Петербургские каникулы (СИ) - Шалак Анна. Страница 8

- Ты сегодня не один? - спросил, видимо, солист группы. Тот самый, который поприветствовал Алекса в микрофон.

- Это Лера, гость нашего города и ее друзья, - представили меня.

Мне протянули руку:

- Здравствуйте, Лера, гость нашего города, я Вася, - я не удержалась и хихикнула, - Вот почему, когда я представляюсь, то все девушки начинают хихикать?

Притворное возмущение Васи меня еще больше рассмешило.

- А вы, Вася, представляйтесь Василевсом, - посоветовала я, - а то Вася - это не солидно для солиста группы.

- Один-ноль, - Вася открыто улыбнулся. Мне он понравился, - Это Миха, Кот, в смысле Константин, и Бес, в миру ваш тезка Валерий.

Мне по очереди представили всю группу.

- Со мной можно и нужно на ты, - сказала я, пожимая по очереди всем руку. И обратившись к Алексу, я спросила, - я пойду. Надо успокоить местного бармена, пока ему Гошик мозги не вынес.

И не дожидаясь ответа, потопала в сторону бара, где Гоша, пользуясь отсутствием клиентов, о чем-то разговаривал с тутошним властелином бокалов и бутылок, усердно помогая себе руками.

Дойдя до стойки, я с трудом забралась на высокий табурет, в который раз пробурчав себе под нос: «Я очень много потерял, от того, что ростом мал», и обратилась к бармену:

- За чашку капучино я избавлю вас от двухметровой проблемы.

Гоша подавился последними словами, глядя на меня большими круглыми и честными глазами, а его собеседник, смеясь, проговорил:

- Кофе даме я сделаю и так, а с проблемой мы просто нашли много общих тем.

Еще бы. Рыбак рыбака...

- Я так понимаю, вся ваша компания - коллеги по цеху? - мы с Гошей синхронно кивнули, - добро пожаловать. Надеюсь, у нас вам понравится.

- Уже нравится, - я расплылась в благодарной улыбке, когда передо мной появилась чашка с ароматным напитком.

Гоша по-хозяйски пододвинул мне вазочку с печеньем:

- Имбирное, - сказал он мне.

Я не удержалась и чмокнула его в щеку.

- За имбирное ее можно уговорить и за баром постоять, - громким шепотом поделился он секретом с местным барменом, - она ж тоже из наших. Вот только, - он тяжело вздохнул, - изменила нам с подносом и блокнотом. Подалась в официантки. Эх... Такого человека потеряли...

Бармен улыбнулся:

- Девчонкам вообще сложно за стойкой. Тем более такой маленькой.

Я вскинулась.

- Да...

Гоша, не дал мне договорить:

- Молчи, мелкая, опять желание проиграешь.

И я обиделась, нахохлившись и уткнувшись в свой кофе. А Гоша прокомментировал:

- Ее на «слабо» взять, как у нее же чупа-чупс отобрать. Эх, молодая еще, зеленая, - и он хотел потрепать меня, как обычно, по голове.

Но только он дотронулся, я зашипела от боли, и Гоша тут же отдернул руку:

- Прости, Лерк, забыл, - а обратившись к коллеге, сказал, - Ей сегодня ничего крепче сока не наливать. Мы за нее головой отвечаем. И так вон, не уберегли.

Я показала ему язык и опять вернулась к кофе с имбирным печеньем.

Тут рядом со мной на соседний стул кто-то приземлился. Я не хотела отрываться от своего личного почтирая, поэтому даже не обернулась.

- Олег, - оказывается это подошел Алекс, - а можно пару-тройку горячих бутербродов для меня и для дамы. И еще кофе. Мы с ней сегодня весь день на голодном пайке. Пообедать не успели.

Тут я вспомнила, что действительно за весь день в моем желудке побывал только утренний бутерброд и булочка с корицей на студии, и мой организм настойчиво потребовал восполнить столь скудный рацион.

- Сделаем.

Я благодарно посмотрела на бармена.

Концерт начался около десяти. И как только зазвучали первые аккорды, Алекс утащил меня на танц-пол. Мы сидели на подушках, слушая мелодичные песни под акустическую гитару, флейту, губную гармошку, сопровождаемые ритмом джамбе. Как мне сказал Алекс, джамбе - это такой барабан, на котором мой тезка играл ладонями. У Василия оказался очень приятный голос. А когда они с Михаилом раскладывали песню на несколько голосов, это звучало волшебно. Потом они вытащили на сцену и Алекса, и исполняли песни уже втроем.

Народу в зале, действительно, оказалось немного, и чаще всего приходящих музыканты приветствовали, как друзей, здороваясь с ними в перерывах между песнями. Кроме всего, из зала время от времени раздавались вопросы, на которые парни отвечали открыто и с юмором. Поэтому происходящее действо можно было, скорее всего, назвать творческим вечером, чем концертом такой-то группы.

Мне нравилось всё. И музыка, и обстановка, и люди, сидящие вокруг меня. Я была благодарна Алексу за такое продолжение дня. Здорово, что ему пришла в голову идея пригласить нас в этот клуб.

Но к двенадцати часам я начала засыпать. Видимо сказывался и ранний подъем, и избыток впечатлений, полученных за день, и спокойная музыка. Меня всё больше и больше привлекали подушки и пледы, всё меньше я воспринимала окружающую действительность. Видя мое состояние, Алекс под понимающие взгляды музыкантов спустился со сцены, и, взяв меня за руку, подошел к нашему столу. Он, не выпуская из своей руки мою руку, о чем-то переговорил с Санычем, чмокнул в щеку Катерину, от чего та расплылась в улыбке, по очереди пожал, прощаясь, всем остальным руки, обернувшись, махнул рукой музыкантам, и потащил меня на выход. Я ничего не имела против, потому что с трудом держала глаза открытыми. А когда мою тушку посадили в машину, я и вовсе перестала сопротивляться навалившейся на меня сонливости.

* * *

Алексей катил по ночному Петербургу домой. Он любил этот город. Любил в любое время года, в любое время суток. Но особенно город нравился ему именно тихой зимней ночью, когда улицы освещены яркими фонарями и рекламой, а с неба сыпет легкий снежок. Жаль, что такая погода в городе на Неве бывала не часто. И как же здорово, что именно сегодня, когда внутри у Алексея поселилось щемящее чувство счастья, любимый город сделал ему этот неожиданный подарок.

Он посмотрел на спящую девушку на соседнем сидении. Удивительно, что эта маленькая язва за два дня умудрилась войти в его жизнь так, что уже даже и не понятно, как он жил без нее раньше. И тут Алексей ухмыльнулся, вспомнив прощальное предупреждение Саныча: «Если обидишь мелкую, то я тебя тихо разделаю и прикопаю. А потом скажу, что так и былó».  Излишнее предупреждение. Алексей не то, что обидеть, даже огорчить-то эту маленькую гадость боялся. Наоборот, ему нравилось видеть ее счастливой и довольной. Он вспомнил щенячий восторг, который увидел в ее глазах на студии,  и снова посмотрел на спящую девушку.

Во сне она казалась совсем ребенком. Наверно, поэтому с первой встречи у Алексея появилось безотчетное желание опекать эту девочку. И именно этим он объяснял себе желание быть всегда рядом с ней, чтобы оградить ее от неприятностей и огорчений. «Может, я влюбился? - подумал он, и сам себе ответил (себе-то врать последнее дело), - Нет. Это не любовь». Скорее это было похоже на привязанность, как привязываешься в бездомному щенку, которого подобрал на улице. Фу! Алексей одернул себя. Сравнивать со щенком «эту маленькую пакость, эту маленькую дрянь» (на ум пришла старая песенка) было неправильно, но почему-то именно это сравнение пришло ему в голову.

Наверно, если бы Лера осталась рядом, то, возможно, чувство, которое он к ней испытывал сейчас, и могло бы перерасти в любовь. Но... Завтра она исчезнет из его жизни. И может быть, навсегда.

Господи! Алексею отчаянно не хотелось ее отпускать! Но придумать причину, почему ей не надо уезжать, он не мог. Алексей прокручивал варианты, как он просто попросит ее отложить отъезд, как он будет ее уговаривать. Даже мелькнула мысль заставить Леру остаться. Но, как назло, ничего дельного в голову не приходило. Оставалась надежда, что впереди есть еще целый день, и, может быть, его посетит какая-то гениальная идея.

Занятый такими мыслями, Алексей подъехал к дому и остановился. Он размышлял разбудить ему девушку или отнести ее в квартиру на руках, но она, как всегда, сама решила эту дилемму, сонно открыв глаза и пробормотав: