Принц и Лишний - Юраш Кристина. Страница 101

— Притащили, раненного. С них как наваждение спало! Лежит Мерх, страдает, клянется в любви, руки целует… Пенечек мой… Ну кто его туда толкал? А сейчас у гномов бинты в дефиците… Ни рану промыть, ни продезинфицировать… Я ему говорю, мол, лежи смирно, я сейчас вернусь… А он плачет, говорит, чтобы не бросала. Прощения просит за свои слова… Люба, можешь показать мне, как правильно повязку накладывать? Мне посмотреть надо… — лепетала Подсолнушек, протягивая руку к моему планшету, я видела, что рукав нового платья заляпан кровью.

Пока Катя ковырялась в планшете, читая и рассматривая рисунки по оказанию первой помощи, я с явным интересом смотрела на остальных.

— Нет, ну один нормальный попался! Подфартило! — вздохнула Саша, скривившись. — Не то что мой придурок! Кароч, мы тут присмотрели себе других. Там закладочки лежат! Я хочу себе вон того белокурого эльфа. Только не этого Листочка! Я уже про него столько наслушалась, что, спасибо, не надо!

— Я хочу себе вон того чародея! Пусть исполняет все мои желания! — «богиня» ткнула пальцем в старичка. — Думаю, что покруче будет, чем любой принц.

«Не хочу быть больше местной достопримечательностью! А хочу быть владычицей магии, и чтобы чародей был у меня на посылках!» — согласился с выбором полярный лис.

— А я думаю постепенно перейти на людей! — усмехнулась Элла. — Там такой симпатичный мужичок на шестнадцатой странице… Так что ты наберешь, когда получится! Хорошо, что меня оборотнем сделать не успели, а то не смогла бы из стаи уйти…

Я смотрела на них и усмехалась их наивности.

— Ты же мой номер знаешь? — деловито поинтересовалась «богиня». — Звякнешь, как там чего получилось… Но только чтобы побыстрее…

— Девочки, лавочка закрыта. Я здесь больше не работаю. Извините, — приветливо улыбнулась я, глядя на растерянные лица. А потом решила их добить: — Я посвящала время вашей личной жизни, а теперь решила посвятить время своей. А моему любимому не очень нравится, когда я охмуряю чужих женихов. Так что выбор прост. Или зеркало. Или дверь.

— Ты уходишь? — почти хором воскликнули невесты, озадаченно переглядываясь. — А нам че теперь делать? Почему ты не предупредила? Блин, какого черта! Так нечестно! Я же говорила, что это кидалово! Вот на фига так людей разводить?

Они возмущенно смотрели на меня. Трубадурочка — Саша, Принцесса в горошек — Варя, Красная Шапочка — Элла и Старуха без корыта — Галина. Дюймовочка-Катя уже спешно записала на бумажку все, что нужно, и отправилась обратно.

— Мне пора, девочки. Хотите — возвращайтесь обратно к женихам, не хотите — оставайтесь в этом мире, — вздохнула я, открывая дверь и направляясь в магазин. Передо мной стоял молодой человек, нервно поглядывая в свой планшет.

— Николай, торговый представитель «VROT», Ипатьево. Сочки и чаечки! Заявку повторим? Просто у нас появился еще чай «Вкус с Перми». С молоком. Сразу в пакетике сухие сливки, — мялся торговый представитель. — Инновация на рынке чаев!

— Я ваш «понос» до конца не продала, а вы мне «Вкус… спер… тьфу! мы» тычете! — возмутилась немолодая продавщица, показывая на сиротливую полку с развеселым и шустрым Оносиком. — Буду возврат оформлять! Двое взяли, так плевались, что пришли мне высказывать!

— Давайте я на следующей неделе подойду. Сейчас остатки сниму, — кисло улыбнулся парниша, снова набивая что-то в планшете, давая мне дорогу и вжимаясь в цветной холодильник.

Я купила несколько коробок конфет, прихватила сгущенки, представляя, в каком восторге будет мой любимый сладкоежка. А потом смущенно протянула золотую монету.

— Золотая, не переживайте! — вздохнула я, понимая, что сейчас могут начаться проблемы, а ехать в ломбард не хотелось.

— Знаю! Думаешь, первая, кто золотом со мной расплачивается? — усмехнулась продавщица, давая мне сдачу бумажками и неплохо ориентируясь в цене на золото. — Вы с этого брачного агентства? За границей хоть остались нормальные мужики? Или такие же, как здеся?

— С таким подходом — нет. Будьте спокойны, не остались, — обнадежила я, закрывая дверь.

На подходах к офису я увидела Гимнея, который пытался вытащить зеркало и какие-то коробки. Путь ему перегородила женщина средних лет. Холеная, красивая и деловая.

— Вы, уважаемый «бракодел», мне за аренду должны знаете сколько? — возмутилась она, преграждая ему путь, нетерпеливо притопывая ногой и скрестив руки на груди. — Я не позволю вам забрать вещи, пока не увижу всю сумму! Я вам сколько раз звонила? Сколько раз вы мне рассказывали, что «потом»! Вы у меня даже как «Потомок» записаны! Так что поставьте зеркало на место!

— Вы не имеете права! — орал, багровея, Гимней, пытаясь прислонить зеркало к стене. — Я на вас в полицию напишу! Скажу, что в сейфе у меня было два миллиона рублей на зарплату!

— Девушка! — хозяйка поймала меня за руку, глядя на Гимнея, открывшего рот от удивления. Согласна. Не ждал. Ну хоть бы надеялся и верил! — Будете свидетелем! Сейчас слесарь приедет замки менять! Мы акт составим в двух экземплярах. А вы, девушка, распишитесь, что не было никаких миллионов! И пусть документы предоставит на это барахло! Я так просто их не отдам! Заносите обратно! Я на вас в суд подавать собираюсь!

Гимней нехотя втащил зеркало обратно.

— Так, я сейчас вызову полицию! — грозно произнес он, размахивая телефоном, словно рыцарь мечом. — И сам на вас заявление напишу! На всех вас! И на тебя, Любовь, я тоже заявление напишу! Я вас всех посажу за воровство! У меня теща имеет связи в прокуратуре! Вас это не пугает?

— Нет, не пугает, — усмехнулась хозяйка. — Моя прапрабабушка была знакома с Бонапартом.

Гимней решительно двинулся к машине, но его остановило мелодичное хлюпанье стандартного звонка, от которого в любом общественном транспорте начинается подозрительное шевеление. Подошедший тем временем слесарь ковырял замок, не вынимая изо рта сигарету.

— Да, продаю… Да… Пробег? Да в объявлении все указано! Нет, не битая… — доносилось до нас, пока Гимней ощупывал пальцами крыло. — Заводская… Нет, не уступлю! И так за бесценок отдаю! Срочно деньги нужны…

Я нервничала. Если сейчас помещение закроется, то как я попаду обратно? В голове уже вертелась тысяча вариантов взлома без кражи, но с последующей пропажей…

— Расписывайся, — задумчиво произнесла хозяйка, глядя, как я ставлю корявенькую роспись. — А вот твой ключ, Любовь. И скажи любимому, что сгущенка от меня… Кхе… Теперь это твое помещение… Делай с ним что хочешь. Считай, это подарком судьбы… В знак уважения и примирения.

Я взяла ключ, не веря своему счастью. Да, ключ подходит… Я открыла дверь, глядя на весь интерьер. Неужели теперь это все мое? Не верю… Не может быть!

— А насчет этого «бракодела» не переживай. Развели с квартирой, разведут с машиной. Через три месяца, если будешь в районе вокзала, можешь передать ему денежный привет мелочью. Хотел он увидеть мир? Так я его по миру и пущу! В тот момент, когда он поймет, что деньги — не главное, тогда, возможно, его жизнь изменится к лучшему.

Судьба исчезла, а я осталась одна. Я ее боюсь. Честно, боюсь… Она непредсказуема.

Пока я свыкалась с мыслью, что все это теперь принадлежит мне, дверь открылась. Я остолбенела, как суслик, который смотрит на фермера с лопатой, понимая, что конец близок. На пороге стоял… Олень.

— Значит, не соврал! — с ненавистью заметил Олень, сбрасывая вызов телефона. — Сбежала, значит. Я к тебе домой съездил, ждал тебя там, а ты где-то шлялась… Какого черта я должен за тобой бегать, шалава!

— А кто тебя заставляет? — спокойно и удивленно заметила я, внезапно осмелев. После того что я недавно пережила, Олень — это еще не самое страшное, что может произойти в жизни. — Объясняю тебе на пальцах. Ты для меня — никто. Я не хочу быть с тобой. Я тебя бросила. И не хочу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь. Передай привет моим родителям. И скажи, что у меня все хорошо, если их действительно волнует мое благополучие. Меня, по-крайней мере, больше никто не бьет. И не оскорбляет. Просто так, потому что надо на ком-то сорвать свою злость.