Рыцарь-ворон (СИ) - Крымская Диана. Страница 16

- Так что произошло?

- Сына миледи избили мальчишки, милорд, - объяснила Сара.

- Вот как. - Де Турнель разглядывал Дика, стоявшего с низко опущенной головой. - Что ж тут такого? К чему весь этот шум? Парни любят подраться. Достаться может всякому. Даже хозяйскому сыну.

- Но его бьют постоянно, милорд, - вмешалась Эдель. - Так больше продолжаться не может, нужно наказать зачинщиков.

- Например, вздернуть их на крепостной стене, миледи? - усмехнулся граф.

Эдель надменно взглянула на него:

- Нет. Я не имела в виду такую жестокость. Но выпороть маленьких негодяев вполне можно.

Дик затряс головой.

- Ты не хочешь, чтоб твоих обидчиков наказывали? - спросил, подходя к нему, граф.

Дик закивал.

- Видите, миледи: ваш сын против. И я с ним согласен. Наказывать никого не будут. Мальчишки разберутся сами. А ты, Дик, если даже был побит, не опускай голову. Всякий, даже самый смелый и сильный, может быть побежден, но, если он чувствует себя правым, не склоняется перед победителем.

Эдель увидела, что его слова подействовали на ее сына. Дик выпрямился и вздернул подбородок. Карие глаза его сверкнули.

- Кстати, Дик, ты уже в таком возрасте, когда пора заняться обучением воинскому делу, - сказал де Турнель. - Верховая езда, владение мечом и луком, - всем этим с сегодняшнего дня я сам займусь с тобой.

Эдель вздрогнула.

- С сегодняшнего дня? Но, милорд...

- В чем дело, миледи? - повернулся к ней граф. - Вы против обучения вашего сына? Или против того, чтоб я занимался с Диком?

- Я... Я... - Эдель замолчала, хотя сердце ее стучало молотом в груди. Посетившая ее мысль была слишком ужасна. Не хочет ли граф во время одного из таких уроков расправиться с Диком? Ведь случаи, когда на тренировках один из воинов калечил или убивал другого, происходили довольно часто.

- Вас ждет много других дел, милорд, - нашлась, наконец, она. - Вы хозяин Карлайла, а это большое поместье. Едва ли у вас найдется много времени для обучения Дика. Я сама найду для него хорошего учителя... какого-нибудь опытного воина...

- Не сэра ли Мэтлока? - съязвил граф. Дик тревожно посмотрел на мать. Но она ничего не ответила.

- Дик будет заниматься со мной, - подытожил муж. - Я смогу найти для этого время, миледи. И начнем мы прямо сейчас. Мириам, принеси все необходимое. В замке наверняка должны найтись подходящие для возраста Дика лук со стрелами и меч. И вели на конюшне оседлать моего коня и еще одну лошадь, пусть выберут самую смирную.

Эдель ничего не оставалось делать, как молча следить за приготовлениями. Но она заметила, что Дик, кажется, даже рад, и ей чуточку стало легче. Если у де Турнеля и есть злые замыслы, едва ли он посмеет осуществить их на первом же уроке. Да и она будет рядом, и не позволит, чтоб этот жестокий норманн причинил вред ее мальчику.

Эдель торопливо шла, вернее, почти бежала, по тропинке к реке. Именно там, на большом ровном лугу, граф де Турнель занимался с Диком. Жене, как ни просила и ни умоляла она его, он не позволил присутствовать при уроке.

- Женщинам там не место, - вот все, что он ответил на все ее мольбы. Хотя эту свою Мириам и взял с собою... А больше никого.

И вот прошло уже столько времени, - а они все не возвращались. Эдель, хоть и пыталась отвлечь себя всякими делами, каждую минуту думала о Дике и о том, что происходит там, на берегу.

Если муж захочет причинить вред ее сыну, - никого не будет рядом, чтоб помочь, защитить его. Вспомнить только, как де Турнель зарезал своего пажа, как изувечил собственную любовницу... А эта Мириам, похоже, очень предана де Турнелю, и вряд ли она и пальцем шевельнет, даже если он убьет мальчика на ее глазах.

И почему, почему она, Эдель, не взяла с собой Лайонела? Да, он не любит Дика; но, конечно, заступится за него, если жестокий граф посмеет поднять на него руку!

Страшные мысли подстегивали Эдель, и вот она уже стремглав бежала вперед, свернув прямо в густую траву, чтобы немного скосить путь... Вдруг, уже почти у самого луга, она спугнула полдюжины ребятишек, прятавшихся в траве. Они прыснули в разные стороны, будто стайка чибисят, испуганно вереща.

Эдель, однако, не остановилась, а продолжала бежать. Наконец, едва дыша, она выскочила на луг. Она так себя накрутила с того момента, как де Турнель с Диком уехали, что, увидев сына живого и невредимого, - более того, смеющегося и довольного, - так и остолбенела на месте, не в силах поверить собственным глазам. Он сидел верхом на смирной старой кобыле и размахивал мечом. Мириам держала ее и графского жеребца под уздцы.

- Милели, ваш сын делает успехи, - услышала она голос графа и, повернувшись к нему, обнаружила, что он полуголый, в одних штанах, и тех мокрых, - вероятно, он только что вылез из реки. Мокрые волосы взлохматились, превратив его из зрелого мужчины в почти юношу. Он улыбался, - второй раз за то время, что Эдель познакомилась с ним. С широкой груди его стекали капли воды. Штаны облепили бедра и ноги и, когда Эдель переместила взгляд с его торса ниже...

Он подошел совсем близко, и она поспешно подняла глаза, невольно радуясь, что щеки и так горят от быстрого бега.

- Он словно рожден для того, чтоб ездить верхом и владеть мечом, - продолжал муж, будто не замечая ее смущения, и поднимая лежащую на траве камизу и надевая ее. - С луком и стрелами пока не так хорошо, но это поправимо. Я и сам не такой искусный лучник.

- Лай... сэр Мэтлок прекрасно стреляет, - быстро сказала Эдель. - Я попрошу его позаниматься с Диком.

- На первых порах вашему сыну достаточно будет и моих уроков, - возразил граф. - А потом посмотрим.

«По крайней мере он не сказал - «нет», - подумала Эдель. - Осталось уговорить Лайонела...»

- Вы будете заниматься ежедневно, милорд? - спросила она.

- Конечно. Дик умен и сообразителен не по годам, но это не значит, что уроки должны быть нерегулярными. Только ежедневные занятия принесут плоды.

- Быть может, его... особенность мешала вам во время урока? - осторожно поинтересовалась она.

- Мы прекрасно понимали друг друга, - заверил ее муж. - И, кстати, то, что вы назвали особенностью. Вполне возможно, что Дик заговорит, и я уверен в этом. Я и сам поздно начал говорить, года в три, так рассказывала мать... - Голос его стал глуше, по лицу скользнула тень.

- Вы думаете, милорд? - Эдель недоверчиво смотрела на него. Что мог он понимать в недуге Дика? Если самые искусные врачи сказали, что он будет немым до конца жизни...

- А, если даже все останется как сейчас, - что в этом ужасного? Я знавал одного славного рыцаря, - храброго воина, заслуженного не в одной битве, - который тоже был нем. Так вот, это не помешало ему ни стать великолепным бойцом, ни заслужить рыцарское звание, ни заиметь прекрасную семью. В его замке его все понимали по первому знаку - и слушались беспрекословно.

Эдель заметила, что Дик слушает крайне внимательно.Но это не все, - продолжал граф. - В Древнем Риме был один император - Марк Аврелий. Так вот, до восемнадцати лет он был немым. Лишь когда на Рим надвинулись вражеские полчища, император неожиданно заговорил и произнес речь, потрясшую всех, кто ее слышал. Он собрал огромное войско и разгромил неприятеля... Но об этом как-нибудь потом. Мириам, обернулся к девушке-пажу де Турнель, пристегивая к поясу меч, - мы возвращаемся в Карлайл. Ты поедешь на моем коне, пересади Дика к себе и забери кобылу. Езжай не торопясь. А мы пройдемся с женой до замка пешком.

Эдель вовсе не обрадовалась перспективе остаться с мужем наедине; но деваться было некуда, тем более, что слова его, как почти всегда, прозвучали словно приказ.

Мириам уехала; и вот Эдель шла рядом с графом по тропинке. Удивительно, но он проявил галантность и протянул ей руку, на которую она, волей-неволей, вынуждена была опереться. Она вдруг подумала, что это третий раз, что они прикасаются друг к другу: первый - был в тот день, когда они обменялись в церкви кольцами; второй - когда он, пьяный, тряс ее в шатре за плечи... и вот сейчас - третий. И до сих пор они не стали мужем и женой перед Господом. Как странно.узнала от слуг, что в прошлый вечер «сэр Энтони» допоздна сидел один в нижней зале. Он много пил, а потом заснул прямо за столом и проспал до утра. «И к Мириам он не ходил», - невольно подытожила Эдель. Что ж, может, оно и к лучшему: по крайней мере, никто, кроме Лайонела, еще не знает, что паж графа - не мужчина... и что Мириам - любовница де Турнеля.