Принц и Лишний - Юраш Кристина. Страница 42

— Все равно оно ко мне вернется… Судьба у него такая, — заметил Иери, глядя на меня с улыбкой.

Я сделала глоток из своего бокала, наблюдая, как падают лепестки. Почему он такой? Почему? Мне почему-то стало так одиноко, тоскливо и грустно. На глазах чуть не выступили слезы какой-то давней обиды на жизнь и на судьбу. Я снова сделала большой глоток, надеясь, что удастся проглотить этот ком разочарования.

— Ты все еще хочешь съесть мою душу? — шепотом спросила я с надеждой, что он скажет что-то вроде: «Нет! Нет! Что ты? Я передумал!»

— Хочу… Очень хочу… Если бы ты знала как… — услышала я ответ. Вопрос Иери ничуть не смутил. Зато ответ расстроил меня еще сильней. Я чувствовала, что совсем поникла и завяла.

— Так почему не забираешь ее? Или ты решил сначала поиграть со мной, как кошка с мышкой? Или ты ждешь, что я сама тебе ее предложу? — горько вздохнула я, сжимая ножку бокала изо всех сил. Страшных чудовищ не бывает, бывает пустой бокал и тишина вместо ответа.

Я поставила опустевший бокал на столик, и в него тут же упал алый лепесток. Где-то на потолке красиво отцветали розы. У меня на коленях лежало несколько лепестков. Один лепесток запутался в волосах.

— Я боюсь тебя. Очень сильно… Я не знаю, что ты такое… — я уже минут двадцать смотрела, как с потолка падали одиночные лепестки. Быстрее бы они уже осыпались, и я бы пошла домой.

— И поэтому ты положила голову мне на плечо? — послышался шепот, сопровождаемый вздохом. Я попыталась сесть ровно, но сегодня я настолько вымоталась, что мне лень было отрывать голову от уютного подголовника. Я чувствовала себя странно. Вопросы, которые мне хотелось задать, сменялись страхом ответов, которые я могла получить. К горлу подбиралась тоска, которая всегда нападает внезапно, пытаясь меня задушить. Она душит до тех пор, пока я не заплачу. Я знаю ее почерк. Она, как профессиональный убийца, преследует меня в те моменты, когда я вижу счастливые пары, смотрю мелодрамы, читаю книги о любви. В сиюминутном порыве мне тоже хочется любить и быть любимой, но я тут же останавливаю себя. Боюсь, что, когда погаснут софиты, режиссер крикнет: «Стоп! Снято!» — зрители разойдутся по домам, я останусь наедине с очередным чудовищем…

— Что-то не так? — услышала я шепот. — Что случилось, душа моя?

— Ничего… — спешно ответила я, вспоминая, что как раз сижу наедине с настоящим чудовищем.

— Почему же тебе так больно? — я почувствовала дыхание у своего виска. — Какие мысли причиняют тебе такую боль? Расскажи мне…

— Не обращай внимания, — сухо ответила я, пытаясь держать себя в руках. — Мне просто цветочки жалко… Вон та роза красивая. И вон та… А белая вообще прелесть… Ты тоже так думаешь?

Мне не ответили, понимая, что я просто неумело перевожу тему.

А ведь со стороны никто не догадывается, что на красивом диване сидит чудовище в обличье прекрасного принца и самая одинокая девушка на свете, которая работает в брачном агентстве и занимается тем, что устраивает чужую личную жизнь. Пользуясь моментом, я сейчас наберусь смелости и попрошу чудовище об одной вещи, о которой мечтаю уже два месяца… Я хочу, чтобы меня просто молча обняли. Ничего говорить не надо. Я сама себе все скажу, все придумаю, успокоюсь, наберусь сил, разложу проблемы по полочкам, найду выход из любой ситуации. Мне как-то гордость не позволяет приставать к малознакомым людям с просьбой: «Извините, я два месяца живу как на иголках, скитаюсь по съемным квартирам, меняю номера, выживаю одна в чужом городе. У меня больше нет ни родных, ни друзей, никого. Обнимите меня, пожалуйста. Для меня это очень важно!» Просто я боюсь услышать в ответ: «Ты че? Пьяная?», «Ой, извините, мне некогда, я очень спешу!», «А как насчет поехать ко мне?», «Девушка, вы не видите, я женат!», «Найди себе мужика, пусть он тебя обнимает!», «Ну обняла! И че? Че дальше?», «А что мне за это будет?», «Да она какая-то больная! Девушка, вам „скорую“ вызвать?».

— Обними меня… — тихо выдавила я, содрогаясь от всей нелепости собственной просьбы.

— Тебе от этого станет легче? — поинтересовалось чудовище. — То, что ты сейчас чувствуешь, имеет отношение к твоей просьбе? Я хотел бы знать… На будущее…

«На чье будущее? — ужаснулся Идеал, хватаясь за сердце. — У вас нет никакого будущего!»

Меня обняли и прижали к себе. Я даже чувствовала дыхание в своих волосах. Как долго я об этом мечтала… У меня все получится, я вырвусь из замкнутого круга, скоро мой кошмар закончится… Как же хорошо… Такая мелочь, но сколько сил она мне придает. Я закрыла глаза, собирая остатки сил и анализируя ситуацию. Насчет рыцаря — тут все просто. Если мальчик верит в сказки, то… Кстати, надо уточнить по поводу дракона!

— Иери? — спросила я, чувствуя тепло его рук. — А здесь драконы водятся?

— Предпоследнего сожрал я, последнего убили… — услышала я шепот. Перепись драконьего населения прошла успешно. Ура, товарищи!

— Спасибо, — прошептала я, радуясь, что рандеву с драконом не предвидится. Но мальчик-то в сказки верит? А что, если завтра я побуду доброй волшебницей, которая поможет безмозглому, отважному герою найти свою любовь? Вот. И для полного хеппи-энда наша Саша должна преобразиться. Внешне и кардинально! А сказку мы с ней придумаем…

— Как мне нравится то, что ты сейчас испытываешь… Восхитительное чувство… — услышала шепот на ухо. — С этого момента я буду часто тебя обнимать, душа моя…

— Извини, но мне пора… Мне еще медальон надо зарядить… Ты не обидишься, если я уйду? — шепотом спросила я, глядя на падающие лепестки. — Завтра я приду… Постараюсь вовремя… Просто не всегда получается в шесть…

— Ты помнишь о нашем уговоре? — услышала я голос. Мне так неохота было вставать, но я знала, что надо. Мне пора.

— Спасибо тебе… — тихо произнесла я, снова разглядывая эту сказку и стараясь не смотреть на автора.

— Подожди… — донеслось до меня, заставив остановиться возле двери.

Я сделала над собой усилие и осмелилась посмотреть на красивое лицо чудовища. В полумраке его глаза горели алым огнем. Иери встал, подошел к стене и положил руку на цветочный ковер. Цветы вмиг облетели. Стоя под снегопадом лепестков, мы терпеливо ждали, когда упадет последний.

Глава тринадцатая

Чем Любовь не шутит?

Я ждала Сашу, нервно поглядывая на телефон. Я даже полезла искать формулу из курса по теории вероятности. Интересно, сколько комбинаций чисел получается из трех цифр от нуля до девяти? Но, судя по ответам, этот вопрос мучает не только меня, поэтому добрая душа уже все посчитала. Тысяча комбинаций. Тысяча номеров. Лотерея. Надеюсь один козел не настолько везучий и упрямый, чтобы сорвать джекпот в виде моего: «Алло!»

«Номер телефона — это ничего не значит! — утешала себя я, читая все подряд, проходя по понравившимся ссылкам. — Его можно сменить в любой момент!»

Но меня это что-то не утешило. То, что мне пришлось пережить, то, что я терпела целый месяц, пока не получила зарплату, врагу не пожелаешь. «Муж хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнем…» — писала Ахматова, а мне все это в школьные годы казалось варварством и дикостью, хотя меня убеждали, что это, скорее всего, «метафора». Критики воспевали образы «мучениц», учителя литературы повторяли за ними слово в слово, а детки корпели над сочинениями, переписывая чужие, зрелые мысли, которые от них хотят услышать. Почему ищутся взаимосвязи «природы, погоды, характера героини, соответствия эпохе», выдумываются новые «выводы» на основании символизма и метафор, но при этом упускается самое важное? Нездоровые отношения, в которых легко потерять не только себя, но и жизнь.

Я уже не помню, какого цвета были платья на героинях, всех «символических» предвестников беды, и как звали половину «массовки». Зато я точно помню, что Отелло задушил Дездемону, Олечку Мещерскую убил ухажер, Ларису Огудалову, бесприданницу, застрелил жених, Ниночку Арбенину отравил супруг, подозревая во мнимой измене, а Катюша Кабанова бросилась в речку из-за того, что дома ее заклевали муж и свекровь, и вместо того чтобы молча страдать, она нашла отдушину на стороне.