Да забыли про овраги #play_to_return - Тумановский Ежи. Страница 15

- И что, ждать теперь, пока к нам враги сами приедут и попросят положить пару снарядов в борт? - сварливо спросил я, готовясь напомнить наводчику его собственные слова о том, что выходить из боя нельзя.

- А недолго ждать осталось, - спокойно ответил Серпилин, вглядываясь из-под ладони козырьком, куда-то вдаль.

Я посмотрел в ту же сторону. На вершину самого дальнего холма медленно выполз танк, и я торопливо опустил на глаза очки. Судя по едва заметному на таком расстоянии, зелёному контуру, это был наш союзник. Когда из него внезапно повалил дым, стало ясно, что он не просто ведёт бой, но и вполне успешно его проигрывает.

- Он видит противника, а значит - передаёт данные на общую карту, - быстро сказал Серпилин, ныряя в люк.

Я сообразил, что он имеет ввиду и через секунду уже сидел на своём месте, и подключал шлемофон к бортовой сети. Заряжающий стоял рядом с боеукладкой и неотрывно смотрел на меня, словно боясь пропустить команду.

- Заводить? - возбужденно спросил механик-водитель.

- Нет, погоди, - коротко ответил я, хватаясь руками за рукояти командирского прицела.

Карта местности перед глазами показалась сперва бессмысленным набором зеленых, синих и коричневых пятен. Но две зелёные точки, отстоящие друг от друга достаточно далеко и три синие, неподалёку от одной из них, быстро расставили всё по  своим местам. Я моментально сообразил, что неровное голубое пятно с разнокалиберной неравномерной штриховкой обозначает заболоченное озеро, набор вложенных замкнутых линий-кривулек с циферками - холмы, а зелёная точка с черной каймой, находящаяся достаточно далеко от остальных ярких точек - моя собственная гаубица.

Судя по карте, союзный танк пытался спрятаться за склоном холма от трех вражеских единиц бронетехники, но очередное попадание обездвижило его, хоть и не лишило возможности стрелять. Пытаясь переместить поле зрения поближе к глазам, я подергал и покрутил рукояти, за которые держался. Неожиданно, карта пришла в движение: сдвинулась, зависнув над над холмом, где готовился погибнуть танк “зелёных”, приблизилась, давая рассмотреть маленькие языки пламени в районе моторного отсека, но главное - обзавелась двумя концентрическими окружностями с крестиком посередине, в которых даже самый неопытный игрок сразу бы признал какую-то разновидность прицела.

- Командир, дай целеуказание, - раздался в наушниках шлемофона голос Серпилина.

- Ээээ, - промычал я стыдливо. - А как?

- Наведи командирский прицел на вражеский танк и нажми кнопку на правой рукояти. Цель будет помечена, а я получу данные для стрельбы с закрытой огневой позиции. И смогу поразить цель, даже не наблюдая её в прицел прямой наводки.

Я повернул рукояти, немного уменьшив карту, нашел синие точки, двигавшиеся в сторону зелёной, и вновь “опустился” пониже. Первый вражеский танк выглядел, как прямоугольник с приклеенным сверху овалом башни. Широкие гусеницы, приземистый корпус, что хорошо ощущалось несмотря на взгляд “сверху”, длинная пушка. Казалось, он может уничтожить нашего союзника одним своим грозным видом.

Я навел перекрестье своего прицела на врага, нащупал на рукояти высокую неудобную кнопку и резко нажал. И буквально почувствовал, как дёрнулся слева и вцепился в свой прицел наводчик. Получил данные для стрельбы?

- Фугасным!

- Есть фугасным!

Рядом звенел металл и завывал электромотор досылателя, а я двигал свой прицел дальше, чтобы рассмотреть следующего противника. Общий принцип вдруг стал не просто понятным, но и единственно правильным: командир ведёт наблюдение и маркирует цели, а всем остальным занимается наводчик.

Затрещала и захрипела рация, в наушниках, которые я небрежно повесил на какой-то крючок, что-то тихо забубнило. Я быстро снял шлем и нацепил наушники.

- ...спишь, что-ли?! Самоход! Лом! Помоги! Не видишь - добивают меня! Ё-маё, что за урод! Меня кто-нибудь ещё слышит?!

В первый миг я оцепенел. Судя по эмоциональному накалу, союзным танком управлял живой игрок. А это значит, можно прямо сейчас передать весточку своим! Весь игровой процесс мгновенно ушёл на задний план, став абсолютно неважным и даже бессмысленным. Вспомнились и причины, приведшие меня сюда, и незавидное моё положение. Сразу представилось, как моё тело, опутанное трубками и проводами, лежит сейчас где-нибудь в больнице, а вокруг бродят эффективные  менеджеры в белых халатах, и плотоядно присматриваются, как бы половчее отключить безденежного клиента от аппаратуры жизнеобеспечения. Жалость к себе захлестнула с головой, сжала сухим спазмом горло.

- Я...Ты слышишь…, - голос мой сорвался на фальцет и я закашлялся, а потом вдруг понял, что забыл нажать на тангенту микрофона.

- Огонь! - скомандовал сам себе Серпилин.

По ушам ударил звук выстрела, зазвенела гильза, заряжающий тут же принялся толкать в казённик новый снаряд. Я вцепился в рукояти командирского прицела, выискивая глазами, следы разрыва своего снаряда. И только в перекрестье прицела появился чужой танк, как раз остановившийся, чтобы сделать очередной выстрел, как прямо перед ним сверкнуло пламя и поднялся черный фонтан из земли и дыма. К моему разочарованию, сам танк продолжал стоять, как ни в чём ни бывало. Но Серпилин, судя по всему, остался выстрелом доволен.

- Огонь!

Уже почти привычный удар по ушам, звон гильзы, пороховая вонь и надсадный вой вентилятора, стремительно засасывающего дым куда-то в тёмный угол боевого отделения.

Вражеский танк вдруг резко дёрнулся вперёд, но удрать не успел: фугасный снаряд ударил ему точно в корму и мне показалось, что я даже вижу осколки разлетающейся брони.

- Йеху-у-у! Эй, на самоходе, очнулся что-ли?! - радостно заорал союзник в наушниках.

Вражеский танк тем временем озарился новой вспышкой и внезапно его башня резко подпрыгнула, как резиновый мячик после хорошего удара, и устремилась прямо мне в лицо. Я испуганно отпрянул прежде, чем сообразил, что в танке противника сдетонировал боезапас, а моим глазам предстал вид сверху на улетающую башню.

Где-то вдалеке раздалось тяжелое “Ту-дум”, а следом, точно дразнясь, заплясало многоголосое эхо.

- Ура! - хором рявкнул мой экипаж.

- Давай ещё цель, командир!

- Я уже почти починился! - орал из рации союзник. - Ещё двадцать секунд! Сейчас мы им покажем!

Я дёрнул рукояти прицела, пытаясь быстро найти остальные два танка противника, одновременно сжимая в руке микрофон.

- Слушай меня внимательно, - сказал я, до хруста в контактах утапливая тангенту. - Мне очень нужна твоя помощь. Нужно позвонить по телефону, который я продиктую, позвать полковника Комарова и…

- Ты чего не стреляешь?! - заорала рация. - Он же  меня сейчас замочит!

- Сейчас, сейчас, - бормотал я, ловя в перекрестье лёгкую танкетку, стремительно забирающую в сторону, чтобы оказаться сбоку от моего союзника. - Я сейчас выстрелю, но ты пока запоминай…

- Командир! Дай цель!

- Ну все, тормоз, спасибо тебе, сливаемся, - неожиданно мрачным голосом сказал союзник. И замолчал.

- Эй! - крикнул я, нажав наконец кнопку, когда танкетка появилась в прицеле.

Откуда-то издалека донеслись глухие громовые раскаты.

Я быстро перевел прицел туда, где стоял мой союзник. Разбитый вдребезги танк догорал на вершине холма.

- Не понял, - сказал я растерянно, снимая наушники. - Танкетка же не стреляла!

- Значит, стрелял кто-то другой, - рассудительно отозвался Серпилин. - А новую цель я уже не достану, командир. Там склон слишком крутой. У нас же гаубица, а не миномёт.

Я снова припал к прицелу, стараясь увидеть третий танк, который, судя по всему и добил моего союзника, но карта теперь выглядела серой, словно покрытой легким туманом в сумерках.

- Почему я ничего не вижу теперь? - спросил я, надев шлемофон.

- Союзник погиб, - ответил Серпилин. - Передавать данные больше некому. Двадцать секунд - и данные считаются устаревшими, а командирский прицел переводится в пассивный режим.