Нереальная дружба (СИ) - Аньярская Рина. Страница 2

С этими словами атаман неистово вскочил и, часто перебирая ногами, поспешно подошёл к стене с пленниками. Проходя вдоль шеренги несчастных горожан, он постоянно приговаривал свою любимую фразу - «Очень хорошо!» - и злобно сверкал на людей глазами из-под полумаски.

Останавливаясь возле мужчин, Чёрный Джон, обращаясь к каждому лично, тыкал ему загорелым пальцем в грудь и продолжал свой нелепый допрос:

- Очень хорошо! Ну вот Вы, да-да - Вы! Что Вы там делали?

- Ничего, - ответил юноша в приличной одежде, исподлобья глядя на него.

- Ничего! - передразнил пленника разбойник. - Молокосос! А Вы? Вы, дядя, тоже ничего не делали?

- Я гулял перед сном. Это запрещено? - злобно сузил глаза немолодой уже мещанин, тщетно пытаясь вытащить руки из цепей.

- Гулял он... А Вы, господин конокрад, что-то ценное высматривали возле ювелирной? - хитро улыбнулся атаман парнишке с внешностью цыгана.

- Конечно, высматривал, - гордо ответил сын полей.

Бандит махнул на него рукой. Следующим был молодой мужчина с небольшой колотой раной на плече, по его одежде и манере держаться становилось понятно, что перед вами дворянин, если не лорд[4], то по меньшей мере эсквайр[5]. На него разбойник и решил обрушить весь свой гнев за едва не сорванное дело:

- А ты, негодяй, как оказался возле лавки, да ещё и со шпагой!?

- Мне никто не запрещал быть там, где я захочу, - неустрашимо ответил пленник. - А шпага всегда должна защитить жизнь и честь своего хозяина! Освободите мои руки, и тогда мы поговорим по-мужски.

- Освободить его, ишь, размечтался, - процедил в ответ атаман. - Не запрещал ему никто... Ха! Очень хорошо... Ты ранил моего человека! Тебе должно быть стыдно!

- Издеваетесь? - усмехнулся мужчина. - Кому из нас должно быть стыдно, как не вам, господа-разбойники, нападающие на женщин и стариков, позабывшие о слове «честь»!?

- Угомонись, - отмахнулся Чёрный Джон и пошёл дальше. - О чести он мне будет рассказывать... Очень хорошо... Ага! Толстушка! Милая вкусненькая толстушка!

Атаман оказался уже близко к Ирене - эта толстушка стояла у стены рядом с девушкой.

- И что же Вы, моя дорогая, делали на площади возле ювелирки? - приобняв молодую женщину с пухлыми округлостями, спросил атаман.

- Я... я... я...

- ЧТО?! - закричал мужчина, до смерти перепугав пленницу.

- Я... это... продавала... пирожки... горячие... Я только пирожки продава...

- Очень хорошо! - перебил её разбойник и отпустил плечо трясущейся от страха торговки. - Пирожки она продавала! Не вылезала бы ты, толстушка, на улицу со своими пирожками - сидела бы сейчас дома в тепле и уюте!

Чёрный Джон топнул ногой и грязно выругался.

- Пирожки она продавала! Вот с этих вот вы хотели выкуп взять, остолопы?! - рявкнул он, обернувшись к своим людям и указывая на пленников. - Чем вы собирались его брать, я вас спрашиваю? Пирожками?!

Выхватив пистолет, атаман разбойников выстрелил в воздух. Пленницы вскрикнули и притихли. Переведя дух, мужчина сделал ещё шаг вперёд, обратив взгляд на Ирену.

Колючий неприветливый взор разбойника вцепился в лицо девушки - Чёрный Джон придирчиво осмотрел её с ног до головы. Светло-золотистые пушистые волосы до середины спины, немного растрепавшиеся за этот нелёгкий вечер, тонкая талия, красивая осанка... Пленница была одета просто, без изысков в самое обычное для среднего сословия платье - только на шнуровке её корсажа блестела серебристая нить да маленькая жемчужная заколка прихватывала прядь волос...

Бандит на пару секунд замолчал, поджав губы, и, казалось, произнёс про себя лишь одному ему известную фразу.

Ирена, ранее внимательно наблюдавшая за ним из-под чёлки, чуть наклонив голову, обратила взгляд на атамана. Тёмная радужка непонятного цвета - не то синяя, не то зелёная - затянула в себя всё существо Чёрного Джона, как омут. Взмах тёмными ресницами - и разбойник очнулся.

Теперь он заговорил тише - так, чтобы его не услышали остальные члены банды, стоявшие поодаль от своего предводителя во время всего этого цирка: они знали, что атаман всего лишь тешится, наслаждаясь триумфом победы над беззащитными жертвами.

- Милочка, ответьте откровенно, зачем Вы были там? Вы шпионка? Вас послали специально, чтобы сорвать все мои планы? Вас и этих громил? - указывая на двух молодых мужчин, с которыми он уже успел поговорить, спросил атаман. Переведя взгляд на едва стоящего рядом с Иреной юношу с пробитой головой, Чёрный Джон добавил: - И вот этого тоже? Или, быть может, Вы сама из Райтов?

- Ничего подобного! - ровным тоном ответила блондинка, голос которой колокольчиком разлился по старой зале. - Я не знаю никаких Райтов и этих людей в первый раз вижу. Но скажу, что они отлично дрались.

- Очень хорошо!.. - повёл головой атаман. - Я бы предпочёл, чтобы эти негодяи не дрались вовсе, и тогда не было бы никаких последствий ни для них, ни для меня! Этот паршивец убил одного из моих людей!

Разбойник подошёл к раненному в голову юноше и ударил его по лицу. Пленник осел, сползая по стене - у него явно помутилось сознание.

- Но, атаман, он изнемогает от раны! Ему нужна помощь, а Вы издеваетесь! - всем телом повернувшись в сторону разбойника, громко произнесла Ирена, её брови сдвинулись, в ещё больше потемневших глазах появился фосфорический блеск. - Это бесчестно! Вы просто негодяй, Чёрный Джон!

Голос блондинки снова прозвучал ровно, без страха, но уже с металлическими нотками, заставив бандита опешить, - он не ожидал такой реакции. Кроме того, Ирена смело смотрела ему прямо в глаза, став единственной женщиной, которая отважилась на это...

Чёрный Джон хотел уже разразиться криком, но сине-зелёный шторм в радужке пленницы охладил его пыл.

- Очень хорошо... - пробормотал разбойник.

Он отошёл на два шага от стены и как-то нерешительно произнёс:

- Но всё равно, вы были свидетелями нашего преступления... Вы видели и знаете, кто ограбил ювелира... - атаман стал запинаться в словах. - Да ещё и эти балбесы притащили вас сюда. И я думаю... То есть мне кажется... То есть я знаю, и я так хочу, чтобы свидетелей не было!..

При последних словах бандита, хотя они были произнесены едва слышно, женщины вскрикнули и обмякли.

- Я... - направляясь к своему импровизированному трону, словно разговаривая сам с собой, продолжил вслух рассуждать атаман. - Вероятно, я прикажу вас всех убить... Ничего иного не остаётся. И выкуп за ваши головы мне не нужен.

Он остановился на полпути к большому креслу, развернулся к пленникам и уже громче произнёс:

- Да. Приказываю убрать всех свидетелей ограбления!

- Не так быстро, Кеннеди!..

- Что?!?! - атаман, как ошпаренный, сделал круг вокруг своей оси и огляделся по сторонам.

Большинство его людей исчезло. Оставшиеся рядом с «троном» - человек двенадцать - боязливо оглядывались, готовые по первому знаку вынуть шпаги из ножен.

Ирена подняла голову по направлению раздавшегося голоса.

Под полуразвалившейся аркой на выступе в стене, который когда-то, вероятно, был балкончиком, стоял молодой мужчина в красном охотничьем костюме с обнажённой шпагой в руке. Камзол плотно облегал фигуру незнакомца, выгодно подчёркивая широкие плечи, сильные руки и узкие бёдра. За спиной его ниспадал ярко-красный короткий плащ, на ногах плотно сидели тёмно-бордовые ботфорты с опущенными раструбами. Шляпы не было - вместо неё лоб мужчины скрывали тёмно-русые, с шоколадным отливом, чуть волнистые волосы, в некотором беспорядке обрамлявшие его правильной овальной формы лицо с узким, но прямым подбородком - лицо сильного духом человека, который пришёл для того, чтобы осуществить задуманное. Тёмные глаза мужчины в красном костюме недобро сверкнули.

- Ах, это ты, негодяй! - встал в позу Чёрный Джон.

- Освободи людей по-хорошему, или я приму меры, - строго низким голосом произнёс незваный гость.

- Очень хорошо! Попробуй только двинуться - и они умрут!

В этот момент со всех сторон залы раздался весёлый дружный смех. Оглядевшись, Ирена увидела на балкончиках второго этажа и в проёме дверей залы молодых мужчин и юношей, одетых во всё красное - их было около двадцати человек. В руке каждого виднелся лук с натянутой тетивой, а за спиной - колчан со стрелами. Не успеют разбойники пошевелиться, как тут же получат дозу смертельных уколов. И это понимали все.