Русалочьи сети. Поймать волка - Наталья Кириллова. Страница 20

– Иди в спальню, – мягко велел оборотень, и я не стала спорить, повернувшись обратно к лестнице.

Поднялась на второй этаж и нахально залезла в шкаф. Всё-таки разгуливать во влажном полотенце удовольствие маленькое даже для русалки и поэтому я без особых угрызений совести достала и надела белую рубашку. Затем подошла к окну, рассматривая кольцо деревьев вокруг дома, зелёную лужайку, сбегающую к реке, и деревянный настил узкого короткого причала, разрезающего ровную водную гладь. На противоположном берегу тянулись рядком дома, совсем маленькие, одноэтажные и простые, и большие двухэтажные, с пристройками и палисадниками, пестреющими яркими цветами. И тихо на удивление, только птичьи песни да вкрадчивый плеск воды под причалом.

– Конечно, это не королевский завтрак… – Кейтен вошёл бесшумно, и я едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть от неожиданности.

– Ничего страшного, – я приблизилась к кровати, опустилась на край. – На самом деле настоящий королевский завтрак я увидела только когда мы приехали в Лазурное, а в Приморском принято блюсти умеренность в еде.

Оборотень поставил поднос на разобранную постель и сам сел по другую его сторону. Скромные бутерброды с колбасой и сыром и явно наспех наструганный зелёный салатик, по виду сильно похожий на тот, которым обычно Люсинда завтракала. Какой-то неподходящий для хищника набор. Или это Кейтен ради меня старался?

Я принялась за бутерброд с колбасой. Ко всему прочему салат напомнил, что Ланс наверняка волнуется, я же уехала и никого не предупредила, что ночевать буду в другом месте… конечно, я не планировала спать в чужой кровати, оно само как-то вышло… но всё равно нехорошо по отношению к брату. Ланс и так невысокого мнения о «бармене», а уж что теперь думать будет, и представить страшно.

И что думает сейчас, пока ты, Дани, тут сидишь и исповедь волка ожидаешь.

– Полагаю, ты уже догадалась, что мои родители происходили из стаи Красных волков, – заговорил Кейтен, глядя на реку за окном. – И отец Киаран и есть тот сын альфы, из-за которого им пришлось покинуть стаю.

Я кивнула, не вполне, впрочем, уверенная, что он заметит мой кивок.

– Родители не любят вспоминать ту историю, особенно мама. Алтар, тогда всего лишь средний сын вожака, не давал маме проходу, будучи уверенным, что с ним пойдёт любая волчица. Они и шли… а мама отказалась.

И её ценность и притягательность в глазах родителя Киаран сразу возросла. Ещё бы – все согласные, а одна возьми и заупрямься.

– В конце концов, мама обратилась к вожаку. Но, как я тебе говорил, волчиц рождается меньше, с мнением их считаются постольку-поскольку, а в данном случае чувства и предпочтения моей матери и вовсе не имели никакого значения. Тем не менее, она отказалась подчиниться и альфе, когда тот велел оставить моего отца и стать парой Алтару. Папа потребовал поединка до смерти, Алтар охотно согласился. Поединки у оборотней бывают разные: тренировочные, до первой крови, серьёзного ранения, просьбы о пощаде и до смерти противника. До просьбы о пощаде обычно никто не выбирает – это позор для волка до конца его жизни. А до смерти… почётно. Хороший способ заслужить уважение стаи. Если выиграешь, разумеется, – Кейтен помолчал минуту. – И папа мой проиграл. Я не знаю, как там всё обстояло на самом деле, был ли Алтар и впрямь сильнее моего отца или же играл нечестно… меня там фактически ещё и не было… Мама, увидев, что Алтар вот-вот убьёт её волка, бросилась к альфе и начала молить о пощаде и обещать, что сделает что угодно, лишь бы её пара выжила. Тогда-то он и предложил тот самый выбор: или она всё-таки станет парой для его сына, а моего папу подлатают, вылечат, и даже не будут напоминать о позоре, или она может забирать то, что осталось от её волка, и идти куда хочет. Возможно, вожак полагал, что выбор изнеженной, привыкшей к безопасности и защите стаи волчицы окажется более чем очевидным, но родители предпочли уйти.

– Твоя мама уже была беременна, – сообразила я.

– Да, – подтвердил Кейтен. – Родители понимали, что, прими мама предложение вожака, и от ребёнка избавились бы, как только стало ясно, что родился очередной мальчик. Да и папе, что бы там ни говорил альфа, рано или поздно пришлось бы покинуть стаю, не по своему решению, так вынужденно.

Мало радости день за днём наблюдать, как любимой женщине приходится терпеть ненавистного ей мужчину. И о проигрыше в поединке отцу Кейтена наверняка напоминали бы с завидной регулярностью и упорством.

– Родители выжили, хоть и стали одиночками. Родился я, потом мой брат. Алтар нашёл себе другую волчицу, мать Киаран. А несколько лет спустя у Красных волков случился, скажем так, конфликт интересов с другой стаей, закончившийся изрядным сокращением численности Красных, в основном, разумеется, самцов. В схватках погибли и старый вожак, и его сыновья, старший и младший.

– И вожаком стал Алтар?

– Стал. У него и его супруги родилась Киаран, единственный ребёнок.

Думать надо, избалованный не меньше Люсинды. Добавим к этому резкое изменение соотношения между мужчинами и женщинами в стае, причём не в пользу последних, и реакция Киаран немного проясняется. А балованные маленькие принцессы, увы, чаще всего вырастают в капризных взбалмошных девиц, искренне полагающих, будто мир вращается исключительно вокруг их особы, и не понимающих, когда им говорят «нет». За примером, как ни печально, далеко ходить не надо.

Надеюсь, Люсинде в замке сейчас икается.

– У Киаран было всё самое лучшее из того, что могли предложить её родители, и она ни в чём не знала отказа, – продолжил Кейтен. – Киаран захотела танцевать и ей сразу наняли учителя, Киаран решила выступать в кабаре, и родители скрепя сердце выделили дочери надёжное сопровождение, дабы быть уверенными, что любимое чадо там действительно только танцует и никто не покушается на её честь. Киаран не без поддержки родителей выбрала себе кандидата в мужья, и по несчастливому стечению обстоятельств им стал я.

– Ты из-за неё уехал из Кармины?

– И из-за неё в том числе. Там много чего навалилось сразу – и настойчивость родни Киаран, и собственное желание мир посмотреть… ну и тогда я был не самым примерным сыном.

А об этом он раньше не упоминал.

– В общем, однажды я крупно повздорил с родителями, собрал вещи и отправился мотаться по миру. Практически в прямом смысле мотаться. Поездил, наконец-то посмотрел на этот самый мир, затем остановился в Лазурном и где-то с год перебивался не всегда законными подработками и сомнительными съёмными углами. Потом был «Алый лепесток», куда я устроился барменом. Тогда он ещё назывался «Лепестки роз» и стремительно деградировал, превращаясь в банальный дешёвый бордель. В конце концов, прежний хозяин решил продать его, и я купил «Лепестки» фактически за бесценок. Немного изменил название в память о Кармине, отказался от предоставления интимных услуг и постепенно… не буду уверять, что путь был быстрый и лёгкий, да и по сей день мы не можем полноценно конкурировать с «Бриллиантовыми мечтами», но люди к нам ходят.

– И ещё ты даёшь работу нелюдям.

– И это тоже.

Признаться, раньше мне и в голову не приходило, каково это – искать работу, жить на одно жалованье, платить за жильё, одежду, еду. Возможно, если приглядеться, то не слишком-то я и отличаюсь от принцесс и дочерей вожаков. Хоть бы и четвертая, и десятая, и даже пятидесятая, но я всё равно остаюсь царевной, далёкой от нужд и жизни обычных людей и нелюдей.

– Киаран объявилась два года назад, – Кейтен неожиданно усмехнулся с оттенком недовольства, – как только «Лепесток» начал приносить доход, а не поглощать все вложения, словно бездонная яма. За эти годы я помирился с родителями и из их писем знал, что Киаран периодически приезжала к ним и пыталась разузнать, где меня можно найти. Родители ничего ей не говорили, тем более, когда я вёл жизнь кочевника, то и сам не знал, где окажусь через месяц или на следующий день. Однако, когда я осел на одном месте, найти меня стало куда как проще. Она приехала, пришла в восторг от «Лепестка» и попросила взять её на работу. Пообещала, что не будет ни на чём настаивать и лезть в мою личную жизнь, но заметила, что нам не повредит присмотреться друг к другу в более неформальной, так сказать, обстановке. Полтора года мы друг другу не мешали, Киаран поселилась в городе, отец купил ей дом и написал мне личное письмо, в котором умолял не отказывать старику и присмотреть за его дочерью. Дескать, на кого ещё он может возложить эту ответственную задачу, кроме как на достойного сына тех, кто когда-то принадлежал к его стае? – в голосе оборотня проскользнула злая, едкая ирония. – Киаран и сама неплохо справлялась, защищать себя она умеет, как и всякая волчица.