Ночь, которая никогда не наступит (СИ) - Потоцкая Мария. Страница 30

- Прости, что так много опоздал. И прости, если эта женщина тебя напугала. Она не хотела сделать ничего плохого.

Он всё время извинялся, и я видела, что это действительно его расстраивало. Я могла бы его поцеловать, но боялась повторения объятий перед нашим вчерашним расставанием. Поэтому я протянула ему обе руки, и он осторожно подставил ладони и стал поглаживать мои пальцы. Может быть, он опасался того же.

- Привет. Я замерзла. Может быть, уже пойдем в гости к твоей создательнице? Если нет, то просто отведи меня в более теплое место.

- Да, конечно, Софи уже ждет нас. Думаю, она беспокоится, что мы задерживаемся. Она даже не пошла смотреть ваше шоу, потому что убиралась дома и покупала еду. Но Софи видела твою песню по телевизору, и ей очень понравилось. Мне тоже.

Йозеф погладил меня по плечам, наверное, пытаясь согреть. Потом он взял меня за руку, и мы пошли через поле к выходу со стадиона, как настоящая влюбленная пара. Я могла бы у него спросить про Патрисию и её отказ, но решила притвориться, что я в неведении. Йозеф выглядел печальным, мой вопрос только усугубил бы его настроение. Мне самой стало грустно оттого, что никто из нас не может помочь друг другу. Я так погрузилась в свои мысли, что мне пришлось часто моргать, чтобы не заплакать. Мои грустные рассуждения оборвал его голос, который неожиданно прозвучал более жестко, чем обычно:

- А что у тебя за отношения с той рыжей девушкой?

Я вздрогнула. Отчего-то я перестала думать, что Йозефа может взволновать моя сцена с Дебби. То ли потому, что я не ощущала нас, как полноценную пару, то ли из-за ещё большего стресса, чем поцелуй с девушкой, который я испытала сегодня.

- Дружеские. Я ошиблась, у нас ничего нет. Да и не было практически.

Йозеф немного помолчал, а потом ответил таким же строгим тоном:

- Хорошо.

Он не был удовлетворен моим объяснением, а я была слишком удивлена его ревностью. Между нами повисло неприятное молчание, схожее с ощущением от звука стекла, по которому провели металлом. Я пыталась отвлечься на посторонние мысли, но у меня это не получалось. Потом я услышала, как один из операторов громко выругался, споткнувшись о камень и напомнив о своем присутствии. Мне стало от этого смешно, Йозеф остановился и удивленно посмотрел на меня. Потом он тоже улыбнулся, и, казалось, наша короткая ссора разрешилась.

Нас ждало такси, которое должно было довезти нас до дома Йозефа. Было странно, когда не только на переднее сидение залез бородатый оператор, но ещё и заднее нам пришлось делить  с его коллегой. Меня прижало к двери, потому что оператор поставил между собой и Йозефом свой портфель, сделав наше место ещё меньше. Видимо, он не был рад соседству с вампиром. Другие операторы уехали в такси следом.

Ехали мы недолго. Такси довезло нас до окраины леса, где стоял дом, окруженный с одной стороны деревьями. Он был небольшим, но предназначенным для людей знатного происхождения начала прошлого века или конца позапрошлого. В нём было два этажа и огромный чердак под несколькими острыми треугольными крышами, одна из которых была с острым шпилем, как у башни. На втором этаже вдоль всего дома шел узкий балкон с белыми узорными бордюрами, широкое крыльцо внизу украшали тонкие колонны. Будь этот дом чуть менее ухоженным, в нём непременно завелись бы призраки, которые свели бы в могилу всех последующих жильцов. Вокруг дома росли кустистые фиолетовые цветы. Из скромных познаний моей мамы по садоводству я знала, что они называются маттиолой и распускаются по ночам. Среди цветов стоял белый плетеный столик с парой легких стульев для чаепития в прекрасном саду, а у двери висели очаровательные фонарики с настоящими свечами. Дом выглядел слишком приятным и ухоженным, и это только усилило мою тревогу.

- У нас очень красивый дом. Софи хорошо ухаживает за ним, - пояснил Йозеф, и теперь он выглядел совершенно счастливым, - Я ещё никого не водил сюда.

Наверное, это был значимый и волнительный момент и для него, мне захотелось его поддержать, я похвалила их сад и даже рассказала о попытках моей мамы вырастить клумбу.

Входная дверь открылась прежде, чем Йозеф успел позвонить. На пороге стояла женщина, которую я видела в первый день рядом с Йозефом. На ней было старомодное платье с кружевным воротником и бархоткой под шеей, соответствующее эпохе их дома, темные волосы были забраны наверх. Несмотря на строгость одежды, она была скорее похожа на гимназистку выпускного курса, чем на учительницу, которой больше подошло бы подобное платье. Дело было в её тонких тревожных чертах лица, наверное, она стала вампиром, когда была едва ли старше меня. Её истинный возраст, наверное, соответствовал её стилю, хотя ощущения страха, как Патрисия, она и не вызывала.

- Йозеф! Что-то случилось? Почему тебя не было так долго?

Я никогда не слышала столько беспокойства даже в голосе моей мамы или бабушки, а ведь Софи была даже не родственницей Йозефа. Возможно, у неё проснулся материнский инстинкт к своему потомку. Всё это казалось мне невероятно странным, потому что, говоря о вампирах, в первую очередь, думаешь о совершенно других инстинктах. Может быть, дело было в том, что вампирам сложно добиться разрешения на обращение, поэтому Софи так им дорожит.

- Я задержался из-за разговоров, не беспокойся. Познакомься Эми, это Софи.

Я видела, как ей стало неловко из-за того, что она не сразу поздоровалась со своим гостем. Софи нервно улыбнулась мне и открыла дверь шире, приглашая нас войти.

- Очень рада с тобой познакомиться, Эми, Йозеф много рассказывал про тебя. Проходи, пожалуйста, на кухню, я принесу чай.

- И мне очень приятно.

Я снова на мгновение рассталась с реальностью, представив, как абсурдно мы смотримся. Вампир вежливо приглашает меня в дом, чтобы налить мне чай.

Вся мебель в доме была из темного дерева, качественная, наверное, ручной работы. Обои, подушки и многочисленные картины, наоборот, были светлых тонов и украшены блеклыми цветами, совершенно не такими, как на моих новых платьях. Мы прошли в гостиную, посреди которой стоял массивный дубовый стол, накрытый кружевной салфеткой. На столе стояли стеклянная ваза со свежими цветами и фарфоровый чайный сервиз, а в серебряных конфетницах было разложено печенье. Я никогда не видела более милого приема. Йозеф отодвинул для меня стул, и я села за стол. Напротив меня стоял шкаф, заставленный черно-белыми фотографиями и старомодной посудой. Я с удовольствием рассматривала золотые ручки на чашечках, изысканные розочки на тарелках и людей в шляпах с широкими полями со снимков. Потом я снова перевела взгляд на стол, он был сервирован на троих, и я с ужасом представила, что же Йозеф и Софи будут пить из этих милых чашечек.

Когда Софи зашла в комнату, она сразу спохватилась о том, что съемочная группа стоит, и попыталась усадить их за стол пить чай с нами, но те неловко отказались. Она несколько раз пробовала настоять на своем гостеприимстве, и лишь убедившись, что это бесполезно, стала наливать нам чай из высокого серебряного чайника с тонкой ручкой и горлышком. Жидкость карамельного цвета в моей чашке пахла мятой и розмарином, и я вспомнила, что когда-то ходил слух, будто именно эти запахи отпугивают вампиров. Я поблагодарила Софи и сделала глоток. Софи положила сахар себе в чашку и медленно размешала, едва слышно постукивая ложечкой о тонкие фарфоровые стенки.

- Мы с Йозефом не столь часто приглашаем гостей, - сказала Софи, будто бы извиняясь передо мной за недостаточно хороший приём, хотя это было неоправданно.

- У вас дома очень мило, - сказала я и почувствовала, что это очередной предельно странный разговор в моей жизни. Софи взяла с тарелки песочное печенье, покрытое белой глазурью, и положила себе в тарелку, все ещё не притрагиваясь ни к чаю, ни к еде. Йозеф же не проявлял никакого интереса к угощению перед ним. Он тихо сидел, не пытаясь ни с кем из нас заговорить, на его лице застыла довольная улыбка. Кажется, ему достаточно было того, что он привел меня к себе домой. Мы сидели молча, я пила чай, судорожно пытаясь придумать тему для разговора, а Софи отламывала маленькие кусочки от печенья, кроша его между пальцами. Наконец, она сказала: