Под небом Ривьеры: Не торопи любовь - Снежин Эдуард. Страница 15

Я прижал ее к себе.

Долго сдерживаемое безумство вспыхнуло во мне со всей силой. Но я оцепенел, отдавшись во власть того, что делала Лена с моими губами. Казалось, она вся переливается в меня, наше дыхание стало общим, я чувствовал на губах вкус крови — нашей общей крови.

Я немного отодвинулся, желая вдохнуть побольше воздуха, и, опустив глаза, в вырезе сарафана заметил белые крупные полукружья девичьих грудей. В первый раз увидел я при ярком дневном свете восхитительные сокровища, изумительной формы, ослепительной чистоты, с маленькими розовыми сосками посреди таких же розоватых пигментных пятен.

Не в силах преодолеть искушения, я страстно, но нежно впился губами сначала в один, потом в другой. Лена застонала и, откинув лицо назад, с открытыми глазами, замерла, глядя куда-то внутрь себя. «Господи, несчастный маньяк, опять испортил все!» — пронеслось в моей голове.

Вдруг Лена положила руку на мои давно взбугрившиеся штаны и зажала в ладони добычу. По ее лицу пробежали судорожные волны. На несколько секунд она затихла, отдавшись чему-то внутри себя.

С минуту она сидела в полной прострации, потом неожиданно вскочила и побежала в сторону фуникулерной площадки. Я, одурманенный нашей близостью, не сразу понял, что произошло, но тоже вскочил и кинулся за ней. Несколько секунд моего замешательства решили дело — мне было не догнать ее.

— Не догоняй и не ищи меня! — крикнула Лена.

Я остановился, сжав в руках куртку. Мои пальцы ощутили влагу. На ткани куртки расплывалось довольно большое пятно — оно источало аромат, похожий на медовый. Я не удержался и лизнул его — сладкий, чуть горьковатый терпкий вкус, как у молодого вина.

Догадка промелькнула в моем разгоряченном мозгу, но не оформилась законченной мыслью.

Я бросился догонять свою любовь.

Увы, фуникулер уже уносил вниз мою красавицу, она стояла, вплотную прижавшись лицом к стеклу кабины.

Увидев меня, девушка подняла руку с двумя растопыренными пальцами — в виде буквы «V» — и что-то беззвучно проговорила, повторив два раза.

По губам, одной только обостренной интуицией, я прочитал: «Не хочу быть зайчиком».

17. Страдания молодого Вертера

В долгой всенощной бессоннице я понял, что именно произошло с Леной. Я слышал о внегенитальном оргазме у женщин. Но о том, что это может случиться с Леной, я и подумать не мог, когда ласкал ее в гроте. Если бы, если бы я знал, если бы я тогда почувствовал это!

Я до предела возбудился в мечтах о сумасшедшей девчонке, показавшей мне из фуникулера зайчика.

— Нет, я не хищный орел, чтобы сломать в когтях твое непорочное тело, бросив его потом на съедение другим. Ты судьба, подаренная мне Богом, подаренная именно тогда, когда я нахожусь на распутье жизни. Это не может быть пустой случайностью! Я не могу тебя потерять, Лена!

В этих взбудораженных мыслях я забылся только к утру и проспал до обеда.

Пообедав на скорую руку, я отправился в здравницу «Кубань».

Уже знакомая мне по празднованию Первого мая дежурная ошарашила меня так, что я, забыв о приличиях, сел на ее стол, чтобы устоять на ногах.

— А девушки уехали.

— Куда уехали?

— Куда, куда. Домой, в Сибирь.

— В какую Сибирь? Может быть, есть записка для меня?

— Нет, ничего не оставили. Только самая красивая просила передать тебе привет, если появишься, и семейного счастья.

Потом дежурная помолчала и сурово добавила:

— Крутите тут головы девушкам. А жена с детьми дома мается. А ну, слезай! Расселся тут…

— Когда они уехали? — Я нащупал ногами пол и выпрямился, готовый бежать неведомо куда, лишь бы догнать Лену.

— Рано утром.

«Слюнтяй, — подумал я про себя, — размечтался на всю ночь. Надо было еще вчера найти ее, идиот!»

Шатаясь, я покинул вестибюль гостиницы.

Как описать мое состояние в те несколько часов? Полная опустошенность и дикая, почти звериная тоска.

Оставаться один в таком состоянии я не мог. Вспомнил, что Липарит с Наташей снимают комнату недалеко от «Кубани», один раз я там даже был. Прихватив в магазине бутылку «Твиши», я побрел к своему курортному другу, побрел обреченно, без единой мысли в голове, механически передвигая ноги.

Наташа, в одном купальнике, мыла во дворе, под колонкой, ноги, ставя их попеременно на венский стул и оттирая что-то зеленой резиновой губкой.

— Заходи! — приветствовала она меня, — а я только что из «Ривьеры», Липарит пристроил меня туда на грязи, что-то плохо отмылась я там.

И медленными, нарочито зазывными движениями она продолжила омовение — высоко подымая впечатляющие ножки к водяной струе, поворачивая бедра в разные стороны. Однако этот неожиданный стриптиз в натуральных природных условиях ничуть не впечатлил меня.

— Где Липарит? — тупо спросил я ее.

— Он придет позже, зашел к врачихе. А что это там у тебя в руках? — Наташа отключила воду и не торопилась сменить позу, застыв у крана, изогнувшись крутым бедром. Потом медленно выпрямилась и, плавным же движением, взяла из моих рук бутылку. Рассмотрев, воскликнула: — Чудное вино! А то Липарит совсем споил меня коньяком. Проходи в комнату. — И она вернула мне презент.

Почти половину небольшой уютной комнаты занимала широкая двуспальная кровать. Липарит знал свое дело, когда выбирал квартирку!

Я поставил бутылку на тумбочку, в другом углу от кровати, а сам за неимением в комнате стульев — единственный забрала для процедуры Наташа — присел на нее.

Она впорхнула в дверь неожиданно, закутавшись в мохнатое полотенце.

«Случайно» зацепилась им об острый угол спинки кровати, полотенце упало на пол.

— Ой!

Моему взору открылось роскошное загорелое женское тело. Капельки воды на черном треугольнике лобка переливались бриллиантами в солнечном свете, падавшем из окна. Очень красивая грудь. На все это великолепие я смотрел почти равнодушно и отстраненно. И в то же время…

Внешностью Наташа очень напоминала Лену, это заметил еще Липарит, как только увидел ее.

Клин клином? — промелькнуло у меня в голове, но я вспомнил Липарита и собственную фразу: «У нас в России не принято отбивать девушек у друзей» — и сказал:

— Оденься!

Наташа хмыкнула:

— Ну, ты джентльмен. Спасибо, что не воспользовался растерянностью бедной девушки.

Напоследок сверкнув внушительным задом перед моими глазами, «бедная девушка» натянула на голое тело тонкое платье, ничуть, кстати, не делавшее ее менее обнаженной.

— Так и ходишь — без трусиков и лифчика? — поддел я ее.

— Так нравится Липариту, — не смутилась она.

На пороге, легок на помине, появился любитель обнаженной натуры.

«Господи, судьба уберегла меня от встречи с опасно ревнивым кавказцем, зайди он минутой раньше — великого скандала было бы не избежать».

— Ти что здесь делаешь? — обратился он ко мне, сверля большими черными глазами.

— Липарит, у меня несчастье, вот пришел к тебе как к другу, — ответил я. — Запить тоску. — Я показал на пузырь «Твиши».

Кавказцы удивительно добрые, когда обращаешься к ним за помощью. Липарит благодушно оживился и широким жестом приказал любовнице:

— Наташ, доставай коньяк и что там есть кушать! (Кавказцы никогда не говорят «закусить».) Настоящий мужчины в отпуске пьют только коньяк!

— А я, Липарит, хочу «Твиши». — Наташа достала из маленького холодильника бутылку коньяку, лимон и банку шпрот. — Мне же можно не коньяк, я женщина?

— Тебе можно, что ти хочешь, — великодушно согласился Липарит. — А где мой любимый стул?

— Я ноги мыла после грязей, у колонки, сейчас принесу. — Наташа прошмыгнула в дверь.

— Дал деньги врач, — сказал Липарит, все еще подозрительно сверкая на меня орлиным взором. — Пусть лечится девочка.

— Не бери в голову, Липарит. У меня беда — уехала Лена.

— Ты что, снова дружил с Лена? — расслабился наконец ревнивец, чувствуя неподдельную тоску в моем голосе.