Квинтэссенция Кью (ЛП) - Винтерс Пэппер. Страница 4

В одно мгновение я набросился на Тесс, поднимая вверх. Ее руки схватились за мои, когда я с силой сжимал ее шелковистые волнистые волосы. Взгляд подернулся поволокой, идеальные розовые губы дрожали.

— Тебе и, правда, не следовало подталкивать меня к действиям. Я просил время. — Я жестко встряхнул ее, обдавая волной ярости оттого, что она стала причиной потери моего контроля. Контроль был моей слабостью — забери его у меня и последствия были поистине ужасающими. — Я сыт по горло борьбой. Теперь ты довольна?

Ее грудь резко приподнялась, и она втянула еще один несмелый вдох. Вспышка нерешительности отразилась в ее взгляде, прежде чем была поглощена сильным, обжигающим желанием.

— Да. Очень. Вот мужчина, к которому я вернулась. Единственный, кого я желаю, тот, что должен трахать меня.

Мой член дернулся, сдерживаемый эластичным материалом боксеров, испытывая болезненную нужду глубоко ворваться в ее тело. Я дернул ее к себе, облизывая губы. Я трахну ее со всей жестокостью. Я не желал быть покладистым. Я хотел быть диким.

Ее веки затрепетали и глаза закрылись, когда я жестоко обрушил свой рот на ее губы.

Она издала тихий вздох, когда я лизнул ее нижнюю губу своим жаждущим языком. Ее тело повиновалось моему прикосновению, уступая в притворном сражении, показывая мне, насколько она нуждается в этом — в жестокости.

Я отпрянул, отпуская ее волосы, но лишь для того, чтобы схватить за запястье. За то же запястье, на котором нанесена татуировка: решетка штрих-кода и взмывающий ввысь воробей. Одновременно гребаная насмешка над ее статусом рабыни и талисман свободы.

— К настоящему моменту ты уже должна была уяснить, что я не делаю того, что хочешь ты, эсклава. Твое разрешение не побуждает меня к действиям.

Она нахмурилась, когда я поволок ее по густому ворсу белого ковра и принудил опуститься на колени перед зеркальным комодом. Тяжело дыша, я направился к тому месту, где ранее прошлой ночью оставил брюки и выудил из кармана ключ.

— Открой. — Я передал ей ключ своей решительной рукой, но сердце в груди стучало как сумасшедшее.

Она засияла, всего на долю секунды испытывая противоречивое чувство сомнения. Язык ее тела говорил мне о том, как напряглось ее тело от моей команды. Я думал, что она снова ослушается, но она кивнула и послушно вставила ключ в замочную скважину.

Моя спина напряглась, каждый мускул мучительно пульсировал предчувствием тревоги. Тесс наивно полагала, что я обладал душой, что, мать его, я был наделен сердцем. Но то, что хранилось в комоде, будет лишний раз служить доказательством, что все ее милые девчачьи мечты — лишь гребаная призрачная иллюзия, которой не суждено воплотиться в реальность.

Не было ни единого сомнения, что я со всей страстью желал Тесс. Не было смысла даже обсуждать, что она заставляла чувствовать меня то, что я никогда не испытывал прежде... но в то же время я не испытывал заблуждений насчет того, что всего этого было недостаточно. Я был слишком испорчен, слишком извращен с раннего возраста, чтобы что-то менять.

Тесс сделала глубокий вдох, открывая дверцу комода. Свой темной душой, я втайне ожидал испуганного вскрика, ожидал, мать вашу, что она задохнется от увиденного... сделает что-то, что могло бы указать на ее понимание, чего она добилась своими поддразниваниями, но комнату словно накрыл непроницаемый купол, погружая нас в мертвую тишину.

Я стиснул зубы, смотря через ее плечо на содержимое комода. Первая часть девайсов была для подчинения, «обучения». Данные покупки возможно было найти в любом секс-шопе или у любой семейной пары, которая обладала определенным уровнем прозорливости.

Три кнута, четыре флоггера разной величины и, следовательно, с различной силой удара, два паддла, три набора зажимов для сосков, анальные пробки и различные разновидности манжетов. Если быть откровенным, от этих предметов веяло покорностью настолько, что все мое внутреннее существо раздражалось при мысли использовать их на Тесс.

Тесс аккуратно прикоснулась к предметам, немного хмуря лицо. Какого хрена она нахмурилась?

— Говори. Почему ты огорчена? Ожидала найти здесь набор насильника? А может, лопату для того, чтобы можно было избавиться от твоего трупа?

Она вздрогнула все телом при упоминании слова «изнасилование», и я выругался себе под нос, посылая себя к черту за использование его. В одно мгновение вспыхнули мой гнев и ненависть по отношению к Лефевру; я хотел скормить его мерзкий труп червям. За то, что гребаный мудак причинил боль тому, что было моим по праву, и что я должен был защищать и оберегать.

Тесс подняла взгляд, вытягивая свою лебединую шею.

— Просто… я ожидала… — Она тяжело сглотнула и не стала продолжать. Вместо этого слегка покачала головой и вернулась к изучению комода.

Доставая черный резиновый фаллоимитатор, она пробормотала:

— Я не желаю никаких фаллоимитаторов, когда я могу наслаждаться твоим членом. Я прекрасно знала, что у тебя, определенно, есть кнуты и флоггеры, но я не знаю... — Ее голос сошел на нет, и пошло все к черту, она заставила меня чувствовать, будто я облажался. Что я был недостаточно развратным и жестким для нее.

Но кому я лгу, я был бы удовлетворен в достаточной степени только тогда, когда она была бы покрыта своей красной кровью и издавала хныкающие стоны в моих руках. Именно таким больным ублюдком я был. По мнению Тесс я стал более сдержанным. Проклятье, это всколыхнуло во мне неистовое желание доказать ей, насколько жестоко я желал, чтобы все было между нами. Я хотел показать ей насколько развратные мысли присутствовали в моей голове.

Я провел ладонью по голове, тихо проклиная ее. Мой внутренний голос продолжал нашептывать мне: «Ты пытаешься соревноваться с самим собой. Ты хоть понимаешь насколько это ненормально?»

Черт.

— Это полочка. Смотри внимательнее. — Мой голос утратил свой привычный тембр. Он был наполнен темным желанием и раздавался слишком грубо.

Ее глаза вспыхнули, смотря в мои, и что-то неведомое проскользнуло между нами. Это были химия и потребность, которые всегда вспыхивали в неконтролируемом пламени. Мое сердце застучало быстрее, моя твердая и возбужденная плоть запульсировала нуждой. Все, о чем я мог думать в данный момент, — сладкий вкус Тесс на моем языке и воспоминания, в которых она отшлепанная изнывала в моем порочном сознании.

Приподнимаясь чуть выше на коленях, Тесс, наконец, отыскала маленькую задвижку на полке и отодвинула ее в сторону

— О, — озадаченно прошептала она

Да, именно «о». Истинная темнота и извращенность предстали ее взору. Я не использовал ни одну из этих игрушек — не то чтобы их можно было назвать игрушками. Это больше напоминало приспособления для пыток. Я даже не знал, почему владею этими девайсами. У меня никогда даже и в мыслях не было использовать их. До настоящего момента.

Тесс вытащила японскую шелковую веревку для бондажа. К слову, она так сильно затягивалась в узлы, что невозможно было ее развязать зубами, даже лезвие было бессильно в борьбе с ней. Она до боли впивалась в кожу, оставляя на ней саднящие следы, когда удерживаемый пленник начинал извиваться, и нужно добавить, что пурпурная веревка очень напоминала кровь, поэтому мой рот наполнился слюной.

В нежном прикосновении Тесс прошлась кончиками пальцев по веревке, прежде чем положила ее на свои обнаженные бедра и потянулась к следующему предмету. Я не желал отводить взгляда от насыщенного цвета веревки, что так контрастировал с ее белоснежной кожей, но мой желудок буквально скрутило в узел от следующего предмета.

Сбруя с фиксацией для рук и тела.

Я был таким же больным извращенцем, как и мой отец, который подвешивал женщин за ноги на цепи, что свисали с потолка таким образом, что их голова находилась внизу. Ноги обездвижены, руки стянуты, даже голова находилась в неподвижном фиксированном состоянии... в этом случае Тесс было бы не сбежать. Не было места на ее теле, которого я бы не смог коснуться.