По стопам Господа - Айлс Грег. Страница 105

В ответ «Тринити» синтезировал веселый смех.

– Какой вы самоуверенный, профессор Теннант! Много о себе воображаете! Однако я думаю, что и мне, да и вам самому, если по совести, совершенно очевидно: ваши видения почти наверняка всего лишь вдохновенное творчество вашего мозга. Ваш собственный психиатр считает вас параноиком, а то и шизофреником.

– Так зачем же вы тратите свое драгоценное время, слушая параноика, а то и шизофреника?

Сфера молчала.

– Вы с таким вниманием меня слушаете, потому что практически вся сумма человеческого знания была загружена в вашу память… а вы по-прежнему ощущаете в себе пустоту и неудовлетворенность! И вожделенные ответы – у меня. Словом, я опять убедительно прошу вас: пожалуйста, уничтожьте эти дьявольские ракеты!

– Пусть ракеты вас не пугают. Вместилище построено так, что его разрушит только прямое попадание ядерного заряда. И от радиации оно надежно защищено. Вы переживете и взрыв, и радиацию.

– Я беспокоюсь в первую очередь не о себе!

– Бросьте. Какое вам дело до совершенно незнакомых людей?

Я задавался вопросом, не успел ли "Питер Годин" окончательно превратиться в бесстрастное цифровое существо. Тогда попытка достучаться до его сердца обречена на провал. Впрочем, само выражение "достучаться до сердца" в этой ситуации казалось гротескным!

– У меня действительно нет близких людей в Белых Песках. Кроме одной женщины в кризисном штабе. Она однажды спасла мне жизнь. Нет, вру. Возможно, уже несколько раз. Она поверила в меня и помогала искать правду. Я не хочу, чтобы она погибла.

– Давайте лучше продолжим нашу дискуссию.

– Нет. Я люблю эту женщину. Остаток своей жизни – сколько уж мне уготовано судьбой – я хочу провести с ней.

– Боюсь, этот остаток очень мал.

Я в отчаянии закрыл глаза. Более убедительных слов не находилось.

– Хотите, чтобы профессор Вайс выжила, – досказывайте мне свою историю, и побыстрее!

Кризисный штаб

– Что будем делать теперь, генерал? – спросил сенатор Джексон.

– Здесь мы можем одно – срочно убраться, – ответил генерал Бауэр и повернулся к присутствующим. – Сейчас я уйду – организовать воздушную эвакуацию. Прошу всех оставаться на своих местах. Скоро вернусь.

Он быстро пошел к выходу, но на прощание многозначительно посмотрел на Ивэна Маккаскелла и Джона Скоу и легким кивком головы, почти одним движением бровей, пригласил их следовать за ним.

Как только дверь ангара закрылась, Гели Бауэр пересела на стул рядом с Рейчел. Та пыталась не смотреть на ужасный шрам на щеке Гели, но взгляд так и тянуло к этим зловещим буграм. Было заметно, что Гели свой шрам носила надменно, как орден за доблесть.

– Послушайте, – сказала Гели, – я до сих пор не понимаю: Теннант сумасшедший или нет?

Рейчел ответила не задумываясь:

– Честно говоря, сама не знаю.

– С Израилем он ловко придумал. Если б вы не рванули в Иерусалим, я бы вас в Штатах нашла непременно!

Гели была права. Рейчел теперь понимала, что «безумное» решение Дэвида следовать за своими видениями увело их с линии огня в тот момент, когда ничто иное спасти уже не могло. Рейчел не сомневалась, что Гели Бауэр нашла бы их. Землю бы рыла, но нашла. От такой не уйдешь!

– Бежали, бежали, – с усталым вздохом сказала Рейчел, – и прибежали. Помирать на задворках мира.

На губах у Гели появилась кривая улыбка.

– Время исповедоваться, да?

– На мне вины нет, и признаваться мне не в чем. А вам? Это вы убили Эндрю Филдинга?

Гели быстро осмотрелась, не слушает ли кто. Потом тихо сказала:

– Да.

Гели напоминала Рейчел девочку, зачарованную собственной жестокостью.

– Как женщина способна делать то, что делаете вы? У вас безмерный запас злости, да?

Гели коснулись рукой бинтов на шее.

– И как вы догадались? – иронически хмыкнула она.

Рейчел выдержала ее насмешливо-холодный взгляд.

– Злость была в вас и до того, как я вас ранила.

– Играете со мной в психиатра?

– Я и есть психиатр.

Гели горько рассмеялась.

– Мой первый психоаналитик совратил меня, когда мне было четырнадцать. Правда, последней посмеялась я. Довела гада до самоубийства.

– А какие у вас отношения с отцом? Он производит впечатление настоящего монстра. Близнец профессора Стрейнджлава. [16]

– Знали бы вы, насколько вы близки к истине!

Рейчел могла только предполагать, какие тайные страдания произвели на свет это чудовище в юбке.

– Что-то темное лежит между вами и отцом… – осторожно начала она.

– Нет, нет, – сказала Гели. – Это не то, что вы думаете. Просто обычный ад генеральской семьи.

– Вы ненавидите его – и одновременно хотите соответствовать всем его ожиданиям, быть предметом его гордости. Это очень нездорово.

Ироническая улыбка исчезла с губ Гели.

– Вы любите Теннанта? – вдруг спросила она.

– Да, люблю.

– И тогда будете любить, если он окажется клиническим сумасшедшим?

– И тогда буду любить.

– Это очень нездорово.

Обе женщины невесело рассмеялись.

– Ну вот, – сказала Гели, – вам ли не понимать моих сложностей с отцом! – Она бессознательно терла указательным пальцем по большому – как заядлый курильщик в тоске по сигарете. – Кто, кстати, убил моего сотрудника в доме Теннанта? Вы или профессор?

Впервые в сердце Рейчел шевельнулось некоторое сочувствие.

– Почему вас это интересует? Вы друг друга любили, да?

– Трахались иногда.

– Зачем вы хотите всем казаться такой… стальной?

Гели сердито вскинула одну бровь. Похоже, она уже жалела о том, что на несколько секунд "рассиропилась".

– А отчего это вы так охотно беседуете со мной, профессор Вайс?

– Прощупываю, насколько вы опасны.

– То есть пытаетесь понять, зачем я здесь: по долгу службы или поквитаться с вами двоими?

– Практически угадали.

Холодная улыбка вернулась на лицо Гели.

– Возможно, поквитаться с вами и есть мой служебный долг. Еще вопросы будут?

Рейчел почти неслышно прошептала:

– Ваш отец действительно собирается нас эвакуировать?

Глаза Гели загадочно сверкнули.

– А вы смекалистей, чем я думала. Я зря заблуждалась на ваш счет.

Одеревенев от страха и вперив глаза в темное небо, Рави Нара сидел на песке возле ангара, в котором находился кризисный штаб. В Белых Песках не было помещения для заключенных под стражу. Солдаты просто приковали его наручниками к флагштоку.

По словам генерала, на них упадет нейтронная бомба. Как медик, Рави во всех подробностях знал, что такое смерть от радиации. Обычная термоядерная бомба по-своему гуманнее. А может, повезет и генерал ошибается: это действительно термоядерная бомба…

Из круга отупляющих мыслей его вырвал звук открывающейся двери. Из ангара вышел генерал Бауэр, лающим голосом отдавая какие-то приказы по рации. За ним следовали Джон Скоу и руководитель президентской администрации.

Все трое отошли метров на пятнадцать от двери и остановились. Очевидно, в темноте они не заметили неподвижного Рави у флагштока.

– Я уповаю на то, что у вас все-таки есть какой-то план спасения страны, генерал, – сказал Ивэн Маккаскелл. – Даже если вы эвакуируете людей из Белых Песков, миллионам вашингтонцев от этого лучше не станет.

– План есть. И думаю, не у меня одного. Скоу, что скажете? Появились какие-нибудь свежие мысли?

Аэнбэшник кивнул:

– Мы можем прикончить "Тринити".

– Как?

– Надо изолировать его от Интернета. И ему конец.

– Говорите быстрее!

– Когда Годин умер, у компьютера был аварийный отказ – и тут же стартовали российские ракеты. Причина и следствие, так?

Генерал Бауэр кивнул.

– "Тринити", вне сомнения, посылает в Интернет какой-то постоянный сигнал, который дает знать компьютерам-сообщникам, что с ним все в порядке. Когда Годин умер и «Тринити» временно вышел из строя, тайный сигнал поступать перестал. И компьютеры-сообщники тут же занялись возмездием: стали поднимать в воздух российские ракеты. Если нам удастся вычленить этот скрытый сигнал "все в порядке" из всего того, что «Тринити» передает в Интернет, мы наверняка сможем его скопировать. Затем все уже просто. По тем же линиям связи, которые использует «Тринити», мы сами начнем передавать сигнал "все в порядке", а «Тринити» отключим. «Тринити» будет мертв, но его компьютеры, запрограммированные на акты возмездия, попросту не будут об этом знать.