Сквозь века (СИ) - Райль Регина. Страница 12

Раздался третий звонок. Погас свет. Темно-красный бархат занавеса дрогнул, и тяжелые портьеры медленно раздвинулись. По залу прошел ропот предвкушения.

Оркестр заиграл бодрую увертюру. Началось первое действие. Зрителям предстали декорации скалистого грота и рощи, заросшей лаврами и кипарисами. Здесь покоилась Эвридика. Перед входом в гробницу, щедро украшенную венками из цветов, сидел убитый горем Орфей, одетый в белую просторную тунику, кожаный жилет и сандалии. Рядом лежала лира. Красивым звучным тенором парень запел скорбную песню о гибели любимой: укус ядовитой змеи оборвал её жизнь. Его плач летел к небесам, к самим богам. И те сжалились, послав Амура, который поведал, что Орфей может спуститься в подземный мир и убедить гневных владык вернуть ему милую. Нужно лишь соблюсти условие - не оборачиваться и не смотреть на неё, пока они не выйдут на поверхность.

Скорбные стенания будоражили зрителей, не оставляя равнодушным ничье сердце. Джулиен улыбнулся, краем глаза заметив, что Винсент коснулся руки Эстер. Герр Беккер - отличная партия для его сестры, но главное, что они любят друг друга. Рейндхарт непроизвольно посмотрел наверх и встретился взглядом со Стеллой. В полумраке она выглядела загадочной, милой и невыносимо притягательной. Девушка улыбнулась ему так очаровательно, что перехватило дыхание. Она словно извинялась, что не сделала этого сразу, а затем опустила глаза, прерывая гипнотический контакт. Джулиен стряхнул оцепенение и повернулся к сцене. Он не мог позволить себе открытую радость, но в душе сиял.

«Какое безрассудство! - думала Стелла. - Немыслимо! Я не должна рассекречивать нас! Ох, одна улыбка не раскроет тайн ордена, всё заняты оперой».

Началось второе действие. Декорации сменились, и все увидели адскую бездну, густой чёрный дым и языки пламени. Орфей остановился на берегу Стикса. Духи подземного мира отказались пропустить его, неумолимые, чуждые к человеческим чувствам. Тогда Орфей достал лиру и ударил по струнам.

- Ох, Стелла, как нежно, как выразительно! - воскликнула Лиззи.

На сцене появилась печальная Эвридика. Золотая диадема украшала тёмные распущенные волосы, белоснежное платье вилось длинным шлейфом. Блаженные тени передали её супругу и запретили оборачиваться. Орфей повел возлюбленную наверх. Когда до поверхности осталось совсем немного, расстроенная холодностью мужа, Эвридика начала терзать его упреками. И измученное любящее сердце не выдержало. Орфей оглянулся...

Девушка упала бездыханной.

Полный боли и тоски голос разнесся под сводами театра. Джулиена растрогала скорбная ария, он посмотрел на Стеллу и с удивлением увидел в её печальных глазах слёзы.

«Как же тонко чувствует её душа!»

Но опера завершилась хорошо - Амур сжалился и оживил Эвридику.

 - А по мифам они оба умерли, - нахмурилась Лиззи, - недостоверные факты!

- Счастливое завершение мне больше по вкусу, - улыбнулась Стелла, утирая слёзы.

- Дорогая, опять у тебя глаза на мокром месте. Плакса! На тебя же все смотрят!

- Кто смотрит? - ахнула она и в первую очередь посмотрела на ложу Рейндхартов.

И, словно магнитом притянутая, не смогла быстро отвести взгляд от Джулиена. Его серые глаза подернулись влагой, лицо наполнилось восторженной одухотворённостью. Опера не оставила его равнодушным. Он что-то произнес - Стелла видела, как двигаются его губы, но не смогла прочесть, что он сказал. То ли «Восхитительно!», то ли «Вы восхитительны!» Рейндхарт улыбнулся, а девушку охватила непонятная дрожь. Щёки вспыхнули, и она кивнула в ответ.

- Да никто не смотрит! Трусиха! - засмеялась Лиззи.

Зал рукоплескал, актёры, вышедшие на сцену, утопали в овациях и восторженных эмоциях публики. Стелла аплодировала, не жалея ладоней. Эвридика уже сжимала в руках охапку цветов. Радостные улыбки освещали лица артистов, они превосходно отыграли и заслужили минуту славы.

- Пойдемте, дорогие, пора, - сказал герр Лейман.

Девушки кивнули и направились за ним к выходу. Стелла не удержалась и обернулась в последний раз. Рейндхарты тоже покидали ложу. Разодетый мужчина выводил белокурую особу, Джулиен шёл позади. Внезапно он тоже решил оглянуться. Едва уловимый поклон, взмах ресниц, тонкая прощальная улыбка, и оба удалились.

А следом, с верхнего бокового балкона, бесшумно скользнула наблюдавшая всё это время за ними тень.

* * *

- Сегодня у нас совместный обед, - сияя, возвестила Марина Петровна. - Я принесла морковный салат, свеколку, картошечку, - защебетала она.

Кирилл и молодой начальник помогали собирать на стол, а Константин не участвовал - посиделка не предвещала ничего хорошего.

«Прямо торжественная церемония. Тьфу, балаган».

Чтобы хоть какое-то время не видеть мелкой суеты и не слышать громких голосов, он отправился набрать воды в чайник. А когда вернулся, коллеги уже всё приготовили.

- Долго ходил, Костя, - сказала Марина Петровна. - Подошёл быстро и сел, начинаем.

Парень нахмурился, но смолчал. С какой стати она ему приказывает? Захотелось вылить этот чайник ей на голову! Хотя нет, лучше сначала вскипятить.

Константин сел за стол. Его тарелку уже наполнили двумя видам салата, мясом, бутербродами и закусками. Всё выглядело аппетитно, но от приказного понукания, желудок отказывался принимать пищу. Парень неспешно съел гриб, нарезал мясо, зачерпнул ложку салата. Пока он таким образом пытался уговорить заартачившийся пищеварительный орган, коллеги уже смели первую порцию и потянулись за второй.

- Кость, ты чего так плохо ешь? Я старалась, готовила. Бери ещё, разве не вкусно? Ешь, ты и так худой, тебе надо поправляться, вот салат, мясо, - сказала заботливая женщина.

«Она нарочно выводит меня из себя или на самом деле не видит, что у меня тарелка ломится от еды?» - вспыхнул парень.

- Рано о добавке заговорили. Я ещё это не доел, - буркнул он и звякнул тарелкой об стол, чуть не опрокинул стакан с соком и случайно спихнул вилку.

Кирилл прыснул, Ильдар сердито глянул. Аппетит у Кости испортился окончательно, но не есть означало обидеть кулинара. Он вздохнул и продолжил мучить закуски.

«Что она ко мне привязалась? То женить ей меня надо, то накормить!»

До конца обеда он не проронил больше ни слова и первым вышел из-за стола.

* * *

Сегодня был юбилей у Екатерины Петровны. София с Луизой пробегали весь день - надували и вешали шары, готовили закуски, оформляли стол. Ни на минутку не присели. Кроме этого, София побывала в шкуре фотографа - снимала церемонию вручения цветов и подарков. И вот настало обеденное время.

Девушка пребывала в хорошем настроении - именинница ей нравилась - она единственная принимала её такой, какая она есть или делала вид, что принимает. Праздничный стол радовал разнообразием овощных и фруктовых нарезок, бутербродов, солений, салатов. Всё выглядело аппетитно и так и просилось в рот.

Гости наполнили тарелки, Луиза разлила вино.

- Я не пью, я за рулем, - София отодвинула бокал.

- Ну, немножечко-то можно. Расслабиться, отдохнуть, а пары вина до конца рабочего дня выветрятся, - куда же без всезнающей Эллы Андреевны.

Девушка не ответила, она молча налила себе воды и пустила туда ломтик лимона. Она могла озвучить целый список способов расслабления без применения алкоголя. Задумалась над этим и проворонила тост, очнулась, когда все уже тянулись друг к другу. Именинница с удовольствием звякнула своим бокалом о её, а вот Элла Андреевна...

- С водой чокаться не буду, - заявила она. - Если нормальное нальёт, то можно.

Софию обожгло обидой. Что за презрительное отношение? Не пьешь - значит, отброс общества? Да здравствует стереотипное мышление!

Она не нашла, что ответить на горькое замечание.

- Была бы водка с лимоном, другое дело. Может, немного нальем? - женщина поднесла бутылку к бокалу Софии. А та словно отключилась и выдала:

- А может, вы попробуете лягушку или жука, вот черные тараканы очень вкусные и сочные, жирненькие такие. Аппетитно, не правда ли?