Государство Печали (ЛП) - Салисбери Мелинда. Страница 3

— Я пойду, — сказала Иррис, звуча и выглядя в этот миг как вице-канцлер. — У тебя есть работа, — она похлопала Печаль по плечу и ушла.

Завидуя временной свободе подруги, Печаль замешкалась на пороге, дав себе еще минутку перед встречей с людьми, ждущими ее. Она не привыкла к такому количеству людей в ее комнатах, а с тяжелыми черными шторами на окнах в комнате было душно. Даже хотя внутри двери были открыты, в комнате воняло несвежим дыханием тысяч людей, потом и кислотой отчаяния.

«Ароматы Раннона», — подумала Печаль, не сдержавшись.

А потом вздохнула, взяла себя в руки и вернулась к мужчине, с которым говорила.

— Прошу прощения. Чем могу помочь?

— Мне нужно обсудить стражу в Западных болотах… — он резко затих, опустил плечи и голову.

Печаль опешила от его позы и того, что он не закончил, ждала, но мужчина молчал.

— А что с ними, мистер…?

Она замолчала, забыв имя распорядителя. Шарон разозлился бы, будь он здесь. Она поспешила продолжить:

— Так что с ними?

Он не ответил, Печаль заметила, что тишина в комнате изменилась, стала густой, напряженной, и причина покорной позы распорядителя была за ней.

Она повернулась и увидела огромного Мирена Лозу на пороге, страх тут же побежал лапками насекомых по ее коже. Он словно знал и питался этим, показался еще больше, шире, жестокий глаз пронзил распорядителя.

— Что ты хотел сказать о моих людях? — голос капитана стражи был раскатами грома, гудящими в его широкой груди.

Распорядитель вздрогнул, что-то в его поведении подавило тревогу Печали. Лоза не должен был находиться в ее комнатах, и она не даст ему издеваться над людьми. По крайней мере, здесь. Тут она была главной.

— Может, мы узнаем, если вы дадите ему сказать, — сказала Печаль ровным тоном, сжав дрожащие коленки под траурным платьем.

Лоза шагнул вперед, навис над ней, и ей пришлось задрать голову, чтобы разглядеть его. Она заставляла себя не пятиться, а смотреть прямо в лицо, будто вырезанное из гранита. У него не было волос или бороды, чего-то, что отвлекло бы внимание от его глаз, таких темных, почти черных. Это были глаза акулы, нечитаемые, неумолимые.

Он молчал, Печаль повернулась к распорядителю.

— Прошу. Продолжайте. Что вы хотите сказать о страже порядка в Западных болотах?

Распорядитель сглотнул.

— Это не жалоба, — поспешил сказать он, взглянув на Мирена Лозу, а потом на Печаль. — Просто… было несколько нарушений за последние недели, и стража говорит, что им не хватает денег. Мы сказали им, что больше денег нет, но они это не приняли, — он говорил сбивчиво в спешке. — Потому я здесь, — сказал он. — Чтобы попросить больше денег. Для них.

Он посмотрел за ее плечо на Лозу, а потом опустил взгляд на пол. Печали не нравилось стоять спиной к капитану, не нравилось, что он вообще был в ее замке.

«Он должен быть с другими животными, снаружи», — подумала она, но спросила с нейтральным выражением лица:

— Какие нарушения?

— Нападения на них, — пробормотал распорядитель.

— На них? На стражу? — Печали показалось, что она не так его поняла. — На стражу нападали?

Он кивнул.

— Рисунки… в основном… и кирпич бросили в их штаб-квартиру с запиской, что называла их… неприятно.

— Буду рад объяснить, если он не сможет, мисс Вентаксис, — Лоза за ней склонился, его рот оказался возле уха Печали. Его резкое дыхание пошевелило волоски, что выбились из косы Печали, и она с трудом подавила содрогание.

Она заговорила сквозь сжатые зубы, впившись ногтями в ладони.

— Не стоит, капитан Лоза.

Ей не нравилось многое в Ранноне, но это и близко не подходило к смеси страха и ненависти, которые она испытывала от стражи отца. И не было ничего хуже их капитана.

Только самые гадкие и жестокие мужчины и женщины — которые страдали из-за конца войны — попадали в новую стражу порядка, появившуюся после смерти матери Печали, и Лоза быстрее всех поднялся в звании. Печаль была маленькой и не помнила, но бабушка рассказывала ей, как гордо стража выстроилась, чтобы получить орудия для работы: значки, где железные кулаки были поверх грубых сердец, кожаные дубинки, которые они гордо носили на поясах, пока не били ими людей или не стучали ими угрожающе по своим рукам.

Они разошлись по районам Раннона, шпионили, взимали налоги, делали все, что хотели, наказывая при этом. Их работой было, чтобы никто в Ранноне не забыл о смертях Мэла и Серены. Чтобы каждый момент жизни у людей был пропитан трауром из-за потери первой леди и наследника Вентаксиса. Чтобы все опускали головы и держали рты на замках.

Ясное дело, люди выступали против них. Собака, когда ее били, в конце концов, огрызалась.

Некоторые жители Раннона начали скалить зубы. Печали это нравилось. Удачи им.

— Так не только в Западных болотах, — сказал Лоза, и Печаль повернула к нему голову. Он обрадовался ее вниманию и отошел к порогу, скрестил руки и прислонился к косяку, загородив выход. — Были случаи в Прекаре, в Северных болотах. Они зовут себя Сыновьями Раннона, эти злодеи. Звериный помет, — Печаль скривилась, некоторые возмущенно охнули, — размазывали на домах стражей. Камни швыряли им в спины. Всем. Мы пытались достучаться до сенаторов районов, но они ничего не сделали. Сказали, что ничего не могут сделать. Потому я здесь.

— Лорд Дэй знает об этом? — спросила она.

— Я ему написал.

— Тогда он с этим разберется.

Мирен Лоза помрачнел.

— Это плохо, мисс Вентаксис. Мы пытаемся делать свою работу, как нам сказал ваш отец. Собираем его налоги. Храним его порядок. Нам не повышали зарплату пять лет, а теперь еще и непослушание и атаки. Разве это не нападение на него? Что он скажет насчет этого? Я хочу услышать от него.

— Вы можете говорить со мной, — Печаль пыталась сделать голос стальным.

— Я хочу шарманщика, а не обезьянку.

— Помните, с кем говорите, — рявкнула Печаль, уже не изображая сталь. Она повернулась к нему. — Я — дочь канцлера. Я буду однажды канцлером. Не забывайте об этом, — она глубоко вдохнула, заставляя себя звучать спокойно, и сказала. — А теперь, если не против, эти люди хотят со мной поговорить. Можете встать в очередь, если хотите сказать что-то еще. Ваш черед наступит.

Он гневно стиснул зубы, темные глаза смотрели ей в глаза. Печаль помнила о дубинке, висящей у него на поясе, о размере его больших ладоней, видела вены, что выступали на его мускулистых руках. Казалось, прошла вечность, и он кивнул и отошел.

Печаль расправила плечи и вскинула голову, а потом отвернулась от него к остальным.

— Кто-то хочет рассказать не о стражах порядка?

К ее удивлению, поднялась одна рука, и она поманила маленькую аккуратную женщину вперед.

— Да?

— Сенатор Каспира снова тревожится из-за семьи Рэтбон.

Печаль не думала, что будет так рада упоминанию воров и пиратов в районе Прекара, но сейчас они были лучше стражи порядка.

— Я думала, они залегли на дно после того, как в тюрьму посадили Йерафима Рэтбона, — сказала Печаль.

— Его старший сын Аркадий…

— О, прости, милашка, — голос Мирена был громким рычанием, он перебил. — Я закрыл проход?

Печаль развернулась и увидела Иррис за порогом, едва заметную за Лозой, ее губы были сжаты. Капитан стражи сделал шажок в сторону и вытянул руку, словно приветствовал ее, и Иррис пришлось попытаться проскользнуть мимо него, иначе она осталась бы снаружи. Иррис обдумала варианты, а потом прижалась к косяку двери и пробралась в комнату. Мирен облизнул губы, когда ее рука задела его живот, при этом он смотрел в глаза Печали.

— Тебе нужно к отцу, — сказала Иррис едва слышно, добравшись до Печали.

Ее голова заболела, но уже не из-за Ламентии, а из-за Харуна.

— Где его паж? — прошептала она.

— Я отправила его отдыхать. Печаль, он устал. Он явно не спал днями, — ее тон был недовольным. — Бальтазар с канцлером.

— Тогда твой отец должен…

— Я пошла к нему, — прервала ее Иррис. — Он сказал привести тебя, — она сделала паузу. — Прости.