Маленькая волшебница (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна. Страница 2

Лиин тихонько вздохнула и посмотрела в окно.

Пейзаж на хорошие мысли не вдохновлял. Болото оно и есть болото, даже если его упрямо называть низинным лесом. Где-то к середине лета оно частично высохнет, оставив после себя заболоченные озерца, множество ручьев и маскирующиеся под симпатичные зеленые полянки бочаги. И корни деревьев будут торчать не из-под мутной воды, а над сушей, словно такие диковинные арки. Пока же болото орало лягушками, пищало комарами и воняло застоявшейся водой. Иногда оно начинало загадочно хлюпать и вздыхать. А практически спившийся лекарь почти в той же тональности рассказывал о легочных болезнях, незаживающих ранах и прочих прелестях развивающихся в таких условиях, которые он трепетно любил.

А всего каких-то два года назад одна юная и очень наивная выпускница школы Искусств Духа представляла храбрых революционеров и сопротивленцев имперскому террору совсем не так. Они должны были быть сильными, ничего не бояться и бороться до конца за идею. В реальности же под это описание подходили только такие юницы и юноши, как и сама Лиин. Те, кто постарше и поматерее были похожи то на беглых каторжников, а зачастую ими и являлись, то на откровенных мошенников, то на обыкновенных неудачников, которым просто больше некуда податься. Лекарь был из последних. А командир Хашен из вторых, поэтому Лиин была уверена, что Валад поспорит и отпустит. Ладно бы еще она сама отказывалась, а так…

А так Лиин уже больше года чувствовала, что постепенно врастает в это болото, теряет внутренний огонь, становится равнодушной тенью самой себя. Еще немного и она сядет рядом с лекарем и будет вести с ним пространные беседы о кашле Вайлана или том, можно ли было спасти ногу счетовода. И ей будет интересно. А еще интереснее ей будут пикантные подробности о том, как братья Марката делили очередную сельскую красотку, а в это время Берк уже подгонял предмет спора к ближайшему сеновалу, похлопывая своей лапищей по попе. Берку сельские красотки вообще не отказывали, то ли настолько его пугались, то ли, как говорил лекарь, сразу понимали, что потомство получится сильное и здоровое, а такое живущим рядом с болотом селянам было очень нужно.

Лиин вздохнула и посмотрела на продолжавших спорить мужчин. Валад за эти два года заматерел и теперь при желании мог напугать даже Берка. А еще остановить быка ударом кулака между рогов. Или на нетрезвую голову выкорчевать мешавшееся под ногами дерево с помощью поминания темных сил и рычага из ржавого меча, найденного в кустах вместе со сжимавшей его костяной кистью.

А сама Лиин чувствовала, что каким-то неимоверным образом уменьшилась и теперь без опеки Валада вообще не проживет. Даже несмотря на то, что теперь вполне могла бы защитить диплом боевого мага. А заодно и лекарский, первой ступени.

Поэтому ей следовало чем-то заняться. Срочно. Чем-то действительно важным. Потому что попытки лишить Дальнюю крепость продовольствия очень уж были похожи на обыкновенный лесной разбой. Всей разницы, что разбойники грабят купеческие караваны, а благородные сопротивленцы — армейских поставщиков продуктов. А так, очень похоже, еще и охрана у купцов бывает получше и сопротивляется она дольше.

— Я иду, — сказала Лиин, встав на ноги.

Мужчины резко замолчали, причем оба.

Валад посмотрел недовольно и устало, как на ту самую бестолковую младшую сестру, чьи попытки сбежать с симпатичным офицером, без гроша в кармане, или податься в цирк, плясать на канате, давно перестали его веселить. Они даже раздражать уже перестали. Ну, уродилась сестренка дурочкой, что уж тут сделаешь? Зато мордашка красивая, да и за корсажем есть что прятать и не приходится туда носовые платки пихать.

Хашен смотрел осуждающе. Он вообще считал, что приличные женщины не перебивают мужчин на полуслове. Впрочем, Лиин в любом случае была неприличной. Жила с мужчиной, за которым не была замужем. Швырялась в солдат бревнами. А самое главное — одевалась в мужские костюмы.

Да, хороша бы она была на этом болоте в платье. Особенно в платье с кринолином, в котором не видно куда ступаешь.

— Иду, — повторила Лиин.

И Хашен стал улыбаться. Видимо, на той лоханке везли что-то очень ценное, раз ему понадобилось аж три настоящих мага для охраны. Валада, понятно, никто бы ему не разрешил отправить в плаванье, без Валада тут вся маскировка рухнет. Вот и пришлось выпрашивать у него невесту, девку дурную, но как маг — талантливую.

— Если она не вернется через три дня, я тебе ноги вырву, — мрачно пообещал Валад, глядя коротышке на макушку. — А если с ее головы упадет хоть волосок, я всех твоих головорезов одноногими сделаю, а кое-кого и безногим.

Хашен снисходительно улыбнулся. Кто-кто, а битые головорезы точно не полезут к магичке. Ибо видели, как она одного такого самоуверенного на дерево накрутила. Да и защищать будут как родную мамку, а то и лучше, потому что с магом у них есть шансы выжить, даже если на лоханку нападет имперский флот. Ускорятся, проскочат, спрячутся. А вот без мага их потопят, и квакнуть не успеют.

Лоханка оказалась вовсе не утлым рыбацким суденышком с домотканым парусом и клоками пропитанной вонючим жиром овечьей шерсти, напиханной в щели, словно кораблик собирались использовать для ритуального сожжения. Нет, лоханкой Хашен обозвал практически новый шлюп, непонятно как проведенный через узкое, мелкое и каменистое устье Ленивой речки. Там такой корабль разве что на руках по берегу можно пронести. Даже сейчас. А ближе к середине лета через это устье даже выдолбленная из колоды выгребушка не пройдет.

В перетаскивание корабля на руках Лиин, откровенно говоря, не верила. Такое обязательно кто-то запомнит, кому-то похвастается забавным зрелищем, а там слухи дойдут и до нюхачей, охотящихся на контрабандистов. Они придут, проверят, найдут следы подъемных заклинаний, заинтересуются и выследят. Следовательно, Хашен солгал. И гости явились вовсе не с Пятиполья. Они пришли с Озерного края, через систему озер и каналов.

Впрочем, то, что Хашен солгал — дело такое, малоинтересное. Он всегда лжет, натура у него такая. А вот то, что кто-то сумел провести корабль по Озерному краю, уже привлекает внимание. Там ведь настоящий лабиринт. И даже немногие местные знают, где такой корабль пройдет, а где сядет на мель или наткнется на подводный камень. Местные обычно на шлюпах не ходят, им хватает самосвязанных плотов, с которых они бьют рыбу гарпунами, и тех самых выгребушек, гадостных лодчонок, неустойчивых и неповоротливых.

Больше бы Лиин удивилась, только если бы кто-то провел шлюп по практически родному болоту. Но и обрадовалась бы. Тогда ей самой не пришлось бы брести до Ленивой по колено в жиже, а потом отмываться в холодном ручье.

Нет, конечно, можно было и не мыться, так идти, все равно ни "рыбакам", ни головорезам Хашена до нее особого дела не было. Но оказалось, что грязь, отпадающая с штанов комками при каждом шаге, очень неприятное ощущение. Хорошо еще штаны оказались действительно непромокаемыми, но скорее благодаря чарам Валада, а не заявленному качеству свинячьей кожи, которой были обшиты почти до паха.

— Капитан Ривва! — громко представился молодчик с ухоженными руками и не менее ухоженными усиками, похожими на двух уснувших под носом червей.

Лиин он не понравился сразу. Еще до того, как стал виться вокруг осыпая комплиментами и удивляясь, что такая красивая девушка чахнет в каком-то болоте. В магическую силу красавицы он то ли не верил, то ли считал ее чем-то не важным. Головорезы Хашена это тоже сразу почувствовали и одаривали капитана недовольными взглядами. Видно, представляли, как будут оправдываться перед своим командиром, если сумасшедшая магичка сейчас возьмет и завяжет настырного хлыща на верхушке мачты. Морским узлом завяжет. Чтобы красиво было.

Если честно, капитан Ривва очень плохо сочетался со шлюпом и окружающим пейзажем. Нечего таким хлыщам делать в таких условиях. Их место во дворцах, в окружении девиц благородного происхождения и нетяжелого поведения. Они будут восторгаться тонкими пальцами кавалера, его надушенным шейным платком, завязанным замысловатым узлом и украшенным фигуркой птицы из оникса. Они будут вздыхать, когда он станет читать стихи. А потом весело предаваться плотским утехам и жаловаться на мужей-грубиянов, которые и в стихах ничего не понимают, и спят не в перчатках с мазями, да и в целом — страшные зануды, только и умеющие говорить о лошадях, кораблях, оружии и политике.