Реальный Gameррой (СИ) - Калинин Алексей Николаевич "lemex31". Страница 19

Нужно отвлечься и прогуляться до кофейного аппарата. Отодвигаю кресло, чтобы встать, и в это время дерматиновая зараза вносит своё веское дополнение в моё море унижения. Вы слышали, как трется кожаный ремень о спинку из кожезаменителя? Нет? Тогда послушайте. Нет, вы послушайте и услышите те же звуки, что и при расстройстве желудка. Вот и сейчас в кабинетной тишине прозвучало тягучее «пу-у-ух». Будто кресло заодно с моими коллегами, будто я сел на пресловутую подушку.

Я остаюсь в той позе, в какой застывают монахи перед ликом Христа. Секундная пауза и раздается женский звонкий смех. Всё презрение по отношению к коллеге, а заодно всю ярость и ненависть к мужскому полу стараются выплеснуть мои кабинетные феечки. Смеются так, что начинают дребезжать стекла шкафов. Ещё чуть-чуть и выпадут разноцветные офисные папки.

– Не сдержался? Тогда точно придется идти к Юрию Геннадьевичу!

Под этот возглас я выскакиваю в коридор. Чувствую, как горят щеки, словно прижимался к батарее центрального отопления.

Самооценка – 3 %

Всё, это последняя капля. Я хочу курить. ДО ДРОЖИ В РУКАХ ХОЧУ КУРИТЬ.

Срочно! Хрен с ним, брошу на выходных! Бегу в курилку, там кто-нибудь должен находиться. Но не успеваю я подбежать к двери, как она распахивается и на пороге возникает Оксана Евгеньевна.

Кивком здоровается и задерживает взгляд на моем лице.

– Борис, с тобой всё в порядке? Чего такой взъерошенный?

Со мной? Со мной не всё в порядке. Я зол так, что готов биться головой о стену, готов разбежаться и прыгнуть с третьего этажа. Дыхание приходится усмирять, сердце будто хочет проломить грудную клетку. Смайлик над полосками рвет и мечет.

– Да не сходятся цифры. А так всё нормально. Как у вас дела?

– Спасибо, хорошо.

Оксана хочет пройти мимо меня, но что-то заставляет взять её за локоток.

– Оксана Евгеньевна, я должен извиниться за случай в спортзале. Я… я нечаянно.

– Не извиняйся. Я слышала и похуже, это же напряжение мышц так сказывается. Так что всё нормально, – она аккуратно освобождает руку.

– А вы никому об этом не рассказывали? – чувствую себя тупым олухом, но слова уже сказаны.

– Борис, похоже ты ещё не отошел от своей болезни. Мне больше делать нечего, как рассказывать о происшествиях вне рабочего времени. Я не сплетница!

Оксана Евгеньевна возмущенно фыркает и удаляется походкой возмущенной Дианы. Даже спина её дышит негодованием. Если не она, тогда кто? Гарик?

– Извините, я не хотел вас обидеть.

Она не поворачивается, зато выходит из своего кабинета Юрий Геннадьевич. Вот как всегда – по закону подлости он застает нас снова с Оксаной Евгеньевной. Провожает взглядом идущую по бежевому коридору женщину. Я вижу, как его глаза ощупывают аппетитную пятую точку. Затем он обращается ко мне.

– Почему задержка с отчетом? Мне уже весь телефон оборвали. Смотри, если через полчаса не будет, то цех может остановиться и это будет полностью твоя вина. Тогда придется писать по собственному желанию, или же будем прощаться по статье.

Голос настолько холоден, что его можно опускать в виски с колой. Хмурый смайлик над его головой наливается красным. Ясно понимаю, что если бы он мог, то хорошенько двинул бы мне в челюсть. И вовсе не из-за дурацкого отчета, а из-за уходящей фигуры. Видно, что она дала ему от ворот поворот. Я чувствую, что уголки губ разъезжаются в стороны. В глазах начальника уже блещут молнии. Я смыкаю губы обратно, но бесполезно.

– Так, значит, будем улыбаться? Ну что же, останешься на этот месяц без премии. Потом расскажешь – так ли это весело, как сейчас, – Юрий Геннадьевич резко разворачивается и скрывается за дверью в свой кабинет.

Вот теперь смеяться уже не хочется. Как там утром говорил Серега Скалов? «Ну, он и гнида!» Пробую эти слова на вкус и решаю, что они замечательно подходят к данной ситуации.

Очень хочется курить. До дрожи в кончиках пальцев.

Выбегаю на лестницу и с размаху бью кулаком по стене. Долбанные рельефные обои! Кулак обжигает боль, на сорванной коже выступают капельки крови. Посасывая ободранные суставы спускаюсь вниз. Тяга к сигарете как к единственной спасительной палочке – выручалочке толкает в спину. Серые ступени кажутся бесконечными, хотя спускаюсь всего лишь с третьего этажа.

Курить! Курить!! Курить!!! КУРИТЬ…

Выскакиваю на улицу и вдыхаю порцию свежего влажного воздуха. Вдыхаю так, словно стараюсь заполнить им каждую клеточку. И в этот момент понимаю, что пропала та планка, которая не позволяла воздуху утром войти в грудь. Вставала на пути и не впускала в легкие лишний объем. Теперь же её не было и можно вдохнуть до боли в ребрах. Даже голова закружилась от легкой гипервентиляции.

И это я должен променять на вонючую палочку? Я иду и спорю с собой. Иду и уговариваю. Но иду. В курилке пять или шесть человек. И я уже подхожу к проходной…

Нет! Как бы тяжело не было я не должен выходить. Пусть я не буду с Оксаной (а я приложу все усилия, чтобы остаться с ней навсегда!), пусть меня уволят, пусть обзывают засранцем, но эту дрянь больше никогда в жизни не возьму в рот!

– Борис, борись! – говорю себе и иду обратно.

Самооценка + 3 %

Сквозь тучи прорывается лучик солнца и освещает площадку с машинами. Он оглаживает полуобнажившиеся деревья и синюю крышу проходной. Словно небеса дают мне знак одобрения. На душе становится так тепло и хорошо – я снова не поддался срыву. Уверен, что не поддамся и впредь. Ради Оксаны, ради себя, ради нашего общего будущего.

Однако скользит мелкая вредная мыслишка, будто в навозе скручивается белесый червяк: «А выдержишь ли с алкоголем?» Сейчас да, пока я трезвый и щурюсь на ласковое солнышко, а как будет дальше? Ведь через неделю корпоратив посвященный иностранному празднику Хэллоуину. Вот тогда и проверим, а завтра скажусь Гарику больным и отменю наши пятничные посиделки. Выходные промучаюсь в одиночестве, а дальше будет легче.

Никогда не понимал людей, которые бросают курить, а потом ходят и мучаются от никотинового голода. Не понимал, пока не решил бросить сам. Я же молод, так почему сам, добровольно, должен превращать себя в развалюху? Нет! Я выдержу! Я смогу! Несмотря ни на что.

Кто знает, каково это быть посмешищем, тот поймет мои чувства. Горько, обидно, но вынужден улыбаться, иначе люди поймут, что достигают своей цели и усмешки посыплются втройне. Иногда создается ощущение, что минул Золотой век, за ним Серебряный, потом век железа и космической пыли. Сейчас входит в расцвет век «троллей». Век энергетических вампиров. Все норовят друг друга подколоть, укусить, унизить…

Мои милые коллеги не упускают случая посмеяться и угостить пирожком с капустой. Вряд ли меня подкармливают – пирожок надкушен, чтобы виднелась светло-коричневая начинка. Но больше всего радует плакат над рабочим местом, который я обнаруживаю, когда возвращаюсь с улицы. Вот не поленились же – написали плакат метр на метр, где снизу чернеет надпись: «Спасем планету от глобального потепления. Скажем НЕТ вонючему теплому воздуху!»

Мне кажется, что вы уже догадываетесь – чья фотка находится в центре плаката. Да-да, я собственной персоной, ещё и в красном круге с поперечной полосой, какую рисуют в местах запрета курения. Приходится улыбаться и на это. Всё же они старались… Аккуратно снимаю плакат и сворачиваю трубочкой. Пусть полежит до лучших времен. Девчата ржут, но никак не комментируют.

После рабочего дня я выхожу на улицу с трясущимися пальцами и подергивающимся глазом. Но я улыбаюсь – несмотря ни на что я держусь!

– Чего не подходишь покурить? Боишься, что при зажигалке взлетим на воздух? – останавливает меня окрик Владимира Квадратова, когда я выхожу из проходной.

Ну как же он может упустить шанс покрасоваться за счет других? Приходится подойти. В курилке человек десять, кто просто курит, а просто болтает о всякой ерунде. Многие знают о нашей неприязни и подтягиваются ближе, чтобы получить бесплатное представление. Если сейчас не отбрить Владимира, то победа окажется за ним, а это удар по авторитету. Вроде уже двадцать первый век на дворе, а всё как гориллы – авторитетами меряемся. У кого длиннее, тот и победил.