Нижние Земли (СИ) - Храбрых Римма. Страница 78

Марк тряхнул головой и рванулся в сторону адской твари, сбивая ее с Ружи. За ними потянулись рубиновые капли крови.

Свен оказался рядом с Ружей спустя мгновение и погрузил обе ладони в месиво на ее груди. Цыганка вздохнула и открыла глаза.

Свен отнял руки от ее открытой раны и принялся что-то чертить на полу, бормоча:

– Нет, ведьма, даже не думай умирать, пока я не закончу.

Последний символ – крест – на рисунке Свен поставил своей черной кровью. Раздался громкий хлопок, повалил густой дым, и маг с криком отдернул обугленные руки. Разлом закрылся, тварь, вгрызшаяся в Марка, пропала.

Свен потер руки о штанины. Отовсюду тянуло тонким запахом перемешанной крови: человеческой, ведьмовской, оборотнической... его собственной. От одной мысли, что в каком-то обозримом будущем ему придется пить кровь, Свену становилось совершенно по-человечески нехорошо.

Марк перевернулся на бок, попытался встать. С первого раза не получилось, зато он увидел мага, баюкающего искалеченные руки. Рядом с ним, постепенно истончаясь, стояла тень, в которой с трудом, но узнавался человек, которой она когда-то была.

Теодор Орд, очевидно паникуя, тянулся к этой тени, держа перед собой обожженные руки. Тень с острым носом и тяжелым взглядом выглядела точь-в-точь как погибший полгода назад комиссар де Вард.

Марк медленно стал человеком. Выругался и неуверенно позвал:

– Тео?

Тео повел головой, явно не собираясь слушать, но Марк не унимался:

– Ты что, мать твою, вытворяешь?

– Ты не поймешь, Леджервуд, – огрызнулся Тео. – В последние годы у меня не было никого дороже Кристо.

– Кристо умер! – прохрипел Марк, у которого вдруг сорвался голос.

Тень становилась то ярче, то бледнее, Кристо – точнее, нечто, что имело его вид – ухмылялся.

– Тео, послушай, это не Кристо.

Марк поднялся – сначала встал на колени, затем, осторожно держась за стену, на ноги. – Тео, не давай никому себя обмануть.

– Не слушай его, Тео, – вдруг сказал призрак, и его голос был голосом Кристо. – Ты же знаешь, что я здесь.

Тень скакнула, вытянулась вверх и упала на Тео. Марк бросился к нему, но Тео пошатнулся, сделал шаг в сторону и рухнул в образованный линзой стеклянный пролом.

– Твою мать, – выдохнул Марк.

К его ногам с шорохом приземлился комок дорогой ткани, кое-где заляпанной кровью. Пиджак Свена, который не стал это комментировать.

– Спасибо, упырь, – Марк тряхнул пиджаком и накинул его на плечи.

Медленно, каждой клеточкой тела ощущая предательство наставника, Марк обернулся. Свен стоял у стены, относительно невредимый. Элис сидела, прислонившись к стене, и баюкала окровавленную руку. Ружа, кажется, уже не дышала.

– Твою мать, – повторил Марк.

Агнешка опустила голову на скрещенные руки. Стол был завален мягко пружинящими папками с документами, каждая из которых требовала ее внимания. В децернате было практически тихо. Конечно, где-то в глубине гудели техники и компьютеры, оборотни еще не все разошлись по домам, но в сравнении с дневным оживлением это была практически могильная тишина.

Агнешка покусывала попавшую в рот прядку, одновременно делая зарядку для глаз. Оборотни были выносливее обычных людей, но и куда более непоседливыми. Ей тяжело давались все эти бумаги.

Кто-то коснулся ладонью ее затылка. Агнешка вздрогнула, резко разогнулась, выплюнула волосы и уставилась на Бернара мутным взглядом.

– Обер? – неопределенно поинтересовался он.

Агнешке почудились разом и насмешка, и сочувствие, и что-то еще, но Бернар, скорее всего, не имел в виду ничего такого. А показаться с недосыпу может всякое.

– Что? – мрачно спросила она.

Бернар положил на стол еще одну пахнущую пластиком папку веселенького зеленого цвета. Сложно было ожидать от этой папки чего-то хорошего.

– Что это?

Агнешка потерла глаза, задержала дыхание и подтянула к себе папку. Открыла ее и принялась бездумно листать содержимое.

– Матс прислал личные дела своих оборотней. Просил передать, что через месяц у них будет выпуск. Советовал присмотреться, кто может быть полезен нам, а кто пойдет к двойкам. Ты меня слушаешь?

Агнешка неопределенно покачала головой и закрыла папку.

– Ладно, посмотрю ее дома.

– Ну нет.

Бернар крепко ухватил ее за локоть и заставил встать на ноги. Агнешка еще вяло цеплялась за стол и документы, но бумаги рассыпались у нее в руках, смешиваясь еще больше, чем при Марке.

– Поехали, я тебя подброшу до дома, – ультимативно заявил Бернар.

– У меня вон, – неуверенно ответила Агнешка, указывая на документацию.

– Ничего страшного. Марк за все время не разобрал, значит, еще день подождут. У нас завтра... мероприятие, помнишь?

Агнешка вздохнула, сняла со спинки стула вязаный кардиган и решительно кивнула:

– Что там, дождь? Поехали. И завтра за мной заедешь.

– Так точно, обер, – полушутливо козырнул ей Бернар и предложил согнутую в локте руку.

Агнешка ткнула его в плечо кулаком и первой направилась к двери своего нового кабинета.

Ночью она так и не смогла уснуть. Несколько часов просто лежала, скинув одеяло, слушала, как где-то на кухне скребется кошка и сопит за стеной соседка. Затем встала, села за компьютер, связалась с неспящим Бенедиктом и просто попросила его поделиться любой информацией, которой возможно. Неизвестно, что подумал его компьютерный мозг, связывался ли он с комиссарами для получения разрешения, но через полчаса Агнешка уже копалась в старой документации: нераскрытые дела, методички, должностные инструкции.

С семи до восьми она подремала прямо за столом, а в половину девятого ей позвонил Бернар, сообщивший, что подъезжает. Они с Ларсом, видимо, не мучились от лишней ответственности, а потому спали крепко. Агнешка забралась на заднее сидение, запахнула полы пиджака и погрузилась в отрывистый сон.

– Агнешка, – позвал ее Ларс.

– Обер, – буркнула она, приоткрывая глаза.

– Ладно. Обер Агнешка, у тебя весь пиджак в кошачьей шерсти.

Агнешка вздохнула и снова закрыла глаза.

На кладбище их не ждали. Точнее, начали без них. Кроме них и техников, в Третьем децернате не осталось никого, кто мог бы посетить это мероприятие. Инспектор прислал официальное письмо, в котором выносил посмертную благодарность и чуть ли не причислял к лику святых. Но сам не явился – видимо, отсматривал кандидатов, из которых можно будет когда-нибудь воссоздать Третий децернат в достаточном для работы объеме.

Комиссары двоек уже были на месте, хотя их никто не звал. Они и стояли чуть поодаль. Агнешка издалека им кивнула и не стала подходить.

Оборотни приблизились к месту захоронения, где уже вовсю кипели цыганские похороны.

– Они там что, рехнулись? – громким шепотом поинтересовался Ларс.

– Помолчи, – попросила Агнешка, хотя сама была удивлена не меньше.

Могила, которую вырыли для Ружи, была метров пять в самом широком месте. Гроб уже опустили на дно, а сверху складывали мешки с одеждой, технику, какие-то папки, книги, цветы целыми охапками. Все, что при жизни, видимо, принадлежало Руже, должно было упокоиться вместе с ней.

Они подошли достаточно близко, чтобы увидеть каждого гостя, пришедшего на похороны. Каждый – настоящий цыган. В черном и золоте, с жесткими черными кудрями и неестественно светлыми глазами. На оборотней никто не смотрел, только высокая женщина с копной темно-каштановых волос обернулась к ним и спросила низким голосом:

– Кто?

– Мы работали с ней, – пояснила Агнешка.

Под изучающим взглядом светлых глаз ей было не по себе.

– Ведьма? – неприязненно спросила женщина.

– Ни в коем случае. Мы оборотни.

Женщина кивнула и отвернулась.

Агнешка помялась на месте и все-таки спросила:

– Это ваши обычаи?

Она и раньше видела цыганские могилы на кладбищах – огромные, с широченными памятниками. Но так и не могла понять – зачем. После смерти любому существу становилось нужно очень мало.