Жестокий принц - Блэк Холли. Страница 21

— Я просто хотела повеселиться. Думала, будет забавно, — отвечаю я, играя по мере возможности роль непослушной дочери. — Так и получилось. Я как будто оказалась в прекрасном сне и...

— Замолчите! — кричит Мадок, и мы обе останавливаемся на полуслове. — Вы, обе, ни звука больше!

Я невольно съеживаюсь.

— Джуд, перестань злить Ориану. — Он бросает на меня недовольный взгляд, которым раньше награждал только Виви.

Мадок знает, что я лгу.

— А ты, Ориана, не будь такой легковерной.

Поняв, что имеет в виду супруг, Ориана тихонько ахает и невольно вскидывает руку к губам.

— Так или иначе я выясню, кого ты покрываешь, и тогда им не поздоровится. Они еще пожалеют, что появились на свет.

— Легче от этого никому не станет. — Я откидываюсь на спинку стула.

Мадок опускается передо мной на колени и берет мою руку в свои шершавые зеленые пальцы. Должно быть, почувствовав, как я дрожу, медленно выдыхает и, отказавшись от дальнейших угроз, говорит:

— Тогда скажи, от чего тебе станет легче. Скажи, и я все сделаю.

Пытаюсь представить, что будет, если я все расскажу. Как унижала меня Никасия. Как пытался убить Валериан. Они старались произвести впечатление на принца Кардана, который откровенно меня ненавидит. И я боюсь их. Боюсь даже больше, чем тебя, а ты вселяешь в меня ужас. Останови их. Сделай так, чтобы они оставили меня в покое.

Но я молчу. Гнев Мадока бездонен. Я видела его испачканным в крови моей матери, которая лежала на полу в кухне. Этот гнев, стоит только его вызвать, назад в бутылку уже не загонишь.

Что, если он убьет Кардана? Если убьет их всех? На большинство проблем у него один ответ — кровопролитие. Если все они погибнут, их родители потребуют сатисфакции. На него падет королевский гнев. Мое положение только ухудшится, а сам Мадок, скорее всего, тоже умрет.

Я выбираю другой путь.

— Научи меня стратегии. Научи драться. Научи всему, что знаешь сам.

Может быть, принц Дайн и хочет сделать меня своей шпионкой, но это не значит, что я должна отказаться от меча.

На Мадока мои слова впечатление произвели, а вот Ориана раздосадована. Наверно, думает, что  я манипулирую им и что у меня это неплохо получается.

— Хорошо, — вздыхает он. — Если чувствуешь, что не в состоянии присоединиться к нам в столовой, Таттерфелл подаст обед в комнату. Более интенсивные тренировки начнем завтра.

— Поем наверху, — кутаясь в одеяло, поднимаюсь к себе. По пути прохожу мимо закрытой двери Тарин. Зайти бы к сестре, упасть на кровать, выплакаться. Так хочется, чтобы она обняла, утешила, сказала, что никак иначе я поступить не могла. Чтобы сказала, какая я смелая и как она меня любит. Но я знаю, что ничего такого не будет, а потому прохожу мимо.

Пока меня не было, в комнате убрали, постель застелили, окна открыли свежему вечернему воздуху. В изножье кровати лежит сложенное домотканое платье с королевским гербом, который носят слуги принцев и принцесс. На балконе сидит хоб с совиным лицом. Прихорашивается, ерошит перья.

— Ты, — говорю я. — Ты один из его...

— Отправляйся завтра в Холлоу-Холл, сладенькая, — перебивает меня гость. — Найди секрет, который не понравится королю. Найди измену.

Холлоу-Холл. Дом принца Балекина, старшего из принцев.

Двор теней дает мне первое задание.  

ГЛАВА 12

Спать ложусь пораньше, а когда просыпаюсь, за окном еще темно. Болит голова — может, из-за того что слишком долго спала, — и ноет тело. Должно быть, мышцы всю ночь оставались в напряженном состоянии.

Занятия уже начались, но сегодня это неважно. В любом случае я никуда не пойду.

Таттерфелл оставила на столике поднос с кофе, сдобренного корицей, гвоздикой и крохотной щепоткой перца. Наливаю чашечку. Чуть теплый, а значит, стоит здесь уже какое-то время. Есть еще тост, который я несколько раз макаю в кофе.

После завтрака умываюсь. Лицо и тело все еще липкие от яблочной мякоти. Наскоро причесываюсь, стягиваю волосы в пучок и закалываю веточкой.

О том, что случилось накануне, запрещаю себе даже думать. Вообще ни о чем думать не желаю, кроме того, что предстоит сделать сегодня и о поручении принца Дайна. «Отправляйся завтра в Холлоу-Холл. Найди секрет, который не понравится королю. Найди измену».

Итак, Дайн хочет, чтобы я помогла обеспечить неизбрание Балекина следующим королем. Элдред может провозгласить наследником любого из своих детей, но в фаворе у него трое старших: Балекин, Дайн и Эловин, причем шансы Дайна оцениваются выше. Вопрос лишь в том, помогут ли шпионы сохранить такое положение.

Если я выполню свою работу хорошо, то Дайн, после восшествия на престол, даст мне власть, в которой я так нуждаюсь. Особенно после вчерашнего. Этой власти я жажду так же отчаянно, как накануне жаждала эльфийского фрукта.

Надеваю платье служанки прямо на голое тело, чтобы выглядеть по возможности похоже. В дальнем углу гардероба нахожу пару старых кожаных тапочек. На большом пальце у них дырка, зашить которую я пыталась год назад, но так и не смогла: моих навыков швеи оказалось недостаточно, чтобы справиться с такой задачей. В результате все, чего мне удалось добиться, это изуродовать тапочки. Зато они отлично сидят на ноге, а моя другая обувь слишком красивая.

Людей-слуг в доме Мадока мы не видели, но в других частях Фейриленда они встречаются. Это акушерки, принимающие детей, рожденных в смешанных браках. Ремесленники, проклятые или благословенные талантом. Няни, кормящие грудью болезненных или хилых младенцев фейри. Похищенные дети, не допущенные, как мы, к обучению с детьми знати. Попадаются и просто любители магии, которые не против выполнить ту или иную тяжелую работу в обмен на исполнение желания.

Когда наши дорожки пересекаются, я всегда пытаюсь завести с ними разговор. Иногда наши желания совпадают, но бывает и наоборот. У большинства тех, кто выполняет работу попроще, память изменена, и они считают, что трудятся в лечебном заведении или в доме какого-то богача. По возвращении домой — Мадок уверяет меня, что возвращаются все, — с ними расплачиваются, а некоторые еще и получают подарки: удачу, сияющие волосы или способность угадывать правильные номера в лотерее.

Но есть и другие люди, те, кто заключает плохую сделку или каким-то образом обижает фейри, обижать которого не следует, и вот с ними обходятся не очень хорошо. Мы с Торин слышали истории — не предназначавшиеся для наших ушей, — о людях, которые спят на каменном полу и едят отбросы, полагая, что покоятся на пуховых перинах и вкушают изысканные кушанья, о людях, обезумевших от эльфийских фруктов. По слухам, таких несчастных немало среди слуг принца Балекина.

От этих мыслей меня бросает в дрожь. Тем не менее я понимаю, почему смертных используют в качестве шпионов. Дело даже не в том, что они способны лгать. На смертных просто не обращают внимания. С арфой мы — барды. В домашнем платье — слуги. В платье — жены с постоянно ноющими детьми-гоблинами.

Оставаясь незаметным, ты имеешь немалые преимущества.

Одевшись, я собираю сумку — кладу сменное платье и нож, набрасываю на плечи плотный бархатный плащ и спускаюсь по лестнице. В животе бурчит кофе. Уже дойдя до двери, вижу Виви, сидящую у окна на накрытом гобеленом диванчике.

— Встала? — Она поднимается. — Хорошо. Не хочешь пострелять из лука? Я приготовила стрелы.

— Может, попозже, — запахиваю поплотнее плащ и, вежливо улыбнувшись, пытаюсь пройти мимо. Не получается. Сестра останавливает меня.

— Тарин рассказала о твоем разговоре с принцем вчера после турнира. А Ориана сообщила, в каком виде ты явилась домой. Об остальном я и сама могу догадаться.

— Обойдусь без еще одной лекции. — От воспоминаний о случившемся накануне меня удерживает только полная сосредоточенность на поручении Дайна. Отвлекаться я совершенно не хочу. Боюсь, что уже не смогу сохранить самообладание.

— Тарин ужасно себя чувствует, — продолжает Виви.