Нежная птаха для мрачного колдуна (СИ) - Шум Марго. Страница 24

- Господин Модир.

Она сказала это так тихо, что сама едва расслышала, но он резко повернулся в ее сторону, и глаза его показались Жиль пугающе пустыми. Однажды она уже видела их такими. Но очень короткое время, и не до такой степени страшными.

Он смотрел прямо на нее. Оказавшись на ногах, управляющий направился к Жиль, и она невольно попятилась. Дверь была совсем рядом, но воспользоваться ею Жиль не успела. Управляющий оказался проворнее, и едва она дернулась в сторону приоткрытой двери, как метнулся к ней быстрее змеи, что кидается на жертву.

Холодные пальцы сомкнулись на шее девушки и принялись сдавливать ту все сильнее. И эти глаза... они все приближались, пока Жиль не погрузилась в ледяную серость с головой, чувствуя, как с остатками воздуха ее покидает и жизнь. Все, что могла, - это вцепиться в руки управляющего в тщетной попытке оторвать те от себя. Из горла вырывались хрипы, а картинка вокруг смазывалась все сильнее, разбавляемая жидкими кристаллами льда.

Но внезапно все закончилось Руки на ее шее разомкнулись, и Жиль по стене сползла на пол, из последних усилий удерживая сознание.

- Глупая девчонка! Что ты тут делаешь?! - раздался знакомый голос, но она уже не понимала, кому он принадлежит.

Крепкие руки подхватили ее и куда-то понесли. Жиль почувствовала, как ее уложили на что-то твердое, но все еще не могла хоть что-то выловить взглядом из того завихрения, что мелькало перед глазами.

            Лица коснулось что-то холодное и влажное, и снова знакомый голос произнес:

            - Очнись, девочка. Борись с мраком. Возвращайся из мира теней!..

            А ведь и правда, она блуждает среди теней. Это они кружатся вокруг нее, все отдаляя реальный мир и населяющих его людей. И тут довольно неплохо, надо только привыкнуть.

            - Пей! Глотай! - к ее губам прижалось что-то твердое, и горькая жидкость просочилась в рот сквозь неплотно сжатые губы. - Глотай! - закричали на нее и резко приподняли, когда она начала захлебываться. - Пей, глупая, это тебе поможет, - и еще один глоток она вынуждена была сделать, чтоб не подавиться. А потом еще и еще, пока не напилась этой горечи до тошноты.

            И тогда тьма отступила, впуская прозрачную ясность. Жиль разглядела перед собой злого и взволнованного господина Модира. Он продолжал удерживать ее за плечи и всматриваться в ее лицо.

            - Видишь меня? - спросил он, и голос его показался пугающе громким. - Слышишь? Говорить можешь?..

            - Вижу и слышу, - прошептала она непослушными губами, которые все еще плохо подчинялись ей.

            - Хвала богине! - выдохнул он и не очень ласково отпустил ее, отчего она упала на то твердое, на чем лежала или сидела.

            Тело прострелила боль, и Жиль вскрикнула. Но управляющий не обратил на это внимания.

            - Кто тебе сказал, что сюда можно приходить?! Что ты вообще здесь делаешь? - навис он над ней огромное черной тенью.

- Я... Мне нужно поговорить с вами, - простонала Жиль, потирая ушибленный локоть и мечтая, чтоб этот злой мужчина в черном отошел от нее подальше, дал сесть и привести себя в порядок.

- О чем?

- Господин Модир, позвольте мне сесть, - попросила Жиль, пытаясь сохранить остатки достоинства, оказавшись в таком положении.

- Да, конечно, - словно снова опомнился он и сделал несколько шагов назад. Так о чем же ты хотела поговорить? - спросил, когда Жиль встала с лавки, преодолевая слабость в ногах.

- О Понке, - смело посмотрела она ему в лицо.

- И что Понк? - недобро прищурился управляющий.

- Я знаю, что он в подземелье. Кроме того, изранен. Прошу вас, если не можете отпустить беднягу, так хоть разрешите мне обработать его раны. Сырость и грязь губительны для них, - скороговоркой выпалила Жиль и замерла в ожидание ответа.

- Откуда такое участие в судьбе этого пройдохи? Наказан он за дело.

Ни за что не поверит! Да и есть ли разница, когда подобной жестокости нельзя проявлять ни в отношении кого бы то ни было. А еще хотела бы Жиль сказать, что никакой Понк не пройдоха, что уже много лет он трудится на благо хозяина замка, не имея возможности даже навестить мать. Но что-то ей подсказывало, что эти доводы вряд ли смягчат жестокое сердце того, кто сейчас стоял перед ней и смотрел на нее с задумчивым видом. Наверное, стоит проявить немного хитрости.

- Без Понка я не могу работать, потому как именно он следит за мной и определяет на участки, - Жиль понимала, что звучит это не очень убедительно, но ничего лучше не придумала.

С ответом управляющий не спешил, и взгляд его уже казался Жиль не самым приличным, особенно то, как тот скользил по ней, начиная с макушки и заканчивая стопами, обутыми в ботинки.

- Хорошо! - наконец, медленно кивнул он. - Я отпущу его, и ты сможешь залечить его раны. Но за это ты кое-что сделаешь для меня, - пытливо посмотрел он, проверяя ее реакцию.

- Что я должна сделать? - с готовностью откликнулась Жиль, радуясь, что все оборачивается так хорошо, и готовая ради Понка выполнять самую тяжелую работу в замке.

- Ты же помнишь, во сколько вчера возвращалась со школы? - задал управляющий неожиданный вопрос.

- Помню.

- Отныне ты будешь каждый день, в это время оказываться на каменных ступенях к замку. Ни раньше, ни позже.

- Но... зачем?

- Таково мое условие! - повысил голос Модир. - Проявишь лишнее любопытство и окажешься на месте Понка. И да! Следить за твоей работой с сегодняшнего дня я буду лично. После того, как обработаешь раны этого пройдохи, найдешь меня. Я покажу тебе, где отныне ты будешь трудиться.

Конечно же, Жиль вынуждена была согласиться со всем, что предложил ей управляющий. И Богиня свидетель, сделала она это не ради себя. Только вот она не понимала этих странных условий и требований. Никакой логики в них не видела. Но не ей спорить со столь могущественным человеком, а теперь еще выяснилось, что и черным магом. Ведь Жиль не ошиблась - в глазах управляющего клубилась тьма, которая и ее едва не поглотила. А с тьмой общаются только черные маги - это она не раз слышала от знакомой колдуньи.

Бедный Понк! Он едва переставлял ноги, когда Жиль вывела его из подземелья, из тесной и вонючей клетки, где тот был прикован цепями к стене. Туда ее проводил Бовил, он же потом и отнес карлика в комнату Жиль.

Первым делом она обработала раны на спине Понка. Выглядели те ужасно, и Жиль опасалась заражения крови. Ей помогала Гура. Они вдвоем промывали следы от плети и смазывали те заживляющей мазью. Кухарка безостановочно плакала, когда слышала стоны Понка. Жиль же искусала себе все губы от жалости к бедняге. Но когда он крепко уснул в ее кровати (она попросила Бовила отнести карлика в свою комнату), эти двое позволили себе выдохнуть с долей облегчения и чувством выполненного долга.

Ни о какой учебе сегодня не могло идти и речи. Наспех приведя себя в порядок, Жиль вновь отправилась на поиски управляющего, чтобы получить теперь уже постоянную работу в замке. Понк должен был проспать до самого вечера, под действием усыпляющей настойки, что приготовила для него Гура.

Глава 11

Теперь у Жиль была постоянная работа. Только вот она и сама не знала, как к ней относится. Особенно напрягало частое присутствие управляющего рядом, потому как определил он ее в свою лабораторию, нарек помощницей-лаборанткой, а по сути, всю вторую половину дня, когда возвращалась из школы, Жиль перемывала просто огромное количество баночек-скляночек из-под самых разных реактивов, что складировал Модир во вместительный чан.

Ничего зазорного Жиль в такой работе не видела. Работа как работа. Да и перемывать горы посуды ей не привыкать. А вот задерживаться в лаборатории допоздна было боязно, но приходилось. Покидала рабочее место Жиль, только после того, как наводила идеальный порядок в лаборатории: выметала и вымывала полы, проходилась по всем полкам стеллажей смоченной в дезинфицирующем растворе тряпкой, разложив по полкам приборы и колбы, прошедшие процесс сушки при высоких температурах. И все это она проделывала под пристальным наблюдением Модира. А его взгляды ее пугали больше всего. Жиль не понимала, почему он всегда настолько внимательно наблюдает за ней, словно изучает. Неизменно в такие моменты ей хотелось поскорее покончить с делами и бежать из подвала, мрачность которого сама по себе на нее влияла.