Весна художника (СИ) - Малышева Анастасия. Страница 52

— Знакомься с нашими подопечными, — оторвала Лену от созерцания детского личика Катя, — У меня на руках — Данил. Единственный мужчина в этом рассаднике, поэтому он, видимо, чувствует себя чуть ли не королем. Ты держишь Сабину — дочь Иры и Олега. Олег — это названный брат Андрея, а Ира была менеджером ребят до Мари. Ну а в коляске спокойно дрыхнет Анюта — дочь Андрея и Мари.

— И сколько же лет нашим малышам? — спросила Лена, мягко выдирая свой хвост из цепких пальчиков Сабины, которая явно вознамерилась попробовать его на вкус.

— Дане — два с половиной года, он у нас самый взрослый, и самый болтливый, — с улыбкой пояснила Катя, — Сабине — год и девять месяцев, и она говорит пока плохо. А Нюте через два месяца будет годик.

— И всех скинули на твои плечи?

Мухина кивнула:

— Оставить детей дома мы, разумеется, не смогли. Ребята все заняты, а я вроде как ничего не делаю, поэтому заделалась сиделкой. И я тебе так скажу — с одним сорванцом, у которого шило в попе, я еще худо-бедно могу, но вот двое и грудничок в довесок — это перебор.

Волкова улыбнулась, ставя Сабину на ножки и присаживаясь рядом на корточки:

— В таком случае, хорошо, что помощь подоспела раньше, чем что-то случилось.

— Кто-то сказал помощь?

К площадке, ковыляя и переваливаясь с ноги на ногу, приблизилось новое действующее лицо. Лене, по крайней мере, девушка эта была явно незнакома. Длинные, пшеничного цвета волосы были забраны в высокий хвост, открывая слегка бледное, но всё равно красивое лицо. Пухлые, алого цвета губы были растянуты в широкую улыбку, а ярко-синие глаза сияли. Просторное светло-зеленое платье не скрывало интересного положения девушки, как и её руки, поддерживающие круглый живот. Незнакомка была уже на приличном сроке.

— Привет, меня к вам девочки прислали, — сообщила девушка, приблизившись к Лене и Кате, — Я — Оксана, но многие зовут меня Бо.

— Бо? — переспросила Мухина, — Та самая? Радио ди-джей, девушка вокалиста из «Sky Wizards»?

— Поправочка — я его жена, — с этими словами Оксана продемонстрировала симпатичное кольцо на безымянном пальце, — Это Набокова с Меридовым всё никак не определятся. Ну а так — да, информация верна.

— И ты будешь нашим третьим вожатым этого детского лагеря? — улыбнулась Лена.

Бо с готовностью кивнула:

— Еще каким! Я детишек обожаю. Особенно Анюту! Этот ребенок вообще, кажется, не знает, что такое капризы! Молюсь всем богам, чтобы мой был таким же.

Дети действительно не доставляли взрослым особых проблем. Может, потому что с появление Оксаны количество взрослых и малышей сравнялось, и на мелкие капризы реагировать стало проще. Или, всё дело было в том, что сами детки были не избалованными, не требовали к себе постоянного внимания, играли, бегали по площадке и пугали редких птиц, которые залетали на огонек. Катя, на правах матери, больше времени проводила с Данилой и Сабиной, оставив на Лену и Бо маленькую Аню. Которая мирно спала в коляске, и тем самым тоже не доставляла никому хлопот.

Волкова за всей этой детско-родительской идиллией наблюдала с искренней радостью и даже любовью. А от маленькой Анечки она вообще с трудом могла оторвать полный обожания взгляд. Но всё равно — где-то в глубине её души отчаянно скреблась грусть, требуя, чтобы её выпустили наружу. А, стоило взгляду соскользнуть на Оксану, которая, сидя с ней на лавочке и рассказывая что-то, то и дело касалась руками своего живота — и душа наполнялась тоской. Такой, что приходилось закусывать губы, чтобы полный боли стон не сорвался с них.

— Кого ждешь? — спросила она в какой-то момент, покачивая коляску с мирно спящим ребенком.

— Мальчика, — отозвалась Бо, в очередной раз поглаживая свой живот, — Будущую рок-звезду.

— Всё так серьезно? — приподняла бровь Волкова.

Оксана усмехнулась:

— О да. Мой муженек просто помешался — говорит, что мы отдадим его в музыкальную школу уже в два года. В два! То есть, говорить мы толком уметь не будем, но на гитаре бренчать нужно будет обязательно.

— Но ты ведь не пойдешь у него на поводу?

— Я? На поводу у Артёма? Никогда! Он итак отнял у меня право выбора в большинстве вопросов. Но уж сына я ему не отдам!

— В смысле — отнял право выбора? — непонимающе переспросила Лена.

Ей вспомнился её муж, и в сердце забрался холодок — а вдруг и эту бедняжку её супруг истязает, лишая всего и всех? Что если это не такой счастливый брак, каким он мог показаться окружающим?

Но Бо лишь усмехнулась, и один этот жест заставил Лену засомневаться в правдивости собственных мыслей. Поскольку даже этот саркастический жест был полон нежности, а голос девушки, когда она заговорился, так и звенел от любви:

— Этот индюк с самого нашего знакомства буквально преследовал меня, требуя номер телефона и свидание. Длилось это не одну неделю, и я всерьез размышляла о том, чтобы написать заявление в полицию. Потому что всё это попахивало преследованием. Но, в какой-то момент я одумалась, а позже даже согласилась с ним встретиться. Так и завертелась эта карусель. Потом он практически силой заставил меня к нему переехать, после — изощренными пытками вынудил стать его женой. Но этого ему показалось мало и он, игнорируя мои слова о том, что детей мы заведем не раньше, чем через два года, в обход моего мнения заделал нам сына.

— И…ты его простила? — осторожно уточнила Лена, слегка шокированная таким, пусть и коротким, но красноречивым рассказом.

Бо хохотнула:

— Смеешься?! Конечно простила! Я же люблю его больше жизни! Не поступи он так — кто знает, сколько лет я бы еще нос от него воротила.

— Вы, видимо, весьма, своеобразная пара, — с улыбкой констатировала Волкова.

— Еще какая. Окружающие иной раз с нас вешаются. Ох, — вдруг выдохнула Бо сквозь зубы, судорожно втягивая воздух.

— Что такое? — испугалась Лена.

Блондинка была уже готова звать на помощь, но Оксана лишь покачала головой, улыбаясь и потирая живот:

— Царевич проснулся и решил привлечь к себе внимание. Не любит он, когда говорят не о нем.

Сглотнув, Лена протянула руку и спросила:

— Можно..?

После чего замерла, в ожидании ответа. Она знала, что некоторые мамочки не любят, когда люди вторгаются в их личное пространство и тем более — тянут руки к их животам. Особенно это касалось незнакомых людей. Так что Волкова бы не удивилась, если бы Бо ответила ей отказом — в конце концов, они были знакомы пару часов от силы.

Однако, девушка с улыбкой кивнула:

— Конечно.

После чего взяла руку Лены в свою и, прислушиваясь к своим ощущениям, положила прохладную ладонь на свой живот, скрытый изумрудной тканью платья. Некоторое время ничего не происходило, а потом Волкова ощутила его — толчок. Мягкий, но, судя по тому, как поморщилась Оксана, она считала иначе. Лена почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и поспешила отдернуть руку, чтобы незаметно вытереть глаза.

Точнее, ей казалось, что незаметно.

— Что такое? — с беспокойством спросила Бо, — Тебя что-то расстроило?

Лена покачала головой:

— Нет, всё хорошо. Просто…что-то в глаз попало, наверное.

Оксана хмыкнула, не поверив ни на секунду в правдивость этих слов.

— Конечно. Бревно под названием «чужое материнство» тебе в глаз попало. Слушай, я не имею права лезть и всё такое, но когда-то — до того, как связать свою жизнь с радио и чокнутым музыкантом — я изучала психологию. Так что, кто знает — вдруг смогу дать тебе совет.

Вздохнув, Лена отвернулась, проследив взглядом за Данилой, который с упоением носился по площадке, убегая сразу и от Сабины, и от своей матери. При этом его счастливый визг, казалось, было слышно даже на другом конце турбазы. Однако даже это не мешало Ане спокойно спать в своей коляске. Да, её родителям действительно повезло с малышкой — у неё явно нервы были, как канаты.

— Я всегда, сколько себя помнила, мечтала стать матерью, — призналась Лена в тот момент, когда Бо уже и не надеялась добиться ответа, — Мой без пяти минут бывший муж никогда не любил меня, да и я отвечала ему тем же. Но мне казалось, что если у меня появится малыш — то эта жизнь обретет смысл. У меня будет человечек, которому я смогу дарить свою любовь, и который будет отвечать мне тем же. К тому же, помня отношение моих родителей ко мне, мне хотелось показать им, и всем вокруг, что можно жить иначе — любить своё дитя, а не воспитывать лишь ради достижения каких-то своих целей.