Да забыли про овраги #play_to_return - Тумановский Ежи. Страница 7

Когда до минишеренги оставалось шагов десять, наводчик вышел мне навстречу и попытался сделать доклад. Но я тут же протянул ему руку, и он сбился, пробормотал что-то скороговоркой и отступил в сторону. Я замер в нерешительности. Три компьютерных персонажа  смотрели на меня, как могли бы смотреть статуи в музее. Их спокойные до полного равнодушия, лица не выражали ровным счётом ничего. А ведь мы совсем недавно вместе сгорели внутри одной бронированной коробки. Хотя, о чём это я? Это же неписи, куски программного кода с привязанными к ним картинками!

Не зная толком, о чём с ними говорить, я повернулся к самоходке.

Даже при поверхностном осмотре было понятно, что после прямого попадания вражеского снаряда, самоходка пребывает в самом печальном состоянии. Раскрытая после праздника коробка, прогоревший насквозь мангал, свалка ржавого уже почему-то металлолома, но никак не грозная боевая машина. Её следовало починить, но сколько стоит эта работа и хватит ли у меня на это денег, было неясно. Собственно, как неясной оставалась и методика починки техники. Поскольку мышка и курсор, которыми я уверенно нажимал нужные кнопки в меню, остались по ту сторону экрана.

- Мужики, а как тут обычно командир машину чинит? - спросил я в необъяснимом озарении.

- Вызов сервисного меню, - тут же отозвался заряжающий, показывая рукой чуть выше моей головы.

- Манипуляции с гайками разрешаются только командиру экипажа, - добавил наводчик.

Я растерянно поднял руки и нащупал на голове какой-то твёрдый предмет, на который до сих пор не обращал внимания. Осторожно потрогал пальцами, потом взялся и одним движением стащил его с головы. Это были защитные очки, достаточно большие "консервы" с черными кожаными уголками, обеспечивающими плотное прилегание оправы к лицу.

- Командирские очки, - пояснил невозмутимо наводчик.

- Ладно, разберусь по ходу дела, как-нибудь, - буркнул я в ответ.

Догадываясь, что нужно сделать, снова нацепил очки на голову и опустил оправу на лицо. Вопреки ожиданиям, видимость нисколько не ухудшилась. Напротив, окружающие предметы стали чётче и контрастнее. Но самое главное, теперь я видел огромное меню из десятков пиктограмм и окошек. Оно было намного больше и сложнее того, которым я пользовался, сидя перед монитором. И словно бы висело в воздухе прямо передо мной. Большинство полупрозрачных картинок были интуитивно-понятны.  Повинуясь неосознанному импульсу, я поднял руку и ткнул пальцем в одну из них.

Пиктограмма послушно "утопилась", стала ярче, и под ней развернулось ещё два яруса "картинок". Вот это здорово придумано! Управление удобное и привычное, как на планшете или смартфоне. Правда меню слишком сложное. Это я тут до пенсии буду разбираться. Хотя, пиктограммка с мешочком денег (пара гаек торчит сквозь прореху в боку) выглядела вполне очевидно. Значит, пойдём методом научного тыка. Но с подключением здравого смысла.

Игровая валюта в "Стальном кулаке" называлась "гайка", и выглядела именно так, как и называлась. Итак, на счету у меня ровно сотня гаек. И всего пятнадцать очков игрового опыта, что и понятно - нас же почти сразу подбили. Кнопка “Ремонтировать всё” не активна - это потому, что у меня не хватает игровых средств. А чтобы их начало хватать, воевать требовалось несколько дольше, чем до первого вражеского снаряда.

Я поднял руку и указал пальцем на иконку “Отремонтировать выборочно”. Прямо передо мной в воздухе появилась табличка с перечислением поврежденных узлов. И общей стоимостью ремонта внизу. Но стоило мне снять галочку напротив “Ремонт внешнего топливного бака”, как сумма уменьшилась на пять гаек. Я пожал плечами и легко пожертвовал послеремонтной покраской, заменой масла в двигателе, который, кстати, оказался неповрежденным, и десятком других, не слишком важных мероприятий. В итоге, хватило на ремонт, полную заправку внутренних баков и восполнение боекомплекта, который оказывается частично сдетонировал, разрушив при этом корму. И даже ещё шесть гаек осталось.

Подтвердил оплату, с грустью проводил взглядом анимированный процесс расставания с гайками. Самоходка на пару секунд окуталась золотистым свечением, а затем предстала перед нами абсолютно целой, словно только что покинула заводские ворота.

Её трудно было назвать красивой. Угловатые формы, рождённые не столько целесообразностью или инженерным расчётом, сколько откровенным стремлением сэкономить на всём, сквозили в каждой, грубо сваренной и небрежно окрашенной детали. А короткая пушка вызывала не уважение перед смертоносным орудием, а умиление и желание сказать вслух что-нибудь уничижительное. Тем не менее, после того состояния, в котором она оказалась в ангаре после боя, теперь её внешний вид вызывал даже определённые эстетические чувства.

- Ура! - хором разноголосо гаркнул экипаж и замер в ожидании, пристально глядя на меня.

Я растерялся. Три непися буквально сверлили меня взглядами, хоть лица их и оставались кукольно-спокойными и гладкими.

Подняв на лоб очки, я посмотрел на гаубицу, огляделся по сторонам и, наконец, чувствуя себя ужасно глупо, спросил:

- И что дальше?

- Разрешите занять места, согласно боевому расчёту? - спросил наводчик.

- Да, пожалста, - пожал я плечами.

Члены экипажа бросились к машине и в мгновение ока попрятались в люках. Я на всякий случай осмотрелся. Со всех сторон только кирпичные стены ангара, с неясно различимыми стеллажами и низенькими тележками с инструментом. Никакой опасности заметно не было.

Взревел двигатель, самоходка выбросила сизый клуб вонючего солярного дыма. Ствол пушки медленно двинулся влево, затем - вправо. Я стоял, не понимая, что происходит.

- Всё нормально, командир! - заорал заряжающий, появляясь из верхнего люка. - Можно в бой!

Двигатель заглох и сразу стало неестественно тихо.

- Да как-то не до боя мне сейчас, братцы, - сказал я, погружаясь в чёрную меланхолию.

С другой стороны от самоходки, ближе к стене ангара, обнаружился массивный стол, окруженный с трёх сторон лавочками. Туда я и побрёл, решив ещё раз всё обмозговать. Начальство считает, что я просто лежу в коме, как и все предыдущие жертвы Саурона. Но я вовсе не в коме - моё сознание исправно осознаёт себя и функционирует неотличимо от моего обычного состояния.  Значит, надо каким-то образом сообщить начальству об истинном положении дел. И пусть потом решают, как меня отсюда вытащить!

Устроившись на широкой лавке, я натянул очки, вызвал главное меню и принялся искать внутриигровой чат или службу отправки писем в техническую поддержку. Но ничего даже близко похожего найти так и не смог. Несмотря на обилие всех прочих инструментов управления, возможности связаться с кем-нибудь из обычного мира, не оказалось.

Напротив меня за стол уселся наводчик. Посмотрел внимательно карими глазами, молча вытащил пачку папирос, бросил на стол.

- Расскажи нам свою историю, командир, - сказал он, закуривая.

Слева от меня сели заряжающий и механик-водитель. На столе появилась большая консервная банка, наполовину заполненная окурками и самодельная зажигалка, сделанная из гильзы.

Я в замешательстве смотрел на них, пытаясь сообразить, имеет ли смысл вообще разговаривать с компьютерными ботами. Но потом подумал, что мне надо выговориться, а кто меня при этом будет слушать - не особо и важно. Боты даже предпочтительнее - ведь им всё равно. И я начал рассказывать.

Все трое слушали внимательно, не перебивая, и почти без остановки курили. Когда одна пачка закончилась, наводчик бросил на стол новую. Я ещё в институте с курением завязал, но сейчас, вдыхая аромат простого табака, не сдержался и взял папиросу. Всё равно цифровому телу вреда не будет.

От первой же затяжки нервное напряжение стало отступать, в голове прояснилось, а мысли выстроились в правильном порядке. Я удивился: программисты не могли столь детально выписать все ощущения цифрового персонажа, а значит, моё подсознание само себе всё это додумывает.