Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна. Страница 29

Дверь отворяется, и на крыльцо выскальзывает обычный серый волк.

— Опять ты в этой невзрачной шкуре, — вздыхает Велислава и треплет его по холке, с однобокой улыбкой дёргает за ухо. — Хоть бы чёрным обратился.

Ариан пятится назад, прячется в тени за дверью, встряхивает шкурой, и серая шерсть темнеет до угольной черноты, глаза вспыхивают зеленоватыми отблесками, как у всех нормальных животных.

— Так-то лучше, — кивает Велислава, треплет его под подбородком. — Весёлой тебе прогулки.

Неодобрительно смотрю на неё: у меня судьба решается, а она о веселье Ариана думает. Велислава ловит мой взгляд, улыбается одним уголком губ:

— Желаю тебе найти хорошего мужа. Надёжного и пригожего.

У Ариана топорщится на загривке шерсть, он сбегает с крыльца и кивком указывает на дорогу. Сделав пару шагов за ним, поворачиваюсь к Велиславе, неуверенно прощаюсь:

— До встречи… и желаю… моли поменьше.

На этот раз она улыбается обоими уголками губ.

Мы уходим. Спиной чувствую пронзительный взгляд, её присутствие там, позади, её неведомую, мощную силу. Оглядываюсь и успеваю заметить замысловатое движение рукой, ничуть не похожее на попытку помахать на прощанье. В глазах Велиславы вспыхивают зелёные, звериные сполохи.

Резко отворачиваюсь, кончиками пальцев дотягиваюсь до мягкого загривка.

— Ариан, — шепчу едва слышно. — Я её боюсь…

Фыркнув, он оборачивается. Шкура под моими пальцами подёргивается. Ариан издаёт странные звуки. Не сразу опознаю их как смех. Хмурюсь:

— Что такого?

— Она умеет страху нагнать, — низким неровным голосом отзывается Ариан.

Останавливаюсь:

— Ты умеешь говорить в волчьем виде?

— Это не очень удобно, но возможно, — голос его перекатывается, надламывается.

Ариан продолжает путь, и я иду рядом. Оглядываюсь: Велислава смотрит вслед. Жутко. Шёпотом уточняю:

— А ты уверен, что к убийству Лады она не причастна?

— Да. У неё нет дара жрицы, — Ариан косится на меня глазом с огромным мерцающим зеленью зрачком. — И она моя мама.

Остановившись, резко оглядываюсь. Очень хочется сбежать.

— А я ей пожелала… — закрываю лицо ладонью. Тут же дёргаю Ариана за ухо. — Мог бы сразу сказать!

— Разве это не очевидно? Кому ещё я бы доверил воспитание своих жриц, как не самой близкой женщине? — Он высовывает язык. Смотрит на меня снизу. Облизывается и продолжает. — Давай обсудим это, когда я верну человечески облик?

— Ладно. — Подёргиваю его мягкое пушистое ушко. — А долго нам идти?

— Нет, к нам уже выехали, скоро будут.

— На чём выехали? Разве тут есть автомобили?

Ариан фыркает. Хитро на меня смотрит. Ага, значит, ещё одно издевательство над бедной несчастной жрицей. Изверги!

Мы успеваем спуститься с возвышенности лунного трона, когда на поле перед ней вспыхивают жёлтые огоньки. Они приближаются, мечутся из стороны в сторону. Ветер доносит странные хриплые звуки. Пронзительный вой и повизгивания накрывают их, снова перемежаются топотом и хрипом.

— Позёры, — вздыхает Ариан и отставляет лапу.

На нас бежит пёстрая волна. Волки всех мастей тащат в зубах фонарики, тащат за собой двуколку с дугой из цветов над сидением и развевающимися синими лентами.

Кажется, мне предстоит ехать на этом.

Впереди всех с чёрной розой в зубах скачет крупный с рыжинкой волчище. Лихо подскакивает, перекувыркивается в воздухе и приземляется передо мной нагим атлетически сложенным юношей. Глаза вспыхивают звериной зеленцой, он выхватывает из клыкастого рта розу и с поклоном протягивает мне.

Ну всё бы хорошо, не стой он передо мной абсолютно голым.

— Позвольте представиться: Василий, — рокочет он и пытается ухватить меня за руку.

Встопорщившаяся шерсть Ариана касается моих пальцев, он скалит зубы:

— Жрица неприкосновенна, пока сама не пожелает обратного.

— Ладно-ладно, лунный воин, — скалится в ответ Василий.

Волки за ним чуть не прыгают от нетерпения, смотрят на меня мерцающими глазищами, улыбаются. Выглядит это так, будто меня планируют сожрать.

Розу беру: цветок не виноват, что его дарит позёр. Пальцы натыкаются на слюну на стебле. С трудом сдерживаюсь, чтобы не обтереть руку о подол.

— Прошу, прекраснейшая, — Василий указывает на двуколку. — Этот скромный транспорт не достоин везти такую красоту, но всё же почти его своим… — Его холёное лицо приобретает задумчивое выражение. Видимо, он не может найти достойный эвфемизм части тела, которой я должна почтить сидение. — Своим прекрасным юным телом.

Кажется, будет весело.

Везут меня по полям и лесам с воем, рыком и улюлюканьем. Двуколку тянут пятеро хвостатых. Василий то с одной стороны подскакивает цветок полевой дать, то с другой подмигивает, всячески свою ловкость и резвость демонстрируя.

Ариан легко трусит и лавирует среди скачущих сородичей. Двуколка знай прыгает на ухабах, клацают мои несчастные зубы. Мне тревожно до тошноты. Да, я видела Ариана громадным волком, но сейчас вокруг полсотни крупных зубастых зверей, и кажется сомнительным, что он может со всеми совладать. Конечно, есть надежда на загадочную лунную силу, но…

Впиваясь в подлокотники, оглядываю мерцающие в лунном свете шкуры, мелькающие клыки. Я качусь на мохнатой волне всё глубже по дороге через лес, цепляющий фиолетовое небо ветками. Через поля и перелески. Через каменный мост на узкой речке.

Среди волков ищу взглядом Ариана. Где же? Где? Неужели его оттеснили, задержали, и теперь увозят меня в неизвестность?

Среди десятков пар глаз вспыхивают яркой светлой зеленью глаза чёрного волка. Его пытаются отжать от двуколки, то и дело перед носом взметается то один, то другой хвост, но Ариан удерживается в трёх шагах от меня. И выражение его морды не раздражённое, а какое-то даже весёлое, словно ему смешно, что стая так непочтительно пытается его подвинуть.

Мы мчимся по лугам. Впереди — частокол леса. Всё чаще на колдобинах клацают мои зубы. Резкий поворот — и впереди на холодном тёмном небе разливается жёлтый огонь. Воздух становится влажным, тут и там лежат хлопья тумана. Волки проносятся сквозь них, но не исчезают.

Двуколка снова выскакивает на дорогу, с завораживающей ловкостью волки вписываются в крутой поворот, умудряясь меня не перевернуть. Впереди — множество сияющих жёлто-красным домов. Странных, колыхающихся у основания, соединённых тропинками с перилами. Мы мчимся к ним. Вдруг понимаю: дома стоят на многочисленных тонких сваях, кривые дорожки сплетают их поверх воды — озера или реки.

Волки бегут, не сбавляя скорость. До боли впиваюсь в подлокотники. Раскрываю рот, но от страха не выдавливается ни звука. Стремительно надвигаются изогнутые крыши в чешуйчатой неровной черепице, перекрещенные на коньках резные волчьи головы.

Первые волки из сопровождающей меня ватаги вбегают на змеящуюся дорожку на сваях, скрипят под лапами брёвнышки настила. Эта жидкая конструкция стремительно приближается. Дорожка над мерцающей водой ровно в ширину двуколки.

«А что, если они решили меня угробить?» — холодею я, задыхаюсь от страха. Закрываюсь руками.

Двуколка звонко влетает на дорожку, мотается туда-сюда по хаотичным изгибам. Дрынь-дрынь-дрынь — звенит что-то в ней. Клац-клац-клац — щёлкают зубы на каждом брёвнышке.

Оглушительно воют волки. Двуколка резко тормозит, меня впечатывает в передок, запястья царапает о него. Тут же несколько рук хватают меня, рык, визг, крик.

Меня отпускают. Тишина.

Открываю глаза: двуколка стоит под навесом, передо мной на возвышении по-турецки сидит дед с выпученными глазами. Справа Ариан скалится на Васю. Вокруг — мужики голые накачанные.

— Т-тамара, приятно познакомиться, — краснея, бормочу я.

— Аристарх, — сипло отзывается дед. — Тоже очень… приятно.

Сзади с противным скрипом что-то плюхается в воду. Кажется, мохнатую ораву мостик не выдержал.