Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана. Страница 37

- А что с королевой? - тихо поинтересовался Ричард.

- Она очень слаба, матушка как-то сказала, что роды не оздоравливают женщину, а Катарина Оллар стала матерью трижды.

- Понятно. А слуги там есть?

- Куда без них... Только все должны спать, время-то мирное. У супрема есть и младшие сыновья, но они сейчас в Васспарде, получают достойное, - Эстебан скривился, - домашнее образование.

- Уж достойнее, чем было у меня, поверь. Ладно, ни звука больше. Коней оставим на другой стороне дороги, вряд ли они увяжутся за нами.

Эстебан послушно замолчал, хотя Ричард смутно подозревал, что всю дорогу его так и подмывало начать интересный разговор на любую тему, однако даже самый распущенный юный болтун в таких ситуациях помнит, что осторожность превыше всего. Даже если сильно хочется утолить свою жажду знаний, немного молчания не повредит. Поговорили они немногим позже, спешившись у ворот особняка, где, казалось, самое темное и страшное место.

По словам Эстебана он несколько лет назад приходил в этот дом вместе с отцом около пяти раз, и успел запомнить расположение некоторых комнат, потому что обладал прекрасной памятью. А если Ричарду нужен кабинет Вальтера, то самая большая сложность - перебраться через ограду, подтянувшись на руках, а потом спрыгнуть вниз, желательно не подвернув ногу. Дальше нужно... Стоп. А зачем карабкаться через ограду, если гораздо удобнее обойти дом, открыть небольшую калитку черного хода, и проникнуть? Пытливый ум Ричарда и хорошая память Эстебана помогали им все лучше, однако время от времени у надорца возникали опасения забыться и потерять бдительности из-за огромной удачи.

За домом ждало, как показалось Ричарду, самое темное и опасное место.

- Это ерунда, просто вековые дубы так разрослись, - объяснил Эстебан, - что даже звезд ночью не видно.

- Я думал, что дубы растут только в Надоре.

- Ага, и честь вся в Надоре сосредоточена, скажи еще... Пошли давай.

Толчок дверцы калитки оказался спасительным - она поддалась сразу, но не сломалась, а просто распахнулась перед незваными гостями. Это неосторожность или что-то вроде ловушки? А может быть, Придды просто не обеспокоены той проблемой, что к ним кто-нибудь может забраться ночью? Воров в Олларии не так уж и много, да и те не рискуют соваться в герцогские и графские особняки, самый верх - дома из мещанских кварталов. Шагая неторопливо и по возможности неслышно, Ричард время от времени внимательно прислушивался к любым звукам - даже к тем, которые почудились.

А вот Эстебан не только испытывал неподдельное волнение, но и выдавал его при каждом шаге. Пусть он и молчал, но не старался при этом идти хоть немного тише, а одернуть его Ричард не решался из опасения поднять еще больший шум. К счастью, когда оказались возле приоткрытого окна, Эстебан взял себя в руки.

- Значит, смотри, Окделл, - прошептал он громко, - я лезу первым, а ты, случись что, убегаешь. И не спорь, я изворотливее. А потом, если все пойдет хорошо, мы с тобой возьмем свечи и отправимся искать кабинет супрема - он на первом этаже.

- Хорошо.

- Помоги мне.

Подсадив товарища, Ричард снова прислушался к ночным звукам, но кроме хруста маленьких веточек под собственными сапогами ничего не услышал. Странно, что эр Вальтер разрешил открыть окно хоть где-нибудь - Придды казались такими до отвращения правильными и серьезными, что даже душным летним днем распахнутое окно показалось бы супрему или его родственникам дурным тоном, однако со Штефаном юноша знаком не был. Не знал он и Вальтера, но только у помешанного на аккуратности и порядке человека мог вырасти сын, прекрасно соблюдающий внешнюю видимость успеха, но совершенно не следившего за внутренним комфортом.

Испытывал ли Ричард к Валентину жалость или сочувствие? Довольно-таки непростой вопрос, и даже самому себе задавать его казалось крамольным, потому что Ричард являлся спасителем графа Васспарда. Но не почитателем или обожателем. Разве не может спасший относиться к спасенному слегка предвзято, по той причине, что не знает точно его целей и мотивов, не может разгадать его замыслы? Само понятие предвзятости было для Ричарда неприятно, особенно, если вспомнить ненавидевшего его Арамону, но предвзятое отношение могло быть обосновано чем угодно.

Валентин Придд не боролся с засевшей в нем Изначальной Тварью - его душа просто накрепко уснула в слабоватом теле, и, не вмешайся Ричард, могла бы вовсе не проснуться.

- Дверь кабинета, - прошептал за спиной Эстебан. И когда успел остаться позади? - Открывай, только быстро.

Вцепившись в ручку, юноша толкнул тяжелую деревянную дверь, и приложил все силы к тому, чтобы эта громадина не врезалась медной шарообразной ручкой в каменную стену. Огоньки свечей заплясали где-то рядом, значит Колиньяр сумел раздобыть в коридоре подсвечник. Это радовало.

- Что мы ищем?

- Бумаги, письма... Все, указывающее на ложное родство Приддов с Ундом.

- Это еще кто такой?

- Здрасте! Абвений Унд, от которого пошла ветвь Повелителей Волн...

- Ладно, как ты там себя называешь, Надорэа... хватит с тебя гальтарщины. Потом поговорим, копайся уже в ящиках. Я посвечу.

И, правда, сколько можно бестолково разглагольствовать? Метнувшись к безвкусному столу черного дерева, на котором, кроме письменного набора, ничего не обнаружилось, Ричард дернул на себя обеими руками сразу два ящика и был поражен. Столько отдельных бумаг, беспорядочно напиханных в ящики, с помятыми уголками! И ведь все не перечитать сразу, а унести с собой весь ворох тоже удовольствие сомнительное - еще услышит какой-нибудь бдительный слуга шорох, и конец ночному похождению, а то и свободе с жизнью.

Собрав в кулак всю свою решимость, молодой Окделл вгляделся в ровные строки и аккуратные буквы. Писал их явно очередной Придд, но кто?

Штефан, я разочарован и даже обеспокоен, скрывать не к чему. Мне совершенно не нравится известие, полученное от неизвестного лица, в котором указано, что в моего старшего сын на определенный промежуток времени вселялась некая странная сущность. Приспешники древней веры называют их Изначальными Тварями, и мне, к собственной печали, даже не хочется сейчас относиться к этому скептически.

Этот человек написал, что если я получу его послание, то он, скорее всего, уже мертв, потому что Изначальная Тварь руками моего сына натворит много страшных вещей. А еще автор письма является - или являлся товарищем моего сына по школе оруженосцев Лаик. Я не хочу терять еще одного сына.

- Терять? - переспросил Ричард.

- Потом расскажу! - шикнул притихший Колиньяр. - Читай дальше.

- Ага...

Признаться, до этих пор я не верил абвениатству, считая эту веру ересью и последней дурью, но когда в беде мой сын... Ты мне не поверишь, я знаю, и все равно смею рассчитывать на твой приезд из Васспарда. Ты нужен мне здесь, и к тому же граф Штанцлер чего-то хочет от нашей семьи, а я не хочу связываться с Алвой, потому что и без того у него под подозрением. Как человек, не участвующий в заговоре и заочном суде надо Вороном, ты сможешь остаться незамеченным.

Так или иначе, а у старого графа Штанцлера имеются виды на тебя. Приезжай.

Как, оказывается, мало Ричард знал о Приддах. Кошки закатные, да о ком он вообще много знал, будучи запертым в Надоре, в обнимку с Эсператией?! Но полно злиться, надо думать и принимать скорое решение относительно того, кто такой Вальтер на самом деле, и что он задумал. Понятно одно - прочитанное им - не письмо, а черновик, поскольку в конце слишком много помарок, клякс и ни единого намека на печать.

Внезапно Ричарда осенило, и он схватил другой листок, без дат и подписей.

Насколько мне известно, если верить «абвениатской ереси», как вы неосторожно изволили ее называть, Придды не являются продолжателями рода Унда, но есть вассалы Волн, а потому на Изломе не все мужчины, кроме одного, из Приддов подвержены высокому риску гибели. Я знаю, кто является Повелителем Волн, это некий бергер с фамилией Райнштайнер, более хорошо известный в Эпинэ, однако вам стоит осознавать, что такие ценные сведения могут дорого вам обойтись.