Иосиф Сталин. Начало - Радзинский Эдвард Станиславович. Страница 4

Я уставился на него в недоумении.

– Черчилль, для которого ты шпионишь. Узнав, что французы капитулируют и передают свой флот немцам, беспощадно расстрелял их корабли! Полторы тысячи вчерашних союзников положил –, и обратился к Берии. – Об этом, Лаврентий, Фудзи первым рассказал с восторгом. Он все мне рассказывает про своего Хозяина. С началом налетов Черчилль залезает на крышу и демонстративно-спокойно курит сигары. Нет, Фудзи, ты прав, твой Империалист попортит немцам много крови. Он настоящий сукин сын! Так и передай ему.

Мне седьмой десяток, я грузинский старик, но он постоянно делал из меня шута.

Я возвращался домой в ярости. Потом ярость прошла, и остался… страх. Я ведь точно знал: он не шутил. Он посадит! И скоро!

Некоторое время он меня не звал. Иностранные фильмы переводил его главный переводчик Павлов.

Гитлер зверски бомбил Лондон, одновременно призывая к миру своих сторонников в Англии: «Не ждите, пока Черчилль удерет в Канаду, надо свергнуть его сейчас и заключить мир. Ваш Черчилль – безумный вечно пьяный идиот, ибо только слабоумный решится сражаться с Германией в одиночку».

Угрожал высадкой десанта. Черчилль в ответ пообещал немцам, коли они высадятся, великую резню и газовые атаки на острове.

Что задумал Коба

Коба велел мне переводить английские газеты. Помню восторженные сообщения о том, как английские самолеты беспощадно бомбили Берлин. То, что уже пережила вся Европа, увидела наконец и столица Рейха. Это стало шоком для немцев: впервые после 1914 года война опять пришла в Германию.

В ответ взбешенный Гитлер предпринял невиданную бомбардировку Лондона. Гигантский столб огня поднялся над столицей. Последовали новые ночные налеты – непрерывный бомбовый террор. Но англичане стояли насмерть. В этих массированных налетах на Лондон десятки немецких машин сгорели в лондонском небе.

Английские налеты на Берлин продолжались.

Через какое-то время мой агент сообщил, что Гитлер дал секретнейшую директиву: «Прекратить готовить вторжение в Англию, но продолжать изображать его подготовку и непрерывные бомбежки как средство давления». Теперь Гитлер беспрестанно заявлял: «Англичане рано или поздно убедятся, что с нами бесполезно воевать и лучше встретиться и договориться о мире. Я буду великодушен. Я не хочу уничтожать британскую империю. Я желаю мира».

Он сражался с островом уже одной рукой и явно торопился освободить другую. Можно не спрашивать, для чего, ведь кровавый безумец не мог не воевать!

Я не понимал тогдашней беспечности Кобы! Неужто мой никому не веривший друг всерьез доверился «союзнику Гитлеру»?

Кажется, именно в тот момент был назначен новый британский посол в Москве.

Коба принял его, как обычно, ночью…

На следующий день он позвал меня. В кабинете находился Молотов. Видимо, они обсуждали вчерашний прием.

– Твой хозяин Черчилль прислал к нам левака-лейбориста. Угождая моим вкусам, скрепя сердце, послал его империалист Черчилль, мечтавший когда-то нас задушить. Но теперь его самого душит товарищ Гитлер, и империалисту очень нужен товарищ Сталин. Так что твой хозяин через своего посла пугал нас горькими предположениями о возможной агрессии Германии против СССР. Значит, Вячеслав, мы дадим пряник немцам. А то они расстроены после Буковины. Пошлешь им памятную записку. Пиши… «Новый английский посол господин Криппс убеждал нас, что Германское правительство стремится к гегемонии в Европе… и что нам вместе с Англией нужно выработать общую политику защиты от Германии. В ответ товарищ Сталин сказал… Двоеточие… кавычки… Я слежу за политикой Германии, хорошо знаю нескольких ее деятелей. И не обнаружил с их стороны ни малейшего желания поглотить европейские страны. – (Это после захвата всей Европы!) – Я не считаю, что военные успехи Германии представляют угрозу СССР и дружественным отношениям с Рейхом…”» – с усмешкой диктовал Коба.

Получив эту памятную записку и сердечно поблагодарив Кобу, 31 июля 1940 года Гитлер созвал совещание в Бергхофе. О содержании его речи я узнал уже после войны: «Надежда Англии – Россия и Америка. Если рухнет Россия, то Америка отпадет. Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Вывод: в соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована. Срок – весна 1941 года. Операция будет успешной, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком».

В это время мои агенты сообщили, что в Польше к нашей границе перебрасываются десять пехотных и две танковые дивизии.

Прежде там стояло всего семь дивизий (остальная армия была на Западе). Парадокс, но нам тогда был открыт путь на Берлин – так Гитлер верил Кобе. И вот…

Не успел Коба задуматься, как Шуленбург информировал Молотова, будто в Польше происходит замена возрастных контингентов, старые солдаты сменяются молодыми.

– Ну вот, – сказал Коба. – Опять оплошал твой агент.

Почему они размещаются теперь у нашей границы, я спросить не решился.

Однако отношения с Германией явно становились напряженнее.

И в ноябре все того же сорокового года Коба отправил Молотова в Берлин.

Помню, в темном зале обычного кинотеатра я смотрел кинохронику, которую всегда показывали перед художественным фильмом… Берлинский вокзал, Молотов выходит из поезда – мягкая шляпа, интеллигент в пенсне. На перроне у поезда ждут «наши друзья» – Риббентроп, Гиммлер. Выстроился почетный караул… И вот уже советского наркома Молотова торжественно принимает Гитлер.

Коба был прав. Зал не удивлялся. Зал давно отвык обсуждать виденное и окончательно забыл, что такое негодовать.

Визит Молотова проходил в самой дружеской атмосфере – обсуждали возможность СССР присоединиться к Тройственному Союзу (Германии, Италии и Японии) и наше участие в нападении на Англию. А также план раздела владений Британской империи после поражения Англии.

Англичане знали тему переговоров, хорошо подготовились к ним и постарались доказать, что рано делить шкуру неубитого медведя…

Сперва все шло гладко. В честь нашей делегации Гитлер дал завтрак в Рейхсканцелярии. Дальнейшее описал мой агент.

Молотов устроил ответный прием в нашем посольстве. Среди высоких гостей присутствовали сопровождавший Молотова заместитель Берии Меркулов и рейхсфюрер СС Гиммлер. Так встретились руководители СС и НКВД.

Открывая торжество, Молотов поднялся и предложил тост за Риббентропа, и в этот момент завыли сирены. Началась воздушная тревога!

При первых звуках сирены пугливый Риббентроп буквально выскочил из-за стола. За ним – остальные. Пестрая толпа наших и немецких чиновников понеслась по Унтер-ден-Линден. Они шустро свернули за ближайший угол – там находилось бомбоубежище немецкого МИД.

В тот день Черчилль продемонстрировал Кобе: англичане не только выстояли, они зверски бомбят Берлин.

В бомбоубежище Риббентроп как ни в чем не бывало попытался продолжить делить английские колонии. Сверху доносились непрерывные оглушительные звуки разрывов мощных бомб. Глупец не нашел ничего лучше, чем сказать:

– Все эти бомбы не стоят внимания, господин Молотов. С Англией, считайте, мы покончили.

– Тогда почему мы здесь сидим? – усмехнулся Молотов.

По возвращении Молотов без комментариев описал всю сцену.

– Остроумный человек, товарищ Молотошвили, – сказал Коба. – Но стоит ли народному комиссару иностранных дел сердить нашего союзника? – Он подмигнул – дескать, конечно, не стоит, но ты молодец, так им! После чего добавил: – Мне тут немецкий посол с негодованием поведал слова Империалиста. Оказывается, сукин сын Черчилль запрещает своим летчикам бомбить жилые кварталы Берлина, они бомбят только военные объекты. Нет, не из человеколюбия! Империалист сформулировал: «Сначала – дело, а удовольствие – потом…» Удовольствие – это бомбы на головы домохозяек! Каков! Жестокий человек! Но другим в нашем веке нет места в политике.