Принцесса для Узурпатора (СИ) - Вронская Кристина. Страница 22

- Вот хитрец!

Виктор тряхнул эльфийской головой.

- Ага. Так вот, здесь она живет уже тридцать лет. А пришла сюда в возрасте двадцати трех.

- Должно быть, старуха совсем... - разочаровалась я.

- Увидишь! Она - единственная женщина-человек, которая имеет здесь какую-то власть, и которую уважают темные эльфы.

Я хитро сощурилась и, ухмыльнувшись, взглянула на эльфа:

- Чего же стоила тебе эта информация?

Тот взглянул на меня, потом нахмурился и ответил:

- Опять думаешь не о том! Я поговорил с.., меня с ним на службу ставили сегодня...

- Ну-ну, - я не могла сдержать улыбки.

Тот кинул на меня недовольный взгляд, потом остановился напротив одной из дверей, из-за которой доносились мелодичные звуки. Играет? На чем?

- Все, идите, МИЛОРД, - проговорил Виктор насмешливым голосом.

После чего развернулся и зашагал в обратную дорогу по коридору. Я кинула ему вслед взгляд и кивнула охранникам, стоящим у дверей.

- Я принц Виктор, миссис Такаги меня вызывала.

- Только обращайтесь к ней не миссис, а Кэйко-сама, принц Виктор. Так положено.

Я кивнула, хотя для меня все это было необычно. Охранник постучал и, открыв дверь, заглянул в комнату (мелодичные звуки стали чуть громче). Он доложил, что я пришел. Кэйко-сама тихо что-то ответила. Охранник прикрыл дверь и посмотрел на меня.

- Можете проходить.

Отчего-то сердце у меня забилось сильнее, должно быть, от волнения. Я сжала кулаки и с решительным видом шагнула через порог в комнату вдовы. Дверь за мной негромко закрылась.

Меня окутали ароматы наподобие тех, что были в покоях у Советника. Мелодичные звуки, которые, как оказалось, издавала арфа, прекратились. Полумрак рассеялся. Пол оказался бамбуковым, у потолка висело несколько пузатых фонариков со странными символами (прим. автора - японскими иероглифами, строчки из хокку), длинный и узкий комод стоял у стены, тканевые перегородки стояли по двум сторонам, стены расписаны живописью (суми-э, японская живопись тушью). На низком столе стояло пару свечей на резных подсвечниках. Они стояли так же и на комоде, и на выступах в стене. За широкой перегородкой я увидела высвеченные фонарями очертания низкой кровати. Сама хозяйка комнаты сидела в конце на низком стуле, руки задержались над струнами арфы. Ее лицо скрывал полумрак.

- Добро пожаловать, Виктор-кун. Не стой в дверях, - проговорила Кэйко-сама совсем не голосом старухи, а приятным женским тембром. - Иди сюда. Присаживайся напротив.

Я увидела, как теплый свет фонариков выхватил ее молодую руку с белоснежной кожей. Пригласительный жест. Я пожала плечами и двинулась к ней навстречу. Чем дальше я шла, тем сильнее накрывал меня мрак. Возле женщины горело только несколько свеч, справа имелся низкий столик с несколькими свитками, баночкой с тушью и фазаньим пером. Свиток наполовину был исписан странными символами (иероглифами), чисто, аккуратно, по столбикам. Это было похоже на искусство. Кэйко-сама стояла уже передо мной. Она сделала короткий поклон, поместив руки впереди. Видимо, я должен был сделать то же самое. Когда я подняла голову, то увидела красивую женщину с молочно-белой кожей, в длинном узком платье с широким поясом. Ее иссиня-черные волосы были заколоты двумя длинными палочками из золота, с которых свисали едва заметные украшения. Ее светло-карие глаза были подведены черным, а уши украшали едва заметные золотые капельки. Впрочем, серьги и я носила, и даже братья-остроухие.

Я удивилась тому, что Кэйко-сама оказалась не старухой. Но как это возможно? Может то, что рассказывал Виктор - неправда? Тогда как же было на самом деле? И сколько на самом деле она здесь?

- Присаживайся, - простерла она руку в сторону небольшой подушки. Сама она опустилась на такую же, возле стула, и положила руки на колени, плотно друг к другу.

Я уселась. В ботфортах сидеть на коленях было неудобно.

- Обычно те, кто приходят сюда, снимают обувь, - проговорила она. - Но если тебе так удобнее - я не имею ничего против.

Мне было неудобно, но я промолчала об этом, сообщив, что меня вполне все устраивает, но, вообще-то! У меня была куча вопросов, которые я хотела бы ей задать! Но почему-то я робею перед этой женщиной и не могу ничего спросить.

- Итак, Виктор-кун, я пригласила тебя сюда, чтобы познакомиться с тобой и побеседовать.

Я кивнула, осознавая, что я - болтунья Виктория, до сих пор не сказала ни слова!

- Я была наслышана о тебе. Все, кого я знаю, отзывались о тебе самым лучшим образом. Я решила, что ты достойный человек, и решила узнать о тебе побольше, поговорив с тобой. Ведь правду мы узнаем человека как личность со слов других, а не со слов его самого, а душу человека распознаем в словах, которые он говорит.

- Ну... да, - промямлила я, вынужденная согласиться.

- Обо мне ты, наверное, тоже много слышал, и уже знаешь мое имя. Если еще нет, то позволь представиться: меня зовут Кэйко Такаги. Здесь я исполняю обязанности лекаря и являюсь временно исполняющей обязанности князя Тео-сан.

- Да, мне немного рассказали о вас...

- Должно быть, поэтому на твоем лице отразилось удивление, когда ты увидел меня. Тебе говорили, что я здесь уже тридцать лет, и мне около пятидесяти? Тебя поразило, как я могу в свои годы быть такой молодой.

Именно об этом я и думала. Эта женщина читает мои мысли!

- Я отвечу на твой вопрос, но прежде позволь мне задать свой.

- Хорошо.

- Зачем ты, принцесса Виктория из королевства Роана, изменила свой облик и проникла в ряды темных эльфов? Я вижу, что у тебя есть причина, но какова она? И насколько достойна?

Я изумленно округлила глаза, уставившись на Кэйко-сама. Как она могла узнать об этом? От кого? От Линдо? Женщина смотрела на меня спокойным и мягким взглядом, заставляя меня проявить искренность и раскрыть себя.

Ведь уже нет смысла что-то скрывать от нее, верно?

Глава девятнадцатая. Кэйко-сама решает помочь

Я рассказала Кэйко-сама почти обо всем, начиная с того, как Тео пришел в наше королевство и хотел захватить его, а потом начал требовать лишь одну принцессу, после чего я, Линдо и папка были захвачены и уведены в плен, королевство разорено и захвачено тоже. Потом рассказала о том, как моя личность Виктории раздвоилась, породив Виктора, а после Линдо пришлось поместить Виктора в чужое тело, чтобы моя личность окончательно не исчезла (если, конечно, можно так сказать...). Советник начал меня подозревать в использованной сильной магии из-за какого-то резонанса, и упомянула еще о нескольких мелких деталях, о которых вы уже знаете. Про то, что мы занимались с остроухими любовью, я решила не упоминать, мне было как-то стыдно говорить о том, чем мы занимались этой женщине, перед которой я, не зная почему, робела. Она казалась мне... великой. Как-то так. Но почему, я понять не могла. Она молча слушала меня, не перебивая и дожидаясь, пока я закончу. Я, наконец, замолчала и уставилась на нее, в ожидании ответа. Кэйко сидела некоторое время молча, опустив голову. Это напомнило мне то, как склоняет голову лебедь... величественно и спокойно. Потом она подняла на меня глаза и проговорила:

- Я не собираюсь обсуждать решение Тео-сана. К тому же, зная его достаточно долго, могу сказать, что это обычное поведение Тео-сана.

- Обман - это обычное поведение?!

Ну нет уж! Это глупости какие-то! А я еще считала эту Кэйко-сама умной женщиной! Она просто заодно с узурпатором!

Ярость во мне начала закипать, точно неудачное зелье Линдо.

- Принципы нельзя назвать обманом, - проговорила негромко Кэйко-сама, не обращая внимания на то, что я повысил голос.

- Тео-сан никогда не станет сражаться с теми, кто не может сражаться, - продолжала она, взглянув на меня. Мне опять отчего-то стало стыдно. Что это за взгляд такой? Словно я все время виновата. Мне это не нравится!