Камера! Мотор! Любовь! (СИ) - Райль Регина. Страница 31

Каролина возмущённо села на кровати. Голова гудела как с похмелья, слабость ломила тело. Её так бесила самодовольная ухмылка женщины, её высокомерный взгляд. Хотелось вцепиться этой стерве в безукоризненно уложенные волосы, повыдирать клочья из шикарного костюма и ударить по губам, чтобы кровь брызнула, а мерзкая улыбка пропала!

— Ты ночевала у Энтони! — прошипела она, сверкая глазами.

— А подсматривать нехорошо, — Льюис выглядела раздражённой. — Это не твоё дело. Он сам пригласил меня. Хотя… — она задумалась. — Если б ты рискнула подсмотреть, увидела бы много интересного. Такую страсть редко встретишь.

— Замолчи, бестия! — девушка зажала уши руками. Всё внутри сжалось и снова принялось кровоточить и болеть.

— А что ты думала, ничтожество, — Миранда, наконец, сбросила маску любезности, — что нравишься ему? Что между вами что-то возможно? — она встала и расхохоталась. — С такой как ты не будет встречаться даже уборщик, что уж говорить о таком мужчине, как Энтони! Шикарный, темпераментный, горячий!

— Заткнись! — Каролина запустила в неё подушкой, но промахнулась и уронила голову на грудь, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться при этой змее.

— Вежливость и воспитание из тебя так и хлещут, — координатор отпихнула подушку ногой, — провинциальная простушка, неужели ты и впрямь надеялась… — она снова рассмеялась. — Съемки почти закончены, отправляйся в свою деревню, Америка — не место для такого сброда как ты! А Энтони — мой, ты проиграла, неудачница! — она подошла к двери и перед тем как покинуть дом, бросила: — Кстати, макияж панды тебе очень идёт.

Каролина сжала кулаки, со всей силы впиваясь ногтями в ладони. Но боли не хватило, чтобы остыть — злость и обида бурлили в ней. Девушка впилась зубами в запястье, и только тогда пришла в себя. Она высвободила руку и встряхнула кистью.

— Ненавижу! Почему так, почему? — слёзы снова скопились и наполнили глаза, но Каролина решительно смахнула их, запрещая себе плакать.

Она откинула одеяло и встала. От резкого подъема её качнуло, и она схватилась за спинку кровати. Посмотрев на себя в зеркало, не удивилась чёрной краске на лице. Она даже уснула в одежде. Плечи опустились, а уголки губ невозможно было поднять и домкратом.

— Какое убожество! — бросила она и отправилась в душ — приводить себя в порядок.

Вернее, свою внешность. Потому что внутри всё казалось разломанным настолько, что не починить никогда. Безответная любовь оказалась горькой на вкус, разбитые надежды отдавали тошнотворным привкусом.

«Не было бы так больно, если бы я трезво оценивала свои шансы, а не витала в облаках, восхищаясь Энтони. Надо было включить голову! Но чувства всегда сильнее, никак с ними не поборешься», — думала Каролина, стоя под струей душа.

Закончив водные процедуры, она медленно начала одеваться — идти на съёмочную площадку не хотелось. Снова видеть победную ухмылку Миранды! А что до Энтони… Хотелось заглянуть ему в глаза и вместе с тем не видеть бы его никогда. Подмывало собрать вещи, поехать в аэропорт, купить билет домой и забыть обо всем, как о страшном сне.

Но сильнее хотелось заорать, упасть на колени и бить кулаками пол. Но Каролина просто шагнула за порог и закрыла дверь.

Она вошла в павильон и вступила в уже привычную суету процесса производства фильма. Обойдя камеру на рельсах, она увидела Райана с Энтони. Он разговаривал с режиссёром, даже улыбался, но вяло и невесело. Да и сам выглядел угнетённым или усталым. Небритое угрюмое лицо, встопорщенные волосы, отсутствие четкого пробора, и одежда, не отличающаяся обычной безупречностью: синие джинсы и клетчатая рубашка с расстегнутым воротом и закатанными до локтя рукавами.

Каролина остановилась, сердце защемило и сжалось до размера песчинки. Он был прекрасен даже сейчас в простой одежде, с небрежной прической и тусклой, но такой родной улыбкой. Но по-прежнему далекий и недостижимый. Давел поднял глаза и заметил её. Улыбка окончательно погасла, брови нахмурились. Девушка непроизвольно улыбнулась ему, но он отвел глаза и стал прощаться с Райаном.

«Я не должна упустить его!» — заторопилась Каролина.

— Доброе утро, — сказала она, обращаясь преимущественно к Энтони, но тот отвернулся и поджал губы, упорно не глядя на неё.

Девушку обожгло обидой. Почему он с ней так холоден? Ещё вчера они разговаривали так свободно, а сегодня всё резко изменилось. Она не понимала.

«Это я должна избегать его и ходить хмурой! А тут будто он сердится на меня».

Душа запела реквием. Безразличие Давела воспринималось тяжело. Если бы он отнёсся так сразу, считая её пустым местом с первого же дня, то всё было бы в порядке вещей, логично. Но он проявил интерес, явный и открытый, сам делал попытки сблизиться. Туман заволок голову.

— О, Кэрол, доброе утро, как спалось? — радушно поинтересовался Райан и заметил опухшие глаза Каролины, — вы случайно не вместе вчера веселились, оба помятые и сонные? — и девушка увидела, что у Энтони покраснели веки, будто он ночь не спал.

— Нет! — ответил тот так резко и жёстко, что она вздрогнула.

— Впрочем, неважно. Кэрол, ты мне нужна! Я хотел, чтобы ты дала интервью «International Cinema». Съездишь? Этот журнал давно хочет заполучить сценариста для допроса, — улыбнулся Райан.

— Съезжу, почему нет, — ответила Каролина равнодушным тоном.

Ей было уже всё равно куда ехать и что говорить.

— Энтони отвезет тебя, он знает адрес, — сказал режиссёр.

— Почему я? — Давел удивился новости, и она его не обрадовала.

— Я думал, тебе не сложно, тем более по пути. Если поедешь на студию, высадишь Кэрол возле редакции.

Девушке было горько от того, что Энтони не торопится соглашаться.

— Но если не можешь, попросим кого-нибудь другого, — сказал Райан, но актёр сказал:

— Нет, всё нормально, Райан, просто задумался о маршруте. Конечно, я подброшу нашего сценариста на интервью, не переживай. Это отличный рекламный ход, нужное дело.

Каролина мрачнела всё больше. Он говорил о ней как о чужом и незнакомом человеке, не называл по имени, не смотрел. Уж лучше ехать на автобусе или даже пойти пешком, лишь бы не с ним в одной машине. Она уже собралась сказать об этом режиссёру, как Давел перевел на неё взгляд, острый и буравящий, и она не узнала в этом жёстком человеке привычного ей, мягкого Энтони.

— Пошли, — бросил он и, повернувшись, зашагал к выходу.

Каролина бросилась догонять — ждать он явно не собирался. Её жгло горькой обидой от его отношения. Поравнявшись, она старалась идти в шаг, но он ступал так быстро и широко, что она едва успевала. Они вышли из павильона и спустились на парковку. Девушка вспомнила, как однажды они уже проделали это — шли, смеясь к его машине. Сейчас же топали к синему Шевроле Шевилль молча и с отстранённым видом. Давел отключил сигнализацию и открыл дверцу.

— Энтони? — Каролина рискнула заговорить, перед тем, как сесть в машину. — Я могу поехать на автобусе, просто скажи адрес. Не хочу стеснять тебя…

— Мне по пути, — перебил он, даже не глядя. — Сказал же, что отвезу.

Он никогда раньше не перебивал её, и Каролина замерла как от удара — «другой» Энтони воспринимался тяжело. Он сел за руль. Девушка дрожащими руками открыла и собралась сесть на заднее сидение.

«Если не соглашался брать меня с собой, то точно не захочет видеть рядом с собой», — мотивировала она свой поступок.

— Ты куда? Садись вперед, — вдруг сказал мужчина.

Каролина послушалась и села на переднее сидение. Захлопнув дверь, повернулась и погрузилась в безразличие светло-карих глаз. Сейчас они не казались тёплым янтарем. Она машинально подняла руку и коснулась минерала на шее.

Энтони заметил жест, и тень пробежала по красивому и строгому лицу. Он впился взглядом в украшение и медленно проговорил, приподняв бровь:

— Красивое колье. И серьги тоже.

— Спасибо, — Каролина удивилась, но поблагодарила.

— Талисман?

— Да… Нет… — она совсем растерялась. — Не знаю. Это подарок друга.