Троянская война (СИ) - Бунтовский Сергей Юрьевич. Страница 2

Вот и слетались в Спарту женихи, как пчелы на мед. Всех их с почетом принимал правитель, всех поил-кормил досыта, но никому не давал ответа.

Вскоре в городе собрался весь цвет Эллады. Все холостые герои, цари и царевичи, прибыли на сватовство. Были тут потомки проклятого Пелопа братья Атриды Агамемнон и Менелай, изгнанные родным дядей из Микен. Лишенные родовых богатств и поддержки микенцев, они уже давно жили у Тиндарея, однако никто не считал их неудачниками, ведь все уже привыкли, что власть в Микенах меняется часто. Так что все были уверенны, что рано или поздно Атриды возьмут реванш над своими родственниками-врагами. Старший из Атридов Агамемнон в свое время породнился со спартанским владыкой, взяв в жены его старшую дочь Клитемнестру. Теперь же породниться с Тиндареем хотел Менелай. Составляли ему конкуренцию царь Локриды Аякс, афинский царь Менестий и критский царевич Идоменей. Подобно башне возвышался над толпой женихов царь Саламина Аякс сын Теламона, бывший на целую голову выше самых высоких спартанцев. Не хотели упустить свой шанс герои Тевкр и Филоктет. Были здесь и гордый своей недавней победой над Фивами юный правитель Аргоса Диомед Тидид, и прекрасный Антилох, сын пилосского царя Нестора. Были и другие претенденты, менее знатные и не такие богатые, но не менее гордые. Всего больше трех десятков юношей и мужчин хотели получить Елену в жены. Разумеется, с каждым женихом были друзья, слуги и дружинники, так что число жителей Спарты выросло вдвое.

Ожидая решения Елены, женихи пировали, устраивали состязания в силе и ловкости, но каждый внимательно следил за соперниками. Слишком горды были эти молодые герои, и никто из них не был готов потерпеть поражение. Вполне обоснованно опасался Тиндарей, что какое решение он не примет, все равно прольется кровь. Будут ведь отвергнутые мстить победителю, и тогда вся Греция окажется погруженной в войну. Казалось, что нет возможности избежать этого, однако молодой, но уже славящийся умом Одиссей, сын царя Лаэрта с острова Итаки придумал, как избежать беды.

Подобно остальным женихам, мог он похвастаться божественным происхождением, ведь по матери Одиссей вел свой род от Гермеса и Зевса, а по отцу ему приходились предками боги Эол и Гефест. Однако правил он бедным и маленьким островом и понимал, что не может соперничать на равных с Идоменеем или Диомедом, владевшими богатыми и хорошо населенными землями. Поэтому решил он получить выгоду там, где никто из женихов, ослепленных красотой Елены, ее не видел. Предложил Одиссей Тиндарею помирить женихов, если тот поможет хитрецу получить в жены царскую племянницу Пенелопу. Эта девушка хоть и уступала в красоте Елене, но была скромна и умна, чем и понравилась принцу с Итаки. Получив согласие Тиндарея, Одиссей начал говорить:

— Все мы воины и никто из нас не боится ран и смерти. Но все мы боимся бесчестия. Поэтому нужно связать женихов нерушимой клятвой, согласно которой они станут союзниками избранника Елены.

— Не выйдет. Никто не даст ее.

— Все дадут. Ведь каждый надеется, что именно он станет мужем.

Согласился Тиндарей и все прошло, как предположил Одиссей. Ни один жених не отказался дать клятву. Тогда спартанский царь собрал всех за городом возле дороги, ведущей из Спарты в Аркадию, и там принес в жертву богам коня, тушу которого разрубил на столько кусков, сколько было женихов. Каждый из героев наступил на свою часть жертвы и пообещал защищать мужа Елены от всякой обиды. Затем с соблюдением требуемых ритуалов жертва была погребена в земле, а женихи вернулись во дворец, где их ждала Елена. Едва все собрались в главном зале, как царевна подошла к Менелаю и одела ему на голову венок, показывая, что именно его избрала себе в мужья. Без проволочек и проблем сыграли молодые свадьбу, а вскоре старик Тиндарей скончался, передав власть над Спартой Менелаю.

Благодаря Одиссею мирно завершилось сватовство Елены, но зато он, или внушившие ему как надо поступить боги, соединил в единое целое всех героев Греции и привязал их к Менелаю. Теперь все они были обречены вступить в войну с обидчиком спартанского царя.

Так был совершен второй шаг к гибели героев.

Царевич Парис

Шли годы. Из подростка Парис превратился в статного юношу. Он продолжал пасти стада на Иде, хотя теперь его заботе поручали не неприхотливых овец, а грозных быков из царских стад. Однажды банда ахейских разбойников решила поживиться в Троаде. Незамеченными высадились они со своего корабля и похитили одно из стад, а его пастуха избили, связали и бросили на месте преступления. К несчастью для грабителей пастуха нашел Парис и, узнав о произошедшем, кинулся в погоню. Догнал похитителей он лишь на морском берегу, где они готовились грузить скот на корабль. Парис понял, что если не вмешается, стадо увезут и этот позор падет на головы троянских пастухов.

Поэтому он рискнул в одиночку напасть на десяток воров. Вооруженный только дубиной и ножом, он скрытно подобрался к ним и кинулся в атаку. Нескольких врагов юноша успел поразить до того, как те поняли, что происходит, но все равно силы были неравными.

Чтобы запутать разбойников, Парис закричал:

— Стража, сюда, я их нашел!

Услышав этот крик и рассудив, что в одиночку никто бы не рискнул на них напасть, грабители подумали, что следом за Парисом бегут царские воины, и решили спасаться бегством, бросив добычу. Этим подвигом Парис заслужил уважение всех окрестных пастухов, которые дали ему новое имя — Александр, что означает защитник.

Так и жил Парис, то пася стада, то участвуя в нехитрых пастушьих развлечениях: соревнованиях по борьбе и бегу или небольших пирах и играх с девушками. Однажды на красивого и сильного юношу обратила внимание нимфа Энона, дочь речного бога Кебрена. Вскоре Парис принес нимфе клятву в вечной любви, и стали они жить вместе. Прошло еще несколько счастливых лет, и дошла до Иды весть: троянский царь Приам устраивает состязания в память о своем погибшем сыне. Вскоре пастухам из города пришел приказ отобрать в царских стадах лучших быков и привести их в Трою, где государь вручит их победителям.

Среди других пастухов, отправившихся в Трою, были и Парис с отцом. В дороге, естественно, разговор зашел о предстоящих соревнованиях.

— Странно, — сказал один из пастухов, — почему никто не слышал о гибели царевича? Вон недавно у нас деревенский староста утонул, так уже через день вся округа знала где, как и почему. А тут сын правителя гибнет, и ни слова?

— Так никто и не погиб, — вмешался в разговор другой.

— А тризна тогда зачем?

— Я не так выразился. Сейчас никто не погиб, вот и нет сплетен. Поминают приамового сына, который умер много лет назад.

— Двадцать! — подал голос отец Париса.

— Что, двадцать? — поинтересовался первый пастух.

— Ровно двадцать лет прошло с того дня.

— Ты-то откуда знаешь?

— Я тогда как раз был в Трое, так что все видел своими глазами, — ответил старик, — До сих пор иногда во сне тот день вижу.

— Расскажи, расскажи, — стали просить молодые пастухи.

— Что вам до тех дел? — отнекивался старик, но вскоре стал рассказывать.

— Царица Гекуба родила очередного сына, а в следующую ночь ей был пророческий сон. Мол, родила она не ребенка, а пылающий факел, от которого вся Троя сгорела. Естественно, пригласили толкователя снов. Тот (а это был царский родич по имени Эсак), сказал, что младенец принесет беду Трое, а потому его следует умертвить. Скажи он это с глазу на глаз, может и уцелел бы младенец. Только сказал он это перед всеми вельможами. В итоге все стали желать смерти младенцу. Тут уж Приам ничего поделать не мог. Против всего города ведь не пойдешь, а царь должен, прежде всего, о благе своего народа думать, а не о себе. Целый день царь думал, запершись во дворце, а потом вынес младенца на ступени. Такой смешной, розовый, кричащий комочек. Он тянул руки, пытался схватить за бороду слугу, который его взял, — старик сплюнул и дальше пошел молча.