Искупление (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел. Страница 43

— Что случилось? — я начала вставать.

Он открыл рот, чтобы ответить, а затем покачал головой.

— Мы должны вернуться к работе… И у меня будет чертовски много времени, чтобы держать свои руки подальше от тебя.

Я засмеялась, прижимаясь лицом к его твердой груди.

— Должна признаться, мне всегда нравилась вся эта тема с запретным служебным романом... Хочешь, чтобы я заколола волосы карандашом и надела чулки?

Он зарычал, накрыв мой рот своим, а затем мягко отбросил меня обратно на подушки.

— Мы опоздаем.

— Посмотри на себя... такой пунктуальный, — проговорила я дразнящим тоном, любуясь тем, что он, наконец, позволил себе расслабиться рядом со мной и искренне улыбнуться, заставляя меня поверить, что даже если он и работал на моего отца, то никогда не навредил бы мне.

— Почему слово «пунктуальный» звучит настолько эротично, когда исходит из этого порочного ротика? — он всосал мою нижнюю губу, а затем углубил поцелуй, с шумом сбрасывая покрывало с моего обнаженного тела, одновременно пытаясь стянуть с себя помятую одежду, в которой заснул. Через несколько минут барьер из одежды исчез, и он поднял меня на руки и потащил в душ. Я вскрикнула.

— Я рассчитывала, что у нас будет ленивое утро… Что случилось с сексом?

— Кто сказал, что секс всегда должен быть в постели? — ответил он перед тем, как буквально забросил меня в душ, а затем прижал к стене и проник языком в мой рот.

Это.

Было.

Волшебно.

Он знал, когда быть агрессивным, а когда мягким, и мне нужно было, чтобы он был агрессивным сегодня утром после нашей последней встречи с Жак. С легкостью он поднял меня в воздух, прижав к холодной плитке, и затем вошел в меня.

— Подожди, — я чуть не соскользнула вниз от силы его толчков.

— Это… — он захватывал мои губы снова и снова, двигаясь без усилий, заставляя меня сойти с ума, отдаться чувствам. — Я хочу этого от тебя... Каждый день... Я хочу... Ты... Я просто… — он перестал говорить, позволяя своему телу двигаться.

Это было идеально.

Он был идеален.

Я была так близко, руками я жадно пыталась схватить хоть что-нибудь, на что можно было опереться, и когда я, наконец, нашла свое освобождение, то случайно проговорила:

— Я люблю тебя.

Невозможно было рассмотреть выражение его лица, когда я скользнула вниз по его мокрому телу; я ожидала, что он будет напуган.

— Хорошо, — он нежно поцеловал меня в губы, затем выдохнул, словно ему стало легче. — Потому что я любил тебя на протяжении очень долгого времени.

— Что?

— Нам надо собираться, — он отстранился, затем игриво шлепнул меня по попе. — Не хочу, чтобы твой босс тебя уволил.

— Николай, мы должны поговорить...

— Не сейчас... — прервал он меня. — Но скоро.

Судя по сказанным им словам, он был счастлив, но язык жестов не соответствовал этому; его движения были скованными, и затем он еще раз вздохнул, когда смыл остатки пены со своего тела.

Что сейчас произошло?

Каждый день становился все более странным. Николай вел себя резко, скованно, когда заходил ко мне в кабинет, а потом извинялся. Я убеждала его, что все в порядке, но что-то подсказывало мне, что в этом была моя вина. Если бы я не ляпнула те три слова…

— Идиотка, — бормотала я про себя. Я сказала «я люблю тебя» парню, с которым спала? Может быть, мой отец был прав, когда держал всех парней на расстоянии от меня.

Я могла только представить, что мог бы сделать мой отец, если бы узнал, что мы с Николаем разделили, учитывая, что в контракте был пункт на этот счет. Говоря о контракте... Имел ли он сейчас хоть какое-то значение? Я все еще считалась пленницей? Осталась бы я, если бы Николай его разорвал? Я проглотила комок, образовавшийся в горле. Да. Я бы осталась. Потому что я действительно любила его. Я не могла это объяснить, но, похоже, часть меня была привязана к нему. Это была пугающая мысль, и сколько бы раз я ни пыталась оправдать его, я не могла. Это чувство, зародившееся глубоко в душе — чувство справедливости.

— Так постарайся! — рявкнул Николай в трубку. Он зажал пальцами переносицу, когда перевел взгляд от меня к окну. — Ты прав. Прости. Возможно, это не в Сиэтле, — он коротко кивнул. — Я знаю, о чем говорят тебе информаторы, но нам нужно… — нетерпеливый вздох закончился остроумным проклятием. — Прекрасно.

— Все хорошо? — спросила я, надеясь, что он не откусит мне голову за то, что продолжила: — Ты в порядке?

— Нет, — он засунул руки в карманы и уставился в окно от пола до потолка, где городской пейзаж Сиэтла освещали лучи солнечного света, прорывающегося сквозь облака. — Я не в порядке.

— Ты можешь поговорить со мной, — я встала и медленно направилась к нему. — Ты же знаешь это, не так ли?

— Просто… — он вздохнул, потирая затылок. — Я не могу… Я действительно не могу.

— Но…

— Майя, — Николай обернулся. — Я бы хотел поговорить. Поверь мне.

Я опустила глаза в пол, нервно хрустя суставами пальцев, пока он раскачивался назад и вперед на носках своих туфель.

Движение настолько знакомое...

Гипнотическое.

Назад и вперед, назад и вперед.

Я снова хрустнула суставами пальцев.

Николай крепко схватил меня за руки.

— Что происходит?

— Твои туфли… — я почувствовала, как перед глазами все поплыло. — Не твои туфли. Извини, просто то, как ты стоишь.

Понимание отразилось на его лице, хотя я понятия не имела почему. Я снова посмотрела на его обувь. Я ничего не могла с этим поделать. Николай медленно поднял руку к моему лицу. Я думала, он собирается потрогать мой лоб, чтобы проверить, не заболела ли я, но вместо этого он прикрыл мои глаза своей рукой так, что я могла смотреть только вниз на движение его обуви, пока он переступал с пятки на носок. Это словно фильм ужасов, транслирующийся прямо в мозге. Я видела кровь на его обуви, капли, капли, капли. Я с трудом оторвалась от этого зрелища.

— Майя, что ты видела?

— Кровь, — я задыхалась, — на твоей обуви.

ГЛАВА 38

Зови меня, как хочешь, только дай водки.

~ Русская пословица

Николай

Я выругался и убрал свою руку, ее глаза блестели от невыплаканных слез.

— Я сошла с ума? Только честно.

Если бы все было так просто — поставить простой диагноз о психической нестабильности, выписать ей рецепт, и мы смогли бы двигаться дальше. Нет, ее реальность была настолько трагичной, что мне было больно думать об этом.

— Николай? — умоляла она, ее голос был тихим, испуганным.

— Нет.

Я вздохнул и потянулся к ее руке, переплетая наши пальцы. Я чувствовал биение своего сердца, когда оно ударялось о мою грудь. Я выдохнул. Вдохнул. И снова выдохнул. А когда посмотрел на нее? Казалось, что все естественные функции моего тела требуют больших усилий. Я должен был напоминать себе, что нужно дышать, заставлять себя думать четко. Информация, которой Феникс поделился со мной, была бесполезной. Пока им удалось взломать камеры, которые были в распоряжении у Петрова... Они по-прежнему испытывали трудности в поисках реального расположения борделя. Каждое исследуемое место было ложным. Феникс считал, что реальное местоположение было спрятано где-то в подсознании у Майи... Я согласился с ним, потому что именно я закрыл эту дверь и выбросил ключ, черт возьми.

— Если бы я попросил тебя об одолжении, — я собирался лгать ей… снова. — Но не смог бы рассказать, зачем это нужно сделать…

Она пожала плечами.

— Это зависело бы от того, о каком одолжении пошла бы речь.

— Майя, я очень хорош в том, чем занимаюсь, так почему бы тебе не позволить мне ввести тебя в транс, и мы смогли бы поговорить про эту кровь, возможно, узнать, почему тебя беспокоят эти видения?

Она нахмурилась.

— Я не знаю… — она отвела взгляд. — Мой отец всегда был очень суеверен в отношении гипнотерапии. Он говорил, что это работа дьявола.