Белый орк (СИ) - Чехин Сергей Николаевич. Страница 12

В воде кто-то шумно плескался.

- Кто здесь? - спросил Альберт, на всякий случай потянувшись к мечу.

- Исмаил.

- Ты что, купаешься?

- Доспехи мою. Я же мертвец, зачем мне мыться.

- А не заржавеют?

- Нет. Я украл у зеленожопых немного сала и сухих тряпок. Вот смажусь, просохну, а завтра песком начищусь. Может даже блестеть буду.

- Прекрати называть орков зеленожопыми.

- Почему? У них что, жопы не зеленые?

- Это некультурно. В Империи вообще за такое штрафуют, особенно если в газете написано.

- Ну вы и размякли за двести-то лет. Скоро и мужеложцев венчать будете, позорища. Кстати, а почему ты здесь стоишь? Твои родичи вон жарятся, на всю округу слышно. А тебя не пригласили?

Альберт не ответил, но Исмаил и так все понял.

- Эх ты, сопляк. Разве драться за женщину не принято в современной Империи? Ты же воин, а сбежал как побитая шавка. Иди и забери орчиху в свой шатер, будь мужиком.

- У меня нет шатра.

- Зато у нее есть. Иначе тебя даже люди уважать не будут, что уж говорить о зеле... орках. Подходишь к хахалю, даешь в морду и кричишь: моя баба! Я в Степи десять лет прожил, в обычаях разбираюсь.

Полный решимости, Альберт ворвался в лагерь. Где находится шатер Барага он понятия не имел, пришлось разбудить прикорнувшего у костра старичка и выяснить. Шайн резким рывком содрал полог, застав «благословленных» на самом интересном моменте. Бараг, уже задравший голову чтобы победоносно заорать, дернулся и потянулся к оружию. Несмотря на прерванное удовольствие, орк не бросился на пленника очертя голову - Альберт мог просто донести какие-то вести. Мало ли, вдруг безродные напали или волки.

- Что случилось, раб?

Тарша злобно выдохнула и перевернулась на живот. В ее глазах вспыхнула ярость, сменившаяся неподдельным интересом.

Воспользовавшись неразберихой, Шайн подошел к «брачным» шкурам и со всего размаху заехал Барагу в челюсть. У орка она сразу отвисла - от удивления. А вот Альберт понял, что еще не скоро сможет орудовать мечом. Разве что левой рукой. Скривившись от боли, дипломат все же скрипнул:

- Моя баба!

В следующую секунду воздыхатель вылетел наружу, пропахав спиной траву. Бараг вышел следом в чем мать родила, и Шайн сразу понял, что выбрал соперника не по размеру. Такая громадина была редкостью даже среди кочевников, а дипломат ему буквально в пупок дышал.

- Твоя? - рявкнул орк и расхохотался. - Щас ты моей бабой станешь!

Не ворвись раб на самом важном моменте, Бараг вполне возможно отвернулся бы к стене и захрапел, совершенно не заботясь, кто чья баба. Но теперь верзила напоминал бешеного буйвола и не собирался хоть как-то щадить наглеца.

Встревоженные криком, из шатров высыпали соплеменники. Первым на выручку рабу бросился Горран, следом за ним семенил Грум. Вождь встал между Барагом и жертвой. Альберт заметил, что разъяренный любовник на голову выше главы общины.

- Что происходит?

- Эта бледная собака бросила мне вызов за Таршу!

- Так дерись!

- Но он раб и не имеет права! За такую дерзость духи велят карать смертью!

Горран смолк, тяжело засопел. Противиться традиции он не мог - вождь все-таки. Альберт понял, что дни его сочтены. Использовать кольцо? А что толку - явится Зарзул и унесет его в родную Империю? Вряд ли.

В образованный соплеменниками живой круг ступил Джак и молвил, взмахнув рукой:

- Тогда я выкуплю его и дарую свободу!

Рядом возникла нескладная фигура Сарса.

- Если старику не хватит на выкуп - я добавлю!

- И я! - крикнул кто-то.

- И я!

- Грум накинет тоже!

- Тарша, почем продашь раба?

- Последней шкуры не пожалею!

Горран растянулся в победной ухмылке.

- Сестра, сколько хочешь за Альберта?

Некоторое время в шатре молчали, потом послышался ответ:

- Забирай даром! У меня это счастье уже в печенках сидит!

- Да будет так! Альберт-человек, отныне ты не раб, а чужак. И желанный гость в моем племени. Возражения есть?

Кочевники молчали.

- А теперь бейтесь! И пусть мою сестру получит сильнейший!

Очнулся Шайн далеко за полдень. Смог открыть только правый глаз. Руки и грудь невыносимо болели. Провел языком по зубам - не нащупал левый верхний клык. Ноги вроде слушались без проблем, но попытка встать обернулась волной резкой боли.

Рядом с ухом послышался плеск, на лоб легла холодная тряпица.

- И кто его надоумил на такое? - Шайн узнал встревоженный голос Тарши.

- Я, - честно признался находящийся где-то рядом Исмаил.

- Вы люди все такие дураки?

- Не знаю, но Альберт точно дурак каких поискать.

Раненый хотел ответить той же монетой, но распухшие губы наотрез отказались разлипаться. Над дипломатом склонился пыхтящий трубкой Грум, потрогал шершавым пальцем щеку, ощупал кости.

- Жить будет, но нормально не скоро, - изрек шаман. - Ладно, пойду к Барагу, тому совсем худо.

- Я думаю, у него какая-то форма бешенства. Так руками махал.

Альберт с большим трудом просунул язык меж губ и открыл рот.

- Што фчера было?

- Ты избил Барага до полусмерти. Все племя тебя от него отрывало, вот помяли немножко, - ответил рыцарь.

- Тарфа теперь моя фенфина?

Орчиха по-доброму усмехнулась.

- Бараг теперь не может быть моим мужчиной. Но стать ли твоей женщиной - решать только мне.

- А ты фтанешь?

- Я подумаю.

Альберт блаженно улыбнулся и закрыл глаза.

Вопреки ожиданиям шамана, чужак провалялся ничком три дня кряду, а потом внезапно встал и пошел. Будто не было никакого боя, а человек как обычно проснулся поутру и занялся привычными делами. Первым делом Альберт засел в огороженном кожаной ширме нужнике на целый час, заставив вернувшихся с охоты мужчин постоять в мучительной очереди.

Затем добрался до оставшегося с ужина варева и выхлебал все, да еще и дочиста выскреб чан. Ничего не болело, синяки стухли, превратившись в светло-желтые пятна. После плотной трапезы чужак поспрашивал о Бараге и выяснив, что тот жив-здоров, направился к Груму.

Альберт также выяснил, что после битвы за женщину он удостоился клички - Вахул. В вольном переводе это означало Бешеный Кулак. Кочевники почтительно звали чужака Аль-Вахул или просто Берт - выговаривать людское имя целиком для многих оказалось проблематично. Разумеется, рабом его никто не осмеливался назвать.

- Что это было, Грум? - спросил Шайн у пыхтящего трубкой толстяка. Тот лишь пожал плечами.

- Посмотри на кольцо.

Альберт поднес левую руку в глазам и заметил вдоль подарка глубокую черную трещину.

- Постарайся больше не сходить с ума, Аль-Вахул. В этом кольце сокрыта сила слишком древняя и опасная. Это все, что ты хотел узнать?

- Когда я смогу поговорить с Горраном об эльфах?

- Когда станешь полноправным членом племени, - с усмешкой ответил Грум.

- А разве чужакам нельзя обращаться к вождю? А как же послы?

- Какие еще послы? Ты единственный посол на всю Степь. После заключения Перемирия никаких делегатов тут отродясь не бывало.

- А ты можешь поднять эту тему от моего имени? У вас же есть какие-то советы, собрания...

- Грум множество раз говорил об этом с Горраном, но он отказывается идти на север. Орки не хотят, чтобы армии остроухих маршировали через Степь, ведь это единственный путь в Империю. Племена не забыли давний позор.

- И что же мне делать?

- Ждать, друг мой.

- Чего?

- Благоприятных обстоятельств.

Выйдя из шатра, Альберт увидел неподалеку Исмаила. Рыцарь стоял, широко расставив руки и ноги, а молодые орчата натирали доспехи песком. Блестеть как новенький он не стал, но уже не выглядел старой ржавой развалиной.

- Что это за новости? - удивился дипломат. - С чего бы оркам тебя полировать?

- Кажется, они думают, что я святыня, приносящая удачу. Как-никак, двести лет ошивался рядом с Зарзулом. Пропах, так сказать, его благодатью с ног до головы.