Игра: Дочки-матери (СИ) - Никитина Валентина. Страница 62

- Я же наследница железных рудников, - вмешалась я, - другие пассажиры тоже из очень знатных и богатых фамилий. Что нам эта нищенская посудина? Это тебе она кажется несбыточным богатством, по бедности. Потому про сговор с целью похитить яхту можешь сразу же забыть.

Мне даже не интересно тебя наказывать, настолько ты жалок. Я разговариваю с тобой только по одной причине - из любопытства.

Я может быть даже попрошу отчима не отправлять тебя в шахты. Если ты сможешь быть мне полезен и расскажешь что-то интересное про это похищение.

О похищении ради замужества можешь даже не говорить - нет таких глупых соперников у князя. Те, кто достаточно богаты или знатны, чтобы заказать моё похищение через английское посольство, делать этого не станут, ведь пока я подрасту, у них есть время с князем помириться и они могут просто посвататься.

И так? В чём ты можешь быть мне полезен?

- Ни в чём! - буркнул он, - Это такие люди, что для них не только жизнь твоего отчима, но и жизнь императора - игрушки! А что тогда для них значит моя жизнь?

Как мне объяснили необходимость тебя похитить, я уже рассказал. А что там на самом деле, меня не касается. Если бы я знал слишком много, то после этого похищения меня бы убили и всё!

Но в голосе его проскользнуло затаённое злорадство. Боже, какие в этом веке простые люди! У них же всё на лице написано. И голосом врать не умеют совсем! Это как у маленьких детей мелькает на мордашке хитренькое выражение, когда им просится на язык: А я что-то знаю, но не скажу!

Для моей интуиции тут вскоре совсем работы не станет и она зачахнет.

- Господин капитан, - отвела я его в сторону, - у меня есть просьба: прикажите привязать предателя к дереву покрепче и оставьте нас с ним наедине. Совсем наедине.

- Надеетесь его разговорить? Видимо на корабле есть ещё их соглядатай и потому он не решается говорить. Похоже, что он боится своих работодателей, больше, чем суда.

- На то я и рассчитываю, - засмеялась я, - я тоже заметила, что он будто на публику играет. Выдал свой бизнес с наркотиками, хотя его никто за язык не тянул. А ведь не дурак. Зачем? Отвлекает внимание от чего-то более важного?

- Мне расскажете потом? Мне же интересен результат.

- Мне тоже нужен помощник! Ведь враги не дремлют! - улыбнулась я, - И вы на эту роль годитесь больше всех!

Капитан удовлетворённо кивнул, отошёл от меня и стал распоряжаться.

Вот-вот! И этот тоже.

Он даже не обратил внимание: я не дала ему обещания всё рассказать! А ведь и он вроде бы не дурак! Я про себя фыркнула.

Оставшись наедине с помощником, я помолчала, потихоньку постукивая ногтем по донышку медной кружки.

- Я знаю, кто здесь главный. И это не ты.

Он тоже молча смотрел на меня.

«Артур, охраняй меня! Никто не должен быть близко. Никто не должен слышать наш разговор!»

- Я сейчас посижу тут молча с тобой, песенки помурлычу, а потом, радостная вернусь к команде. Знаешь, что я им скажу: «Он был бесстрашен, как лев! Он не сказал мне ни слова. Я всё ему прощаю! Я уважаю его мужество, потому всё ему простила. Ведь никто же не пострадал, никто не погиб...»

- Зачем ты это скажешь? - настороженно спросил арестованный.

- Чтобы мне никто не поверил. Ведь я произнесу эти слова фальшивым голосом, едва скрывая радость на лице.

-То есть, ты меня подставишь? - озлился он, - Все подумают, что я тебе что-то рассказал, но ты это скрываешь!

- Ты всё понял верно. Тот, кто тебе приказывает, подумает, что ты всё мне выдал, но ты же в этом не сознаешься и он прикончит тебя, несомненно. Ты все исполнишь, как я хочу, даже если сейчас крепко уснёшь и добровольно не скажешь больше ни слова. Как будто ты мне всё во сне рассказал, представляешь?

- Гадина сопливая! Чтоб тебе сдохнуть! - рванулся он ко мне, забыв про путы.

- Ти-ихо, ти-ихо! - глядя в его вытаращенные от ярости глаза, протяжным голосом с сонными интонациями заговорила я, ритмично постукивая по донышку кружки, - Тебе уже нет никакой необходимости спешить куда -то, что-то говорить, что-то делать... За тебя уже всё сделали, всё решили... Ты слушаешься того, кто приказывает... Ты не виноват... Виноват тот, кто приказывает тебе... Те, кто тебе приказывают очень плохие и страшные люди, потому ты их слушаешься... Ты крепко засыпаешь... Но продолжаешь внимательно слушать мой голос...

В той жизни я впервые ввела человека в транс, не понимая, что делаю.

Лёльке, моей подруге было очень больно. У неё был сильный сколиоз - искривление позвоночника. Народ таких девушек сочувственно называет горбатенькими. Обычно быстрая, горделивая подружка лежала несколько дней в постели, не смея шелохнуться и скулила, как щенок.

- У меня такое уже было не раз. Это защемление нерва, - пояснила она, - Обезболивающие не помогают. Я от них уже одурела, ничего не соображаю, а боль всё равно невыносимая. Когда я лечилась в детских санаториях, там обычно специальным массажем это исправляли.

- Лёль, у меня тоже почечные боли бывают такими, что белого света не видишь. Но я научилась снимать или хотя бы заглушать боль.

Недавно я читала книги психолога Владимира Леви. Он объясняет основы самовнушения. Я попробовала следовать его рекомендациям, но это меня только рассмешило: оказывается, я умею это делать с детства.

Он там советует медленно водить взглядом по стенке вверх и вниз, чтобы войти в медитативное состояние. Честно говоря, во время этого упражнения чувствуешь себя полной идиоткой. Но я попробовала, чтобы понять - что это вообще такое: транс.

Довольно быстро войдя в требуемое состояние, я поняла, что я это проделывала довольно часто, просто не знала, что это называется трансом.

Я могу это делать, просто выравнивая дыхание в ритме шагов, шагая в одиночестве по вечернему городу. Вхожу в него, когда пишу стихи. Новый ритм стихотворения, собственное сердцебиение, дыхание - всё помогает мне войти в состояние транса.

В детстве, я, видимо интуитивно, искала способ, как снять или уменьшить боль и научилась входить в особые состояния.

Но упражнения этого Леви какие-то механические, скучные и тупые. Я могу предложить способ более интересный.

-Ну, предложи! - хмыкнула Лёлька, - я попробую.

- Нет, у тебя не получится, - улыбнулась я, - по крайней мере не здесь, не в городской квартире, и не сейчас. Просто мой способ называется: «подоить корову»!

Я в детстве помогала маме на ферме. Так вот, когда доишь корову, то она отдаёт молоко только в определённом ритме.

Ты ритмично сжимаешь руки на дойках, корова шумно дышит, струйки молока размеренно и звонко ударяются о дно ведра, потом постепенно ведро заполняется молоком и струйки тихо шуршат. Ведро, которое ты держишь между коленями, сначала лёгкое и холодное, постепенно теплеет от молока и наливается тяжестью. Ноги тоже наливаются приятной тяжестью и теплом... Ты закрываешь глаза и вся отдаёшься блаженному состоянию...

- Люба, ты говоришь так, что я невольно это представляю, хотя никогда коров не доила и вообще, как городская жительница, я их боюсь. Но твой голос вгоняет меня в сон, тем более, что я уже две ночи почти не спала из-за болей.

- В сон вгоняет? Слушай, а может быть это у тебя так проявляется состояние транса? Я ведь эти приёмы только сама на себе испытывала... Лёль, давай, я попробую тебе помочь? Научу тебя снимать боль. Если моих знаний не хватит, возьму что-нибудь из формулировок этого психолога.

- Что я должна делать?

- Ты расслабься, насколько сможешь, я стану тебе подсказывать, что представлять. Ну, примерно, как я сама бы вводила себя в транс. Ты постарайся исполнять, что я сказала, но если интуиция найдёт тебе свои образы, представляй их. Хорошо?

Лёлька со стоном легла на спину.

Я говорила ей, про разгорающееся тёплое солнышко внутри, про горячий летний песок, в которые она погружает ступни ног. Сначала она шутливо комментировала свои ощущения. Я попросила её замолчать и молча искать способ поставить сместившийся позвонок на место, чтобы снять защемление...