Пылающая полночь - Демченко Антон. Страница 45

Собственно, так оно и вышло. В полдень мы с моим противником встретились на Старом дворе, точно под двенадцатый удар колокола кладбищенской часовни. И… тьма! Да у нас на знакомство с его секундантами, сопровождавшееся их презрительным хмыканьем при виде моего оружия, ушло времени больше, чем на бой. Первый же выпад моего противника закончился звоном разрубленного клинка его боевой шпаги, после чего лезвие фальшиона оказалось у его шеи. Изрядно побледневший, горе-поединщик пробормотал слова извинения, его секунданты холодно, но вежливо распрощались со мной, и все участники покинули Старый двор, разойдясь каждый в свою сторону. Полагаю, что друзья потащили моего противника заливать вином неудачу и потерю оружия, а я… я отправился на поиски подходящей квартиры. Вот ведь! Я и в Ленбурге-то до сих пор себе постоянного места жительства не нашел, а уже мечусь по всей столице в поисках квартиры или хотя бы комнаты, поскольку жить на постоялом дворе, как дома, здесь слишком дорого. Нет, учитывая, что утром граф Дирна прислал мне рекомендательное письмо к командиру легиона имперскому легату князю Родэ, подтвержденное приказом из канцелярии императора, я мог бы уже сейчас забрать из гостиницы свои вещи, взнуздать скакуна и отправиться в Берганна-Эльме, где квартирует Четвертый Громовой. Никаких сомнений в том, что в легионе меня встретят и устроят, нет. Но жить ближайшие три месяца в казармах — увольте! Я лучше встречусь с легионом на месте общего сбора, благо предписание графа Дирны и приказ императора это позволяют. Да и кое-какие планы у меня на это время уже имеются.

Удача улыбнулась мне лишь на третий день. Я нашел неплохую мансарду в двухэтажном доме на правом берегу Бирры, реки, разрезавшей Нойгард на две неравные части. И именно здесь, на правом берегу, располагалась более старая часть города, дворцы императора и понтифика, крепость Арсенала и главный храм империи. В общем, неплохое место, как заметил сосед. Владелец, сорокалетний рентер Тудор, живущий за счет дохода от сдаваемых внаем квартир и пары лавок на первом этаже принадлежащего ему дома, согласился сдать мне мансарду с отдельным входом за вполне приемлемые для столицы пять золотых в месяц. Грабеж, конечно, но куда деваться? В гостинице или на постоялом дворе проживание обошлось бы мне втрое дороже! Так что я был вполне доволен сделкой, тем более что в стоимость было включено и содержание моего скакуна.

— А вот нанял бы слугу — и не пришлось бы платить конюшему… — Давненько я не слышал соседа.

— Зато пришлось бы платить слуге, — фыркнул я в ответ.

— И что? Польза, которую он принесет, всяко покроет расходы. Да и время…

— Что «время»? — сердито переспросил я. Идея найма слуги меня не прельщала. Совершенно. Обходился же я без него девятнадцать лет, так зачем что-то менять?

— Потери времени и лишняя трата сил. Вспомни, в каком состоянии ты прибыл в Нойгард? — А сосед явно не собирается уступать. — Был бы у тебя слуга — и путешествие прошло куда легче. Не находишь?

— Насчет «легче» не знаю. Но вот в том, что оно затянулось бы надолго, не сомневаюсь. Думаешь, обычный человек смог бы выдержать такую скачку? — привел я неубиваемый аргумент, это точно.

— Ну да, ну да, — отозвался дух. — Если подходить с такой точки зрения, то все верно… для нашего путешествия из Ленбурга в столицу. Только, пожалуйста, не забудь одну простую вещь, а именно: в Поход ты отправляешься с легионом, который совершенно точно не сможет поддерживать твой темп. И даже пытаться не будет, как ты понимаешь. А кроме того, подумай о тех заданиях, что тебе придется выполнять на службе. Сильно сомневаюсь, что по возвращении из рейда по Пустошам ты сможешь отыскать в лагере трактир и купальню. А будут ли у тебя силы, чтобы приготовить себе ужин после выхода, — ба-альшой вопрос. Не находишь? Я уж молчу об уходе за скакуном. Платных конюшен, как мне кажется, там тоже не будет.

— Убедил, — после недолгого размышления вынужден был я согласиться с соседом. И правда, если по возвращении из выхода в Ленбурге на постоялом дворе Арса меня всегда ждал накрытый стол и купальня с горячей водой, то рассчитывать на такую роскошь в грядущем Походе точно не стоит. А вспоминая, в каком состоянии мне порой доводилось возвращаться домой… сосед прав, будет лучше обзавестись слугой, который возьмет на себя походный быт.

— Дело за малым. Найти такого малого, что согласится составить тебе компанию в путешествии в неосвоенные земли, кишащие темными тварям, черными пятнами и проклятыми руинами, — преувеличенно весело провозгласил сосед. И вот тут я понял, какую проблему только что повесил на свою шею. Тут даже щедрое жалованье может оказаться недостаточным аргументом.

Тьма! Опять траты! А у меня ведь не так много денег, чтобы я мог позволить себе транжирить их направо и налево!

— Не прибедняйся! Полторы сотни золотых в твоем поясе — сумма вполне достаточная. Даже если ты наймешь слугу, этих денег должно хватить на полгода жизни в Нойгарде. А нам столько и не нужно! Выедем в Майн, а там… казенные харчи, казенная палатка и много-много тварей, которые только и ждут, что их кто-нибудь выпотрошит.

— Ты меня успокоил, — насмешливо отозвался я. — Можно подумать, что командование позволит мне заниматься добычей трофеев прямо во время Похода!

— А это уже будет зависеть от того, сумеешь ты с ним договориться или нет. Но если я правильно понимаю ситуацию, то шансы есть, — заметил дух.

— Рассказывай, что задумал, — приказал я… и сосед рассказал. Развернуто, логично и с примерами. В общем, постарался на славу, так что спустя четверть часа я поверил, что его затея вполне может выгореть. Должна выгореть!

Глава 5

И какого лысого моего носителя понесло сегодня на эту площадь, а? Вот что он здесь забыл? Толчея, суета, карманников — как блох на барбоске, да и представление впереди совсем не радостное. Так чего нам здесь надо, а?

— Кончай ворчать, словно старый дед, — потребовал Дим, старательно вытягивая шею и пытаясь рассмотреть происходящее в центре площади. — Когда еще доведется такое увидеть?

— Какое такое? Любоваться казнью — дикость и варварство! — буркнул я.

Пусть ни мне, ни Диму прежде не доводилось видеть этой процедуры, но сама традиция прилюдных казней меня откровенно бесит своей бессмысленностью и… да плевать, что осужденный во время сожжения будет скрыт от глаз публики круглой каменной стеной трехметровой высоты. Это просто страшно. Тупо страшно! До одури и мокрых штанов, если бы они у меня были! Да, я боюсь и ничуть не стыжусь в этом признаться. Боюсь с тех самых пор, как Дим попал на обследование к инквизитору, отцу Тону, и тот подтвердил мое присутствие в теле носителя. Пусть меня не признали порождением Тьмы, но осадочек, как говорится, остался, как и понимание, что повернись все чуть иначе — и нас с Димом ждала бы казнь точно такая же, как та, что готовится сейчас на площади в самом центре имперской столицы! Более того, вспоминая не такие уж давние экзерсисы его преосвященства, я не могу ручаться, что эта участь нам больше не грозит.

— Это не дикость, сосед. Это кое-что другое, — неожиданно пустился в объяснения носитель. — Можно сказать, последний довод обвинения.

— Чего? — не понял я. — Какой довод, когда приговоренный уже хрустящей корочкой покрывается?

— Последний, говорю же, — огрызнулся Дим. — Смотри! Сам все поймешь, а если нет, тогда уж я объясню.

С левой стороны, у возвышавшегося над площадью шпиля храма, толпа вдруг резко подалась в стороны, отхлынула, освобождая проход, и я увидел выходящую из ворот собора процессию. Служки в черных рясах с накинутыми капюшонами несли факелы, взяв в «коробочку» телегу с установленной на ней железной клеткой, влекомую парой черных лошадей. А позади этой процессии медленно вышагивали трое судей Трибунала в белоснежных сутанах и мантиях. Толпа умолкла, замерла на месте, кажется, даже не дыша. Было так тихо, что даже здесь, на другом краю площади, можно было услышать скрип тележных осей и редкий тихий лязг цепей, которыми был прикован к клетке изможденный и обросший старик, одетый в какое-то рванье. Основательно так прикован, по рукам и ногам.