Искупление (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел. Страница 23

— Жаль, — прошептал я, мои губы слегка задевали ее, умоляя поцеловать меня и одновременно оттолкнуть.

— Так и есть, — она провела языком по губам там, где мои губы только что касались ее, потом прислонилась ближе ко мне.

У меня был выбор.

У нас у обоих он был.

Сильный человек оттолкнул бы ее.

Сильный человек помнил бы о чертовом контракте и всех причинах, почему этого не стоило совершать.

В тот момент я понял кое-что… Я всегда хотел ее, даже раньше.

И я не был таким сильным, каким всегда себя считал.

Я поддался своей слабости.

И поцеловал ее.

Майя обернула руки вокруг моей шеи, когда я прижался ртом к ее губам, пробуя ее под другим углом — не потому, что мне пришлось, а потому, что мне было мало. Каждое положение, каждое столкновение наших губ, слияние наших тел — мне было этого мало.

Тревожный звоночек прозвенел в моей голове, как выстрел в ночном небе.

Она под запретом.

Она опасна.

Потому что она могла быть не только моим концом, но и концом семейного наследия, работы всей моей жизни, и, что самое худшее, всех моих секретов.

— Николай, — она провела языком по моим губам.

Я подавил стон и отстранился, поставив ее на ноги. Ее глаза горели похотью. Мои пальцы покалывало от желания снова прикоснуться к ней. Вместо этого я сцепил руки за спиной и отступил на два шага.

— Мы должны поесть… уже поздно.

Разочарование отразилось на ее лице, а затем она, просто кивнув мне, села на свое место.

Остаток вечера прошел как в аду.

Каждый раз, когда она пробовала кусочек чего-то нового, я спрашивал, понравилось ли ей.

Ответом было скудное пожатие плечами.

Русские.

Когда я предложил вина…

Она еще раз пожала плечами.

Когда я в порыве разочарования чуть не сорвал скатерть и не побросал к чертям всю посуду на пол, она просто зевнула и сказала, что уже поздно.

Повторяя мои же слова.

Вечер закончился тем, что она закрыла дверь в свою квартиру прямо перед моим носом, а я стоял и смотрел на нее добрых пять минут, прежде чем спустился к себе и уставился в потолок.

Который был ее полом.

Я слышал, как она ходит.

И если прислушивался посильнее…

Я слышал, как она плачет.

Было легко отличить этот звук от шума телевизора, потому что он был выжжен в моем сознании, так и не исчезнув.

Я заставлял ее плакать раньше, но год назад я поклялся, что больше никогда не стану причиной ее слез. И теперь, снова…

Прошло два дня с тех пор, как она подписала контракт, а я уже спрыгнул с обрыва в забвение. Паника настигла меня, потому что, если каким-то образом этот поцелуй что-либо спровоцирует, мы оба будем мертвы.

Помоги мне Боже, если я продолжу в том же духе, потому что меня будет съедать не просто вина, но и абсолютный ужас, что ее жизнь была отдана просто так.

Ее отец никогда не должен узнать, что я касался ее.

Я бросил последний взгляд на потолок, спрятал все свои эмоции в воображаемый ящик, закрыл его и выбросил ключ.

Майя под запретом.

Она не моя.

Если я действительно забочусь о ней, то должен заставить ее поверить в то, что я — бессердечный ублюдок, не имеющий души. Другого выбора у меня нет.

ГЛАВА 19

Человека судят не по словам, а по поступкам.

~ Русская пословица

Майя

Ужин был катастрофой… На самом деле, нет, не так. Ужин был потрясающим, еда невероятной, но компания была катастрофой, и в этом были виноваты только мои гормоны.

Глупые, глупые, глупые гормоны.

Мой мозг говорил быть осторожной, ведь он мог быть следующим Тэдом Банди. И этот самый тревожный звоночек стих в ту же минуту, когда Николай облизал губы и наклонился ко мне.

Я встретила его на полпути.

Так что, технически, я была наполовину виновата. Но только наполовину. Мои последние несколько ночей были наполнены снами, ужасными снами о мороженом, только вот когда человек предлагал мне его попробовать, оно обращалось в кровь прямо у меня на губах.

— Майя! — огрызнулся Николай. — Я плачу тебе не за то, чтобы ты спала днем.

Черт. Как долго он там простоял? Я мало спала на этой неделе. Официально прошло два дня с нашего провального ужина. С тех пор, как его губы касались моих. Нет, лучше сказать, заклеймили. По правде говоря, несмотря на старания, я не смогла избавиться от вкуса Николая. Чего, как не стыдно признавать, мне и не хотелось.

— Работай, — сказал он, медленно кивая головой на ноутбук на моем столе. — Мне нужно, чтобы ты продолжала исследования новейших штаммов заболеваний, и чтобы отчет был на моем столе к пяти часам вечера. Записывай все, что включает в себя устойчивость к лечению.

— Хорошо, — я одернула блузку, в то время как он проверил часы и ругнулся. Это не было обычным поведением Николая. Он всегда был собранным, вежливым, особенно на работе. Поэтому что-то должно быть не так, но я не уверена, что если спрошу об этом, то не попаду в неприятности. Пару дней назад я думала, что мы продвинулись вперед, но теперь опять вернулись к началу.

Он снова проверил часы, после чего начал постукивать ногой по мраморному полу. Я пыталась сосредоточиться на экране ноутбука, но стук все продолжался. Стиснув зубы, я стрельнула в него глазами.

— Что-то не так?

— Все не так.

— Волнуешься из-за этого? — сказала я сладким голосом.

Он нахмурился, но потом снова посмотрел на часы.

— Она опаздывает.

— Кто?

— Жак.

Я нахмурилась.

— У вас двоих встреча?

— В Чикаго, — вздохнул он. — Мой личный самолет вылетает через час.

— Но это же твой самолет, — объяснила я.

— Поверь, я знаю, что он мой, — Николай закатил глаза.

— Скажи пилоту подождать, — пожала я плечами. — Это же не ракета.

Постукивание прекратилось. Он повернулся и медленно подошел к моему столу. Поставив ладони на его поверхность, Николай наклонился, пока его лицо не оказалось в паре сантиметрах от моего.

— Говоришь, попросить пилота подождать.

— Д-да.

— А что мне сказать людям, с которыми я должен встретиться?

— Э-э.

— Или как насчет ужина со спонсорами? Им я тоже должен сказать, чтобы подождали?

— Нет?

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Гм…

— Забудь, — прошипел он и вытащил мобильный из кармана. — Жак, это я. Знаю, что, скорее всего, ты занята уборкой, но ты опаздываешь, а мне нужно идти. Позвони мне, как появится возможность, — он бросил телефон на ближайший стул и снова выругался. — Она должна была, — после короткой паузы выдавил он, — ассистировать мне на этих выходных, на случай, если бы мне понадобился, — он сглотнул, — ассистент.

— Понятно, — я кивнула, после чего подняла свой карандаш в воздух, чтобы спросить.

Он закрыл глаза и застонал.

— Мы не в школе. Тебе не нужно поднимать руку, когда хочешь что-то сказать. Если тебе есть что сказать — говори!

— Я поеду.

Он побледнел.

— Черт побери, ты этого не сделаешь.

— Ты сегодня не в духе.

И тут его лицо смягчилось.

— Прости. Это просто все из-за… Чикаго.

— Вау, два извинения в течение… недели? Наступило Рождество?

— Ты пытаешься извести меня до смерти?

Я встала со стула и схватила свою сумочку.

— Работа заканчивается в пять.

— Я в курсе.

Он указал на большие настенные часы.

— Сейчас три.

— Мне нужно собираться.

— На перерыв?

Я закатила глаза и положила ладонь на его руку.

— Тебе нужен ассистент. Я тебе помогу. В конце концов, ты платишь мне чертову кучу денег. Меньшее, что я могу сделать, это помочь тебе выбрать галстук и выглядеть красиво, опираясь на твою руку, пока ты просишь миллиардеров продолжать вкладывать средства в твою компанию.

— Это не смешно.

— Я и не шучу.

Он поколебался и снова посмотрел на часы, в то время как я начала напевать песенку из заставки «Леопарди». (Примеч.: Jeopardy — телевизионная игра-викторина).