – продолжал колдун. – Ты все равно сделаешь, что тебе будет сказано, так что давай все решим по-доброму, без применения дополнительного воздействия, а я могу быть по-настоящему безжалостным, если ты вздумаешь своевольничать!

А вот мне кажется, что если бы ты, чернокнижник, мог это сделать, то давно бы лишил меня не только сил, но и воли, только вот в этом обряде, судя по всему, одурманенный разум жертвы не подходит.

Меж тем колдун продолжал:

– Если хочешь жить, то ты должна требовать, или умолять... в общем, делай все, чтоб твой род пошел тебе навстречу. Мне нужна вся сила, которую тебе дадут, и если тебе не удастся ее получить, то вся твоя дальнейшая жизнь окажется одной беспрерывной болью. Ну, а если сделаешь то, что от тебя требуется, то будешь жить долго и счастливо еще многие годы...

Похоже, этот человек считает меня настолько глупой и наивной, что не сомневается – я поведусь на все его убеждениями, испугаюсь угроз, и не пойму того, что после этого обряда вряд ли останусь жива. Мои новые знакомые, живущие в этом имении, уже рассказывали о том, как после таких вот обрядов по омоложению хозяйки трупы невольников грузят на телеги и сжигают... А то, что всю силу, полученную от моего рода, колдун направит на очередное омоложение здешней хозяйки – об этом можно даже не говорить, и так понятно...

Все дальнейшее проходило, словно в тумане, и я ощущала себя словно марионетка, которую дергают за веревочки, но, тем не менее, я осознавала, что происходит вокруг меня. Вначале мне пришлось сделать несколько шагов и встать на отвратительную темную шкуру, расстеленную на полу (которая оказалась невероятно холодной), затем на эту шкуру улеглась хозяйка, колдун стал читать заклинания и жечь травы, а немногим позже помещение стало наполняться клубами серого дыма, который чуть дурманил голову и будто убаюкивал, приказывал подчиняться...

Чтоб не попасть под эту умиротворяющую волну, я стала считать про себя молитвы, те, что знала – по счастью, помнила их немало, в свое время тетя Фелисия заставляла меня заучивать их в великом множестве. Именно эти святые тексты дали мне возможность продержаться какое-то время, а потом... Потом в клубах серого дыма стали показываться силуэты людей, причем их становилось все больше и больше, и все они смотрели на меня. Мужчины, женщины, дети... Как же их всех много! Семейство Алверст, род моего отца... Не знаю почему, но я сразу поняла, что вижу перед собой своих предков, тех, кого уже давно нет на этом свете. Как колдун и обещал, он сумел их вызвать из небытия, и теперь они пришли ко мне. Удивительно, но я не испытывала никакого страха перед этими людьми, жалела лишь о том, что не могу рассмотреть их как следует. А еще мне стало больно оттого, что я осталась последней в своем семействе, и если погибну, то наш древний род прервется раз и навсегда...