Дело смеющейся гориллы - Гарднер Эрл Стенли. Страница 2

Зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку.

– Да, Герти, слушаю. Хорошо, соедини меня с ним. – Какое-то время она ждала, потом заговорила: – Здравствуйте, говорит Делла Стрит, личная секретарша адвоката Перри Мейсона. Все, что вы хотели сказать ему, можете передать мне. Кто? Понятно… – Какое-то время она слушала, потом сказала: – Минутку, я попытаюсь связаться с мистером Мейсоном. В настоящее время он на важном совещании, но если вы так просите, я попробую поговорить с ним.

– Что там еще случилось? – поинтересовался Мейсон.

Делла прикрыла рукой трубку и сказала:

– Звонят из редакции газеты «Мнения». Они собираются взять у тебя интервью, хотят прислать корреспондента и фотографа.

– На какую тему интервью? – поинтересовался Мейсон. – В последнее время у меня не было громких дел в суде.

– Они хотят сделать материал на документальной основе о погибшей Элен Кадмус. Видно, кто-то из газеты был на аукционе или им сообщил о вашем приобретении ваш знакомый судебный исполнитель, и они решили, что может получиться неплохое интервью.

– Что ж, скажи им, пусть приезжают, – решил Мейсон. – Я дам им интервью и попозирую для фотографа. Кстати, теперь тебе легче будет провести по отчетности эти несчастные пять долларов как вложенные в рекламу предприятия.

– Между прочим, – сказала секретарша, – в газете уверены, что вы купили эти дневники не просто так, что ваши действия каким-то образом связаны с предстоящим судебным процессом миссис Кэмптон против Бенджамина Эддикса. Вы слышали что-нибудь об этом процессе?

– Абсолютно ничего, – признался адвокат. – Но вряд ли стоит сообщать об этом газетчикам, лучше сохранять таинственный и загадочный вид. Это усилит интерес публики, может на самом деле получиться неплохое интервью, которое привлечет новых клиентов.

Делла Стрит убрала ладонь с микрофона и сказала в трубку:

– Мистер Мейсон сейчас на совещании, затем у него важная деловая встреча, но он уделит вам четверть часа ровно через тридцать пять минут, если вы успеете сюда добраться.

Она повесила телефонную трубку и вздохнула:

– Я так надеялась разобрать сегодня почту…

– Кто же знал, что я сделаю столь удачную покупку, – усмехнулся Мейсон. – Я тоже намеревался заняться почтой, но теперь – увы… Делла, попроси Джексона съездить в суд и узнать, в чем причина конфликта между миссис Кэмптон и Бенджамином Эддиксом. Пусть сразу же позвонит мне, чтобы я не лез в карман за словом в беседе с репортером. Я вполне мог бы обойтись без очередного упоминания моего имени в прессе, но ладно, пусть мальчики состряпают свой материал. Это, в конце концов, их хлеб, и никогда не знаешь, в какой момент пригодятся дружеские связи с прессой.

Делла кивнула и подошла к мраморному бюсту, на котором красовался головной убор Мейсона.

– Доброе утро, господин Блэкстоун, – сказала она бюсту. – Если вы не возражаете, я сниму с вас шляпу, которая так вам идет. Мы ожидаем фотокорреспондентов и хотим, чтобы наш офис выглядел пристойно.

Глава 2

Войдя на следующее утро в свой кабинет, Мейсон снял шляпу и посмотрел на бюст Блэкстоуна, словно прицеливаясь.

– Шеф, вы видели утренние газеты? – вместо приветствия спросила Делла Стрит.

– Только просмотрел заголовки, – ответил Мейсон, опуская руку со шляпой. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому, что если бы заглянули в иллюстрированный раздел «Мнений», увидели бы свои фотографии. А в приемной обратили бы внимание на посетителя, похожего на трехдолларовую банкноту, который смотрит на часы каждые пятнадцать секунд и жаждет поговорить с вами о пакете с личным имуществом Элен Кадмус.

– Почему же ты решила, что он похож на трехдолларовую банкноту? – спросил Мейсон, подойдя к шкафу для верхней одежды и укладывая шляпу на верхнюю полку.

– Он так же подозрителен, – ответила Делла.

– Почему ты так решила?

– Представился он как Натан Фейллон, представитель мистера Бенджамина Эддикса. Кроме того, он также утверждает, что является дальним родственником Элен Кадмус. Он, видите ли, глубоко потрясен, что ее личные вещи были проданы на аукционе. Весь такой елейный, неискренний, холеный, самодовольный, он не привык к тому, чтобы высиживать в приемной, он из тех людей, которые считают, что одного их слова достаточно, чтобы окружающие со всех ног бросились выполнять распоряжение.

– Ничего, подождет, – усмехнулся адвокат. – Что выяснил Джексон насчет иска миссис Кэмптон к Бенджамину Эддиксу?

– Вы же сами вчера разговаривали с ним по телефону, удивилась Делла. – Миссис Кэмптон предъявила Эддиксу обвинение в клевете. Джексон привез копию искового заявления.

Секретарша вручила Мейсону копию жалобы, зарегистрированной в секретариате суда, и Мейсон погрузился в чтение документа, изредка кивая головой и улыбаясь.

– Дело становится все интереснее и интереснее, – наконец произнес адвокат. – Очевидно, что миссис Кэмптон получила расчет при обстоятельствах, которые сочла неприемлемыми. Она не получила от своего нанимателя никаких разъяснений по поводу увольнения, а когда устроилась на другое место, то новый хозяин обратился за рекомендацией к мистеру Эддиксу, и тот прислал письмо, обвинив бывшую экономку в воровстве. Насколько я понял, она уже сменила после увольнения несколько мест, и каждому новому нанимателю Эддикс отвечал одинаково.

– Даже если миссис Кэмптон невиновна, – сказала Делла Стрит, – это можно представить как добросовестное заблуждение, не так ли?

– Ты говоришь о письмах Эддикса?

– Да.

– Дорогая Делла, – усмехнулся Мейсон, – это прерогативы защиты в деле Кэмптон против Эддикса. Как этот аспект рассматривать с точки зрения закона, пусть решает суд. А вот некоторые детали происходящего весьма любопытны. И мне очень бы хотелось выяснить, почему мистер Фейллон так заинтересовался личными дневниками Элен Кадмус.

– Так он вам и сказал, – пожала плечами Делла Стрит. – Он вообще отрицает, что его интересуют дневники. Он заявил, что просто хочет получить на память личные вещи, оставшиеся, я цитирую, «после бедной, несчастной девочки».

– Судя по твоим словам, беседа предстоит не из легких, – вздохнул Мейсон.

– Так вы его примете? – спросила секретарша. – Или будете дожидаться, пока он, расхаживая взад-вперед, протопчет дорожку на ковре в приемной?

– Мне не к лицу избегать встреч с напыщенными наглецами, которые на поверку оказываются никуда не годными актерами. Вероятно, он привык иметь дело с продажными крючкотворами, которые обстряпывают дела Бенджамина Эддикса, укрывая доходы и уменьшая налоги.

– Наверное, именно сейчас он начинает понимать, что столкнулся с представителем совершенно иной породы, – улыбнулась Делла.

Мейсон прошел к шкафу, достал шляпу и напялил на бюст Блэкстоуна, лихо заломив ее мраморному юристу на левое ухо.

– Теперь, Делла, – провозгласил Мейсон, – можешь пригласить в кабинет мистера Фейллона.

Секретарша улыбнулась мальчишеству адвоката и вышла в приемную, чтобы пригласить в кабинет человека, которого она охарактеризовала как трехдолларовую банкноту.

Высоколобый, курносый Натан Фейллон носил очки с толстыми линзами без оправы. Дежурная улыбка была рассчитана на то, чтобы произвести благоприятное впечатление на собеседника. Заметную лысину посетитель компенсировал тем, что отрастил волосы по бокам и тщательно зачесывал их снизу вверх, закрепляя лаком, чтобы проплешина не бросалась в глаза.

– Мистер Мейсон! – воскликнул он. – Как я счастлив познакомиться лично с самим Перри Мейсоном! Я давно слежу за вашей карьерой по газетным публикациям и являюсь вашим искренним поклонником. Я давно решил, что если окажусь в неприятных обстоятельствах, то за юридической помощью обращусь именно к вам и ни к кому другому.

– У вас неприятности? – поинтересовался Мейсон, протягивая посетителю руку и незаметно подмигнув Делле Стрит.

– Нет, нет, нисколько! Нет, дорогой мистер Мейсон, вы неправильно истолковали мой визит к вам. У меня никаких неприятностей нет, что вы!