Голос рода - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 15
И получает сильный удар сапогом.
– Если зверь скалит клыки на хозяина, его наказывают.
Эттан с отвращением глядит на Вальеру.
– Зайдешь ко мне. Мы с тобой еще поговорим. А эту дрянь – утопить. И немедленно.
Луис до крови прикусывает губу, слыша тихий голос матери.
– Да, монтьер.
Эттан чуть смягчается.
– Прикажи Диму и иди ко мне.
– Вы позволите мне проводить ребенка в его комнаты, монтьер?
– Да.
Эттан разворачивается и выходит. Луис умоляюще смотрит на маму.
– Утопить? Принца?
Ласковая рука ложится ему на голову.
– Малыш, ты сейчас пойдешь со щенком к Диму и попросишь его. Принц должен исчезнуть из нашего дома, ты же понимаешь?
Луис кивает. Кто сказал, что в пять лет дети глупы? Луис отлично понимает, что хочет сказать ему мама.
– Да, мама. Я пойду и попрошу, чтобы он избавил нас от этого отродья.
– А я пойду к твоему отцу.
Луис крепко сжимает маленькие кулачки.
О, он усвоит урок, хотя и не так, как хотел тьер Даверт. Он поднимает щенка на руки, осторожно прощупывает мягкий животик, лапки… все в порядке. Эттан бил хоть и сильно, но малыш был слишком далеко, ему досталось уже на излете. Щенок не пострадал так, как мог бы, окажись он всего на шаг ближе к Эттану. Принц извивается в руках хозяина, лижет ему лицо и руки, слизывает соленые капельки слез…
Больше всего сил требуется Луису, чтобы отдать щенка Диму и объяснить, что отец приказал его утопить. И никогда больше не видеть. Дим понимающе кивает.
– Разумеется, приказы тьера не должны оспариваться. Обещаю, больше он этого щенка не увидит.
Он и не увидел.
Зато увидел синяк на щеке у матери, когда та вернулась из отцовских покоев.
Как-то, спустя примерно полгода, Дим специально провел Луиса мимо своего дома. Кажется, они ехали за город… Там, во дворе, лежал здоровущий белый пес. Он вырос, стал лохматым и серьезным, и черное пятнышко на лбу у него уже не казалось смешным.
Но это все же был Принц. Здоровый, счастливый, забывший Луиса… мальчик очень на это надеялся.
Урок первый – ты никого не сможешь защитить.
Урок второй – лучшее, что ты можешь сделать для других, – не привязываться к ним.
Урок третий – никогда не показывай своей слабости.
Луис запомнил.
Если бы кто-то спросил его, из-за чего он помогает Диму, он ответил бы – старик был предан нам. Да и не так тяжела его вина, чтобы казнить, а Эттан жалости не знает. На самом же деле…
Луис не забыл понимание в теплых карих глазах старого воина. Просто понимание. Ни слова осуждения, ничего, Дим пожалел мальчика и его щенка и подарил счастливую и спокойную жизнь хотя бы одному из них, а это дорогого стоило.
– Монтьер, вы так печальны…
Луис вскинул глаза.
Рядом с ним стояла дешевая шлюха. Рыжие, крашенные белоцветкой [11] волосы падали на плечи, но сквозь пышно взбитые пряди видны были залысины. Дряблая, покрытая оспинами кожа густо намазана румянами, кровавой раной улыбался напомаженный рот, красное платье спущено с плеч так, что в вырезе виднелись соски…
Луис отмахнулся:
– Пошла прочь.
Шлюха поджала губы, но отошла. Глупой она не была, глупые на улице долго не выживают. Луис пошарил по карманам, бросил на стол пару монет, не глядя, и вышел вон.
Холодный воздух мягко обнял за плечи, освежая разгоряченное лицо.
Будь оно все проклято, кто решил за него?!
За него, за Родригу, Эрико, Лу…
Почему он не может просто все бросить и уехать? Оставить отца одного барахтаться в этой грязи, пусть сам бы и выплывал… но в глубине души Луис знал ответ.
Власть.
Власть манила его так же, как и Эттана. И если он сможет получить ее только через Преотца – так тому и быть. А значит…
Урок второй – лучшее, что ты можешь сделать для других, – это не привязываться к ним.
Сейчас он освободился еще от одной привязанности.
Дим недооценил своего напарника.
Умирать мужчине не хотелось, сдаваться на милость Давертов тем более, а бежать из Тавальена с пустыми руками?
Увольте!
Сэм Вурст хорошо владел мечом и отличался отсутствием всяких моральных принципов, за что и попал на службу к Давертам. Он отлично понимал, что промашку Эттан не простит. Но…
И пес с ним, с прощением. Пусть Давертов хоть Ирион сожрет, не важно! Лично ему нужно позаботиться о себе.
Сэм был холост, не особо богат и все свое имущество, все награды пока оборачивал в деньги, которые размещал у знакомого ювелира. Эти деньги он получит векселями на предъявителя или побрякушками, но хорошо бы и еще заработать.
Кто такая Мелания, он знал, где искать предстоящего Эльнора – тоже, а потому…
Предстоящий сильно удивился, получив записку, но в конверт была вложена лента тьерины Мелании, так что приняли Сэма незамедлительно.
Войдя в комнату, Сэм понял, что предстоящий был готов ко всему.
Он явно спал – волосы взъерошены, на щеке след от подушки, щетина пробилась, но в то же время кто спит в полном облачении, из-под которого виднеются кожаные штаны для верховой езды?
Только тот, кто понимает, что в следующую минуту, возможно, придется бежать.
– Кто ты такой и что тебе надо?
Сэм, недолго думая, взял быка за рога.
– Сколько вы заплатите мне за известия о вашей дочери?
Эльнор побледнел.
– Что с Меланией?
Но он и сам уже видел и выражение лица Сэма, и опущенные глаза, и носок сапога, ковыряющий пол…
– Она жива?
Ответом ему стало короткое:
– Нет.
Эльнор побледнел, ухватился за угол стола, но на ногах устоял. Мелли, Мелли, моя золотоволосая наив-ная девочка! Я так подвел тебя! Ты привыкла, что папа защитит тебя от всего мира, а я вот не справился, не успел, не смог… Даверты мне за тебя ответят! Но как?!
– Как это произошло?
– Нас было двое. Мой напарник хотел изнасиловать ее, тьерина вырвалась и попробовала сбежать. Он выстрелил… это был несчастный случай.
– Несчастный случай. Мелли. Случай…
Выражение лица Эльнора было таким, что на месте Даверта Сэм сильно опасался бы за свою спину. Трагический рассказ, кстати, имел под собой вполне практическую подоплеку. Сэм мог бы рассказать правду, но тогда он тоже виноват, и платить тут не за что. Неправильный подход. А вот если напарник виноват, а он такой белый и пушистый, это всяко лучше. А еще хорошо, чтобы сильно занятый Даверт не искал Сэма.
Чем его занять?
Да стравить двух львов. Пока они дерутся, скромный шакал вполне успеет удрать с добычей.
Так что Сэм рассказывал, как напарник подбивал его изнасиловать тьерину, как Сэм отказывался, как стоило ему отойти по нужде – и тот проник в дом, как Сэм услышал крики тьерины и бросился на помощь, как его оглушили ударом в челюсть – синяк тоже был, для правдоподобия Сэм лично об стол приложился, чуть зубы не вылетели. И как Дим стрелял в тьерину и удачно попал прямо в глаз…
Эльнор слушал молча, только желваки гуляли. А потом отцепил от пояса кошелек.
– Этого тебе хватит.
Сэм молча принял деньги, взвесил кошель на руке. Да, там явно не медь.
– Благодарю, предстоящий.
– Я вызову секретаря, он запишет твой рассказ. И – убирайся.
– Да, предстоящий.
Сэм повиновался и пересказал все еще и секретарю – молодому сопляку лет двадцати, который едва не плакал, слушая о последних минутах жизни тьерины. Влюбился, что ли?
Болван!
Кошелек приятно грел карман.
Сэм не собирался возвращаться в Тавальен и не собирался давать Эттану возможность найти его. Уже завтра утром он будет далеко отсюда, с другими бумагами и даже другой внешностью. Купит краску для волос, сбреет бороду…
Пусть львы загрызут друг друга. Ирион в помощь!
Таня, хотя нет, уже Алаис, лежала на кровати, изображая трупик в коматозе. А заодно прислушиваясь к сплетням.