Бороться, чтобы остаться (ЛП) - Миллстед Кэси. Страница 28

— Давным-давно жила прекрасная принцесса, — начинает Роам.

— Это мамочка, — вставляет Лола.

— Однажды она переехала в маленький городок и встретила там принца.

— Это ты, — говорит она взволнованно. Я слышу, как он усмехается.

— Принц был высокий, с темными волосами и бородой. Он водил большой мотоцикл и носил кожаный жилет. Принцесса любила голубые глаза принца; в их уголках появлялись морщинки, когда он улыбался. Принцесса влюбилась в привлекательного принца. Она любила его так сильно, что родила от него ребенка. Самого красивого ребенка на свете…

— А это я! — Лола хлопает в ладоши, перебивая Роама.

Он снова посмеивается и продолжает:

— Принцесса посмотрела на свою малышку и назвала ее Лолой. Крошка была похожа на своего отца: у нее были темные волосы и ясные голубые глаза. Принц и принцесса были счастливы с их ребенком. Они не могли дождаться, когда же повезут малышку домой, чтобы познакомить ее со старшим братиком. У принца был сын, которого звали Джаспер. Джаспер тоже был похож на своего отца, вот только волосы у него были светлые. Он жил в другом городе, но часто навещал семью.

Я задерживаю дыхание, когда он приближается к концу рассказа, который я знаю наизусть, ведь читаю ей его вот уже четыре года с того самого дня, как ей исполнилось десять недель. Но он мне знаком не только по этой причине — я сама написала этот рассказ. Это была наша история.

— Однажды у принцессы заболело сердце. Ей было очень грустно, потому она забрала прекрасную малышку и уехала далеко-далеко, чтобы снова обрести счастье. Однако принцесса не переставала любить принца. Каждый раз, глядя в мерцающие голубые глаза дочери, она вспоминала его и оттого улыбалась. Конец.

До меня доносятся его пожелания спокойной ночи, так что я на цыпочках отхожу от двери. Он найдет меня, когда будет готов поговорить. Знаю, он этого хочет. Именно поэтому он здесь. Поэтому, и для того, чтобы увидеть дочь. Ему нужны ответы. Он зол, и у него есть право злиться. Я больше не злюсь. Я простила его, но простить кого-то не значит быть прощенной.

Я наливаю себе стакан молока и жду. Слышу его тяжелую поступь по паркету, когда он спускается в коридор. Чувствую, как он останавливается, когда достигает двери на кухню, где сижу я. Потому я разворачиваюсь, чтобы сидеть к нему лицом. В его глазах больше нет нежности, с которой он смотрел на нашу дочь, теперь в них жесткость, холод и ярость.

— Роам, — шепчу я.

Мне больше нечего сказать. Я не знаю, что еще сделать. Он мне не навредит. Я знаю, Роам не причинит мне боли. Но мне не нравится, как он на меня смотрит, и не нравится, что причиной, по которой его лицо приняло такое выражение, являюсь я. Тишина оглушительно неуютная. Мне снова хочется убежать, но на этот раз я этого не сделаю, потому что дала себе обещание. Я никогда больше не сбегу — ради моей дочери. Я буду сталкиваться с проблемами лицом к лицу. И не сбегу.

— Лучше тебе, блядь, объясниться, — рычит он.

Я вздрагиваю от резкости его слов, затем делаю глубокий вдох.

— Не хочешь чего-нибудь выпить?

— А, блядь, похоже, что хочу?

Нет. Не похоже.

— Может, нам стоит присесть, — предлагаю я, проходя мимо него в гостиную. Я аккуратно сажусь на край одного из диванов и жду, когда Роам сделает то же самое. Он усаживается прямо напротив меня — на кофейный столик.

— Говори, Лэйси, — рявкает он.

— Я… — начинаю я и делаю паузу. Я не знаю, что говорить. Это намного сложнее, чем мне казалось. Он в ярости, и у него есть на это право, но, черт возьми, у меня тоже! Он изменил мне, и другая женщина забеременела, ради всего святого!

— Ты, твою мать, оставила меня! — повышает он на меня голос. — Забрала моего гребаного ребенка и саму себя! — Я вижу, как по его щеке скатывается единственная слеза, и мое сердце разбивается на части.

— Мне жаль. — Я шмыгаю.

— Жаль? Тебе, блядь, жаль? — выплевывает он слова мне в лицо. — И это все? Тебе жаль? Ну так этого, твою мать, недостаточно.

Роам смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами. Он заслуживает объяснения, потому что я понимаю: забрать ребенка у идеально подходящего родителя неправильно. Понимаю и жалею с момента побега. Иногда слишком сложно вернуться к сделанному выбору. Порой проще жить в отрицании, чем сказать: «Прости». Иногда нечто ранит так сильно, что затуманивает разум. И душой ты можешь понимать, что принимаешь неверное решение, однако не видишь ясно, чтобы ступить на верный путь.

Наконец пришло время мне поступить правильно. Так что я выкладываю карты на стол.

— Только выслушай меня, не перебивая. Сможешь? — спрашиваю я тихим голосом.

Его взгляд смягчается, и Роам кивает.

— Когда Криста пришла в дом и заявила, что вы ждете ребенка, я ощутила невыносимую боль. Мое сердце… — я автоматически прикладываю ладонь к обозначенному месту, — мое сердце будто вырвали из груди и затем изодрали когтями. Я была ослеплена болью и могла сфокусироваться только на обещании, которое мама требовала меня дать каждый раз, когда отец причинял ей страдания. Она вынудила меня пообещать бежать, когда я буду чувствовать, что мне может быть больно. Честно говоря, я знала, что это ошибочное решение, но не хотела признаваться себе в этом. Положа руку на сердце, я убедила себя, что теперь, когда у тебя появились Криста и ее ребенок, ты очень скоро забудешь обо мне и Лоле. — Он перебивает меня рычанием, но я продолжаю: — Мне правда очень жаль, Роам, я сожалею, что увезла Лолу. Я допустила, чтобы за меня принимало решение ощущение боли, и последствия повлияли на двух самых любимых людей в моей жизни. — Я даже не осознавала, что плачу, пока слезы не начали стыть на моих щеках. Я стираю их и гляжу на Роама. Мои глаза полны сожаления и искренности. Надеюсь, он почувствует их правдивость.

У него заходили желваки, и я жду, когда он что-нибудь скажет. Но он молчит и просто смотрит на меня. Роам встает, и мое сердце пропускает удар. Затем он кивает и направляется из кухни. Повернувшись ко мне лишь в дверном проеме, Роам говорит:

— Передай Лоле, что я заеду увидеться с ней на следующей неделе.

И он уходит.

Мое сердце обливается кровью.

~*~

Раздается звон колокольчиков, и я слышу крик Лолы:

— Папочка!

Мне хочется плакать. Я игнорирую жжение в носу и за глазами и вместо этого приклеиваю фальшивую улыбку на лицо.

— Привет, Роам, — приветствую я его тихо.

— Лэйси. — Одно слово. И все. Мне достается только это. Я прикусываю губу, чтобы не заплакать.

— Можешь покатать меня на мотоцикле, папочку? — Лола скачет вверх и вниз, хлопая в ладоши. На ее лице широченная улыбка, а в глазах такой блеск, что тот способен меня ослепить.

У меня сердце сжимается. Я никогда не видела ее такой счастливой.

— Если мама не против, тогда покатаю. — Роам улыбается ей с понимаем.

— Мамочка, пожалуйста? Можно, папа покатает меня на мотоцикле? — умоляет она, молитвенно сложив руки и выпятив нижнюю губу.

— Хорошо, — смеюсь я. — Почему бы вам не съездить в парк? Я пройдусь и встречусь с вами там.

— Ура!

Я смотрю, как Лола бежит к дороге и останавливается у папиного «Харлея».

— Сюда, папочка!

Роам бросает взгляд на меня. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем качает головой, опускает глаза в землю и направляется к байку.

Я делаю глубокий вдох и иду за ними. Роам сажает Лолу перед собой и показывает ей, за что нужно держаться. Я хохочу, когда он застегивает на ней слишком большой для крохи шлем, а потом машу, когда Роам медленно едет по дороге.

Десять минут спустя я добираюсь до парка. Роам качает Лолу на качелях. Ее хихиканье наполняет воздух.

— Тебе понравилось ездить на мотоцикле? — спрашиваю я у Лолы.

— Да, очень сильно. Я обожаю кататься на мотоциклах! — восхищается она.

— Я рада, что вы отлично провели время.

Я наблюдаю за Лолой, пока она катается с горки. Роам удивляет меня, когда обнимает меня за плечи и целует в голову.