Дело сердитой плакальщицы - Гарднер Эрл Стенли. Страница 16

Мейсон усмехнулся:

– Да совсем ничего, Пол.

– Тогда поосторожнее, как бы у нее не оказалось чего-нибудь против вас, – предупредила Делла Стрит.

Мейсон сказал нетерпеливо:

– Извини, Делла, но бывают случаи, когда осторожностью ничего не добьешься. Это один из таких случаев.

Глава 11

– Это осложняет дело, – уныло произнес Дрейк, осматривая роскошный многоквартирный дом. – Много будет волокиты. Портье наверняка захочет позвонить Мэрион Китс и сообщить, что мы хотим ее видеть. Она ответит, что слишком плохо себя чувствует и не хочет ни с кем встречаться.

– Ничего, – сказал Мейсон, – придумаем, как до нее добраться. А теперь запомни, что повестка всего лишь прикрытие. Никто не может заставить ее давать показания за пределами графства, где выдана повестка, без подтверждения судьи, рассматривающего дело. Получать такое подтверждение некогда. Я просто иду на блеф. Палку мы перегибать не можем. Так что не спорь с ней, вручай повестку и выходи.

Дрейк кивнул.

Портье взглянул на вошедших в подъезд Мейсона и Дрейка. На его лице застыла маска нарочитого превосходства.

– Класс невысокий, – тихо заметил Мейсон, – только доходы высокие. В доме высокого класса этого парня вышвырнули бы еще до первой зарплаты. Он воплощение сноба, и, ставлю десять против одного, у него ладонь чешется.

– Какой подход изберем? – поинтересовался Дрейк.

– Слова и деньги, – решил Мейсон, направляясь вперед.

– Добрый день, – поприветствовал портье. – Кого вы хотели бы видеть, назначена ли у вас встреча?

– Мы представляем правительство.

Портье слегка поднял брови и принял еще более холодный вид.

– Налоговое управление?

– Нет, управление по распределению правительственных ценных бумаг. – Мейсон открыл бумажник, достал десятидолларовый банкнот. – В целях более справедливого распределения правительственных ценных бумаг мы делаем пожертвования. Вот ваша часть.

– Что я должен за это сделать? – спросил портье, украдкой оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что они одни.

– Абсолютно ничего. И если вы действительно ничего не сделаете, то получите еще десять долларов, когда мы спустимся.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Конечно, не понимаете. Да и не надо. Мы должны повидать одного жильца на третьем этаже, но не хотим, чтобы о нас докладывали. Если о нас доложат, то эти десять долларов – вся ваша доля. Если нет, то еще десять, когда мы спустимся.

– Я должен о вас доложить, иначе меня уволят, – сказал портье с сожалением.

Мейсон сохранял исполненное смысла молчание.

– Однако, если вам подходит, я могу доложить, когда вы уже будете у двери… объясню, что какие-то джентльмены прошли мимо меня к лифту; я увидел, что лифт остановился на третьем этаже, сообщил охраннику и теперь обзваниваю всех жильцов на этом этаже.

– Прекрасно. Только не говорите о джентльменах.

– Нет? – переспросил портье, еще выше поднимая брови.

– Скажите, что один джентльмен. Понимаете?

– Да.

– За двадцать долларов мы могли бы просить и о большем.

– Да, сэр. Но мне нужно знать, к кому вы идете. Не могу же я действительно обзванивать весь третий этаж. Переполох поднимется.

– Нам нужна квартира Мэрион Китс. Кажется, номер 314.

– Точно.

– Что точно?

– Точно, сэр.

– Так-то лучше, – заключил Мейсон.

Он пропустил Дрейка мимо стойки, назвал третий этаж лифтеру – мальчику-негру.

– Черт возьми, Мейсон, – сказал Дрейк, – вот не думал, что он так грубо клюнет.

– А я был уверен. Слишком он надменный, слишком строит из себя джентльмена. Снобы обычно лживы. Ему нравится играть роль, но если кто-нибудь меняет надменность на вежливость, то можешь действовать в открытую.

Мальчик-лифтер взглянул на Мейсона с живым интересом.

– Вроде вы говорите о ком-то, кого я знаю, – сказал он, просияв улыбкой.

– Да, – ответил Мейсон, когда лифт остановился, – это губернатор штата.

– Да, сэр. Мне показалось, сэр.

– Обожди сзади, – сказал Мейсон Дрейку, быстро прошел по коридору и нажал кнопку у двери с номером 314.

Секунду спустя дверь открылась.

Вопросительно смотревшая на него хорошо сложенная, спортивного вида брюнетка была, на взгляд Мейсона, очень привлекательной по всем статьям, несмотря на странное выражение глаз и нос, распухший, видимо, от слез.

– Хэлло. Кто вы?

В ней была какая-то спокойная уравновешенность, что заставило Мейсона пересмотреть весь свой план.

– Я мистер Мейсон, – представился он с улыбкой, – и я хотел поговорить с вами об Артуре Кашинге.

– Обычно о посетителях докладывают, мистер Мейсон.

– Я знаю, – сказал он, расплываясь в еще более дружеской улыбке. – Но при таких обстоятельствах так мне показалось лучше.

– Лучше?

– Вы все поймете, когда я объясню, – сказал он, уверенно шагнув вперед.

Она не отступила, чтобы пропустить его. Ее спокойствие не уступало уверенности адвоката. Путь Мейсону был закрыт.

– Что именно вы хотели знать о мистере Кашинге, мистер Мейсон?

– Вы что, хотите обсуждать это в дверях?

– Конечно.

Зазвонил телефон. Она поколебалась секунду, затем сказала:

– Обождите здесь, пожалуйста.

Пока она поднимала трубку, Мейсон спокойно вошел в квартиру, захлопнув за собой дверь.

Она сердито нахмурилась и произнесла в трубку:

– Вообще-то вы здесь для того, чтобы предотвращать подобные ситуации. Джентльмен, о котором вы толкуете, только что позвонил в мою дверь и вошел против моей воли. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы охранник поднялся сюда немедленно, а если этого будет недостаточно, я посоветовала бы вам вызвать полицию. – Бросив трубку, она сказала со злостью: – Я просила вас подождать у двери, мистер Мейсон.

– Извините, но я почти уверен, вы не знаете, о чем я хочу спросить вас. В противном случае вы не держали бы меня в дверях.

Ее лицо потемнело от гнева.

– Вы были на похоронах мистера Кашинга.

– Конечно. Он был моим другом.

– И вы были в Медвежьей долине, когда мистера Кашинга постигла смерть.

Она задумчиво посмотрела на него:

– Это вопрос?

– Это утверждение.

– Это, по-вашему, имеет какое-то значение?

– А вы как считаете?

– Я бы сказала, что нет. Я просто люблю кататься на лыжах.

– Вы были очень дружны с Артуром Кашингом?

– Я вряд ли пошла бы на похороны, будь он мне посторонним человеком.

– Насколько хорошо вы его знали?

– А чем вы занимаетесь, мистер Мейсон?

– Я адвокат.

– И кого вы представляете?

– В настоящее время я представляю миссис Белл Эдриан.

– Против миссис Эдриан выдвинуто обвинение в связи с убийством Артура.

– Именно так.

– Боюсь, мне нечего вам сказать, мистер Мейсон.

– А может быть, вам есть что скрывать?

– Нет, конечно.

– Вы понимаете, конечно, что я хотел бы выяснить кое-что из его прошлого.

– Конечно, я понимаю, что вам нужно обеспечить оправдание вашей клиентки. Если бы у меня была информация, представляющая хоть малейшую ценность, мистер Мейсон, я передала бы ее окружному судье. Надеюсь, что вашу клиентку признают виновной.

– Вы живете одна?

– Мистер Мейсон, вы же слышали, что я говорила по телефону. Охранник будет здесь с минуты на минуту.

Мейсон поднялся и поклонился.

– Отлично. Я рассчитывал на большее ваше содействие. Я думал, будет лучше, если вы поговорите со мной, чем если вас вызовут для дачи свидетельских показаний.

– Свидетельских показаний! – воскликнула она насмешливо. – Что же я могу рассказать в качестве свидетеля?

– Прошу прощения, что потревожил вас, – сказал Мейсон, направляясь к двери. – Предварительное слушание назначено на завтра. Думаю, вам было бы лучше присутствовать.

– Нет, мне не нужно, и я не собираюсь там присутствовать.

Мейсон повернулся и сильно ударился локтем о дверь.

– Вы давно знали мистера Кашинга?