Бочка порядка, ложка хаоса (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна. Страница 75

— Он из тех, кто желает испытать все и убедиться самому, — торжественно произнесла На Ножах.

Тетя фыркнула, как кошка.

Тайрин кивнула.

— Ладно, — сказала бабушка, не дождавшись другой реакции. — Сейчас пообедаем…

— Я не могу, мне пора, — отстраненно сказал Максим, прислушиваясь к ежику в желудке.

Что-либо есть до того, как этот ежик исчезнет было страшно. Да и находиться в доме бабушки больше не хотелось. И это было правильно.

— Но! — возмущенно произнесла тетя и тут же замолчала, повинуясь взмаху бабушкиной ладони.

— Меня ждут. Я слово дал. Раньше, чем узнал о вашем приглашении, — все тем же лунатичным тоном сказал парень и зачем-то склонил голову. Что тоже было правильно.

Потом Максим попрощался, развернулся и пошел к двери.

— Дура твоя Тэльда, — услышал голос На Ножах за спиной. — Подозревать, что Кошка тянет время и демонстрирует фальшивых наследников… Проще поверить, что Ижен слишком омолодился, изменил внешность и вернулся в облике собственного сына. Нахальство никуда не делось…

Что она еще там говорила, Максим уже не слышал. Дверь приблизилась слишком быстро, пришлось ее открыть и выйти.

Впрочем, и не интересно оно. Похоже, грозные дамы пытались выяснить не обманывает ли он их наивную внучку и племянницу в одном лице.

Узнать бы еще, почему они считают Тайрин наивной.

И поступил он, наверное, действительно правильно. Фальшивые наследники они такие. Они обязаны пытаться нравиться. Правда, и настоящим оно бы не помешало. Вот только этим женщинам невозможно понравиться при всем желании. Чем больше будешь этого хотеть, тем меньше будет получаться.

Откуда-то Максим это знал.

Возможно, это знание тоже в памяти хранилось и теперь всплыло.

Интересно, что там еще есть полезное?

— Моя бабушка курит трубку, черный-пречерный табак. Моя бабушка курит трубку, в суровый моряцкий затяг, — бормотал Максим, бодренько шагая к школе Коярена.

С какой стати вспомнилась эта песня, он понятия не имел. Но прицепилась она основательно, и отцепляться не собиралась.

Вообще чувствовал Максим себя странновато. Небо укуталось в темно-серые тучи и плакало мелким унылым дождиком. Люди попрятались по домам. Или быстро шли, боясь вымокнуть. А он вышагивал, как по солнечной алее — неспешно, наслаждаясь процессом.

Ребята в школе действительно его ждали, так что суровых дам он не обманул. Подумаешь, не стали бы ничего выяснять, если бы он не пришел и прекрасно бы без него обошлись. Неважно. Главное, что он сказал правду.

И идти по улице, напевая песню про бабушку, не обращая внимания на дождь было правильно. Он ни разу до сих пор не чувствовал себя в этом городе настолько свободным. А значит, так оно и должно быть.

— … у нее в кошельке три рубля…

— Эй!

Голос окликнувшего был знаком, но и он не мог испортить Максиму настроение. Поэтому парень обернулся и одарил старшего Птицу задумчивым взглядом.

— Ты чего так одет? — недовольно спросил Птица и посмотрел на своих спутников, словно призывал их в свидетели.

Максим посмотрел на рукав внебрачного дитяти бушлата и только теперь сообразил, что не отдал Атьяну одолженную одежду. Так и поперся за каким-то чертом.

— Да, так, — равнодушно сказал, размышляя, найдется ли в школе Коярена что-то более подходящее для прогулки по городу, и разрешат ли ему в это подходящее переодеться. А то мало ли. Могут решить, что ему жизненно необходимо научиться драться в неудобной одежде.

— Ты не имеешь права на этот костюм! — торжественно провозгласил Птица.

— Ну, да, — не стал спорить Максим. — Мне его одолжили.

И спокойно пошел дальше, решив, что идея с неудобной одеждой не так и плоха.

Птица с приятелями, судя по их лицам, несколько растерялись. Быстренько посоветовались и бросились следом. Догнав, мелочиться ребята не стали. Обвинили в самозванстве, наглости, попрании традиций, которые не забыли перечислить, и в топтании по чувству прекрасного. Максим узнал, что является счастливым владельцем мерзкой рожи, лживых глаз и еще кучи недостатков. Даже не шибко ровный нос упомянуть не забыли. Парень выслушал их не без интереса и посоветовал идти работать в театр, чтобы такие чувства и экспрессия зря не пропадали. Чем их сильно обидел. Наверное, местным потомкам великих и избранных актерское ремесло противопоказано. Оно находится где-то гораздо ниже их достоинства.

Вообще Максим чувствовал себя тем самым верблюдом, на которого собака лает, точнее стая собак. Он намеревался дойти до школы, захлопнуть перед сопровождением дверь и сдаться на милость очередному учителю. А собакам захотелось верблюда укусить. Точнее, собаке — рыжей, мелкой и трусливой. Из тех, что кусают и удирают, поджав хвост, а потом облаивают с безопасного расстояния. Или прячутся за спиной кого-то крупного и сильного.

Чем уж Максим настолько его оскорбил, похоже, не понял и знаток местных традиций их семейства Птиц. Он даже попытался эту мелочь поймать в момент наскока на обидчика. Не успел. Зато успел Максим. Просто отмахнулся, заехав куда-то в район уха тыльной стороной ладони, не сильно, кстати. Но этого хватило. Падал рыжий красиво и достоверно, футболисты бы от зависти обрыдались. И ему поверили. Часть сопровождения бросилась поднимать пострадавшего. Другая часть — мстить. Драться они не умели, чем Максима сильно удивили, но их было пятеро, плюс композиция из мелкой шавки и двух его подпорок. Птица, как ни странно, стоял в стороне и что-то орал. Кажется, призывал к перемирию.

Проще всего в такой ситуации было растолкать противников и сбежать. Но не хотелось. Это было бы унизительно, что ли? Да и не стоили они того.

Сильно избивать придурков было бы неправильно. Откуда-то всплыло знание, что после этого они с полным на то правом помчатся жаловаться законникам. Просто потому, что Максим не предупредил их, что ходит в школу Коярена. А уж как там законники оценят ситуацию… С одной стороны затеял драку не Максим, но с другой — он не сделал ничего чтобы ее избежать. В общем, получат все. А тратить время на очередное наказание и выслушивать лекции Серой Кошки не хотелось. Фасоль ведь растет.

Как от них отвязаться парень не представлял. Очень не хватало брошюрки из библиотеки практически родного дворца. На ее защитную реакцию никто жаловаться бы не посмел, потом пришлось бы объяснять, зачем ее вообще трогали.

Идиотская ситуация.

Возможно, голосистому Птице, в конце концов, удалось бы докричаться до своих полоумных приятелей и все бы мирно разошлись, наговорив друг другу напоследок гадостей. Но тут рыжему недоразумению надоело изображать умирающего лебедя, и он решил поучаствовать в мести за себя любимого. И поучаствовал, как умел. Бросился вперед с воплем. Толкнул одного из своих защитников, то ли случайно, то ли чтобы не мешал совершать забег. Тот в свою очередь налетел на другого защитника и в результате Максим получил его башкой по многострадальному носу.

И сразу стало веселее. Рыжее недоразумение заорало о разбитой голове, таращась при этом на Максима с таким ужасом, что он даже ощупал пострадавший нос, ничего кроме собственной крови там не обнаружив. Птица, наконец, заткнулся. Мстители на удивление дружно отступили на шаг, переглянулись, и белобрысый парень сложил ладони ковшиком, над которыми начал закручиваться маленький вихрь.

— Маги, — сказал Максим, размышляя, что делать теперь и как его вообще угораздило? Попугать их мечом? Понять бы еще, что они собираются сделать. Город разрушать ведь нельзя, а таким несерьезным вихрем никого не убедишь.

Ребята нестройно, но угрожающе подтвердили и злорадно пообещали отомстить за все. За что именно, Максим спросить не успел. Раздался громкий щелчок. Мелкий дождик сменился обжигающе холодным ливнем, хорошенько вымочил присутствующих и опять стал унылым и несерьезным. Оставив мстителей ошарашено обтекать, а Максима с интересом пялиться на небо.

— Что за кретинство тут происходит? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросили за спиной Максима.