Невеста для дофина - Мельникова Виктория. Страница 9

Впрочем, я нехотя отлепилась от окна и села. Я все еще слышала шепотки, всевозможные охи и обсуждения нарядов, но не оборачивалась. Я — не дворовая девка! Я дочь виконта и буду вести себя соответствующе. И уж точно не пялиться на разбирающих вещи слуг. Даже если это слуги самого дофина.

Старший менталист, которого я окрестила «стариком», удивленно посмотрел на меня, выгнув бровь. Быстро оглянулась по сторонам — за столом сидела я одна. Даже сдержанная Армель подлезла к самому стеклу, чтобы получше разглядеть происходящее. Та же Атенаис, которая уверяла, что каждое лето гостит при дворе. И Амели, рассказывающая нам, что видела дофина.

Гордо подняла подбородок. Да! Я не такая, как все. Я виконтесса! От макушки до пяток. «Старик» усмехнулся и перевел взгляд на толпу девчонок. Зато я удостоилась теплого взгляда директрисы женского корпуса.

— Мадемуазели! Помните о воспитании!

Когда над сводом обеденного зала пронесся магически усиленный голос директрисы, все девочки опомнились и нехотя отошли от окон. Армель с удивлением обнаружила меня сидящей на своем месте. Подруга хотела что-то сказать, но потом кинула быстрый взгляд в сторону менталистов и передумала.

— Пойдемте, девочки, а то опоздаем к первому уроку.

И пока остальные ученицы торопливо доедали завтрак, запивая кашу тыквенным соком, я направилась на выход. Кусок просто не лез в горло, как вспомню пренебрежение во взгляде «воронов», так становилось тошно. Я говорила, что все, что у меня есть, — это гордость? Вошедшая в анекдоты гордость уроженцев Басконии.

Едва мы вышли в коридор, Армель остановила меня, хотя я готова была нестись вперед. Я досадливо поморщилась.

— А теперь рассказывай!

Я удивленно уставилась на подругу. Что рассказывать-то? Как смотрели на нас менталисты? Как это выглядело со стороны? Набрала воздуха в легкие и закашлялась, едва подруга задумчиво выдала:

— Ты влюбилась в старшего «ворона»? Ах, я видела, как он на тебя смотрит и ты на него!

— Что?

Наши с Авророй крики слились в один. Кошмар какой! Я и этот «старик»? Как Армель вообще могла подумать подобное? Я удивленно уставилась на нее.

— Ты же на него кивнула, разве нет?

— Но как же тогда? Ведь Эвон подала заявку на отбор! — испуганно воскликнула Аврора. — Ей теперь придется отказываться?

— Что? Это еще почему? — Моему возмущению не было предела.

— Если ты победишь, то будет тяжело вдвойне, — покачала головой блондинка, словно это было само собой разумеющимся: жить с одним, любить другого.

— Да вы с ума сошли! — воскликнула я, всплеснув руками. — «Старику» явно понравилась мадемуазель Лаура.

Пришлось рассказать подругам и про взгляды мужчины, и про его реакцию на наше столпотворение около окон. Мы дружно решили, что повода для насмешки больше не дадим. Правда, и не увидим ничего интересного, но лучше уж так.

С утра нас известили о внеочередном уроке этикета. Не удивлюсь, что его поставили из-за дофина. На нем будут отрабатываться правила поведения за столом и проговариваться допустимые темы бесед. Намечалось не самое приятное занятие. Хотя бы потому, что в классе этикета стоял огромный, накрытый к завтраку стол, за которым в шахматном порядке уже сидели молодые юноши-пажи.

Общую мысль я, конечно, поняла — дать нам возможность «попрактиковаться» с незнакомцами. Ведь и дофина мы ничуточки не знаем. Хотя я бы предпочла весь курс наглых боевиков, лишь бы не этих щеголей. Все наши девочки уставились на пажей как на чудо, разве что рты не открыли.

Я досадливо дернула Армель за рукав, отвлекая внимание на себя и напоминая, о чем договорились в коридоре. Вздернула подбородок. Подумаешь — столичные франты. У них даже магии нет. А строят из себя как минимум членов королевских семей только потому, что сами они из столицы, а мы в провинции, да еще в одинаковых и совершенно немодных нарядах.

Нехотя опустилась на одно из свободных мест и постаралась не смотреть ни на сидящих напротив, ни сбоку мальчишек. Впрочем, остальные девочки такой выдержкой не отличались: мои однокурсницы вертелись, силясь разглядеть всех пажей за столом. Армель тоже начала вертеться, но, покосившись на меня, прекратила.

Хотя, сдается мне, пажи отвлекали наше внимание от менталиста, притаившегося в углу около шторы. Тот самый, молодой. То есть нас решили проверить, когда наши бедные скудоумные головы будут заняты этикетом? И что это даст? Неужели они думают, что мы замышляем что-то против дофина? То, что ни одна девица его не любит, и так понятно. Как можно влюбиться в человека, которого даже никогда не видел.

— Итак, мадемуазели, запомните: существует несколько тем, о которых допустимо разговаривать за столом, — начал мэтр Шарль, проходя мимо нас. — Погода, урожаи, литература.

Да к чему принцу знать о прошлогодней засухе и неуродившемся винограде? Боюсь, дофин сбежит, как пить дать.

Видимо, подобные мысли посетили не только меня, девочки чуть смущенно оглядывались на вольготно развалившихся щеголей и молчали. Вот о чем с такими говорить? Все встревоженно посмотрели на Луизу, после заводилы Атенаис она считалась самой бойкой. Но и блондинка молчала, чуть испуганно разглядывая сидящего справа от нее пажа с необычной стрижкой.

— Ну же! Вы решили позавтракать в тишине?

Все девочки синхронно повернули головы к преподавателю. Какой завтрак? Желудок и так полный. А от жути перед столичными гостями комок в горле. Впрочем, месье Готье начал злиться, что тоже не предвещало нам ничего хорошего. В частности, мне. Пару часов глубокого реверанса — эту, пока самую страшную кару у преподавателя этикета, — мне не выдержать. И потом, если уж делать ошибки, то явно лучше перед пажами, чем перед дофином?

— Месье, а вы слышали, что наш Ланген — родина всех известных трубадуров. И знаменитый «сладкоголосый» Пейри родом из наших мест.

Надо сказать, тему я выбрала не случайно: на поясе пажа, к которому я обратилась, висела флейта. Юноша явно любил музыку, так почему бы и нет? Тем более эти края и впрямь могли похвастаться самым большим числом музыкантов и трубадуров. Мой расчет оправдался, паж оживился под недовольными взглядами друзей. Так! Я, кажется, поняла, вредные мальчишки хотели любыми способами провалить нам занятие. Ну, погодите!

— В самом деле? — с наигранным безразличием, словно стараясь скрыть свою заинтересованность, ответил мне паж. — И что же так благотворно влияет на людей?

— Ах! — Я рассмеялась, надеясь, что это не выглядело натянуто. — Наверное, воздух и красоты этих мест. Ведь только тут растет особый клевер с голубыми соцветиями. Говорят, если съесть такой, то тебя обязательно посетит муза искусства.

— Волшебный клевер? А это идея! — оживился юноша напротив. — Надо обязательно подарить его Полю. Может, он на своей дудочке сыграет хоть что-то, отчего уши не будут болеть.

Все пажи дружно засмеялись, хотя мне показалось, что шутка какая-то злая. Поль, видимо, так звали юношу слева от меня, уткнулся в свою тарелку. Я опять попала впросак. Наши девочки испуганно притихли, совершенно потеряв всякое желание начинать разговор. Моя неудача подействовала угнетающе.

Оглядела мальчишек, находящихся в поле моего зрения. Всем своим видом они демонстрировали превосходство над нами, молча бахвалились модными одежками, считая каждую из нас деревенской дурочкой. Нет, я прекрасно понимаю, что нарываться не стоит. Все это на виду, а пажи потом наверняка расскажут о сегодняшнем дне по-своему. Но разве можно так с товарищем? Тем более в присутствии чужих. Уж на что я не люблю Луизу или Атенаис, но мне и в голову не придет унижать их перед пажами. Если они все поголовно считают нас простушками, то… почему нет?

— Если хотите, я могу попросить прислугу собрать много такого клевера, — «бесхитростно» начала я с легкой полуулыбкой. — Говорят, помимо вызова музы, он делает человека духовно чище и добрее.

На лицах пажей отразилась работа мысли. Видимо, они осознали, что сказанное мной — дерзость, но по умыслу или нет? Паж слева усмехнулся.