Птица и меч - Хармон Эми. Страница 43

Я откинула одеяло и принялась одеваться, не обращая внимания на растрепанные чувства и волосы. Шагая по замку, я силой мысли распахивала двери и зажигала канделябры. Оставалось лишь надеяться, что Тирас сейчас в поднебесье, а не там и не так, как уже нарисовало мне мое воображение. В итоге я нашла его с Келем в библиотеке, от пола до потолка заставленной книгами. Я часто бывала здесь после замужества, комната уютно пахла мудростью, словами и Тирасом — Тирасом, который теперь протянул мне руку в знак приветствия. Я не тронулась с места, чтобы пожать ее, и король опустил ладонь. Кель посмотрел на нас по очереди с пониманием, взбесившим меня.

— Хватит пялиться на мою жену, Кель, — неожиданно заявил Тирас, словно я была непристойно одета.

Я стояла босиком, с распущенными волосами, но была вполне одета и не собиралась извиняться и не испытывала стыда за свое вторжение. Впрочем, из вежливости я мысленно обратилась сразу к обоим.

Если ты пойдешь к Целительнице, я хочу при этом присутствовать.

— О чем ты говоришь? — медленно спросил Тирас.

О той, которую судили сегодня. Тирас вскинул брови, будто удивленный, и сердце у меня в груди подпрыгнуло, истолковав это удивление в качестве признания. Я знаю, что Кель пошел за ней. Тот чертыхнулся, и Тирас откинулся на спинку кресла, глядя на меня из-под полуопущенных век. Она здесь? В замке?

— Нет, — ответил он. — Но мы знаем, где она.

Воин снова выругался, и Тирас кратким приказом отослал его прочь, по-прежнему не сводя с меня глаз. Я дождалась, пока за Келем закроется тяжелая дверь.

Я не позволю списать меня со счетов.

— Что?

Возможно, она сумеет тебя исцелить. Я — нет. Но я не позволю мной пренебречь.

— Так вот к чему все это, леди Дейн?

Она может быть полезна тебе. Я уже исчерпала свою полезность?

— Ты даже не представляешь, насколько мне полезна. Ты выносишь для меня ребенка. Сына, который станет королем.

Ухмылка на его лице привела меня в такую ярость, что я на мгновение потеряла способность мыслить связно. Самодовольный… осел… невероятно! Я стояла, сжав кулаки, стиснув зубы и из последних сил сдерживаясь, чтобы на него не броситься.

Тирас со смехом поднялся, и я поняла, что он дразнил меня нарочно.

— Ты только посмотри на себя! Стоишь тут, как чертова ледяная статуя. Но под этим льдом скрывается огонь. Я чувствую его. — И он склонился ко мне. — Ты так стараешься выглядеть равнодушной, но я-то знаю, что это не так.

Я не оружие и не твоя племенная кобыла! Хочешь меня использовать? Черта с два!

Он нагнулся ниже, нахальный и всезнающий.

— Не дашься?

Теперь Тирас стоял так близко, что мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Наши тела ничуть не подходили друг другу: я была такой маленькой, что его бедра касались моего живота, а нижние ребра вжимались в грудь. Он стоял с опущенными руками, подавляя меня одними своими масштабами, и это выводило из себя особенно. Думаешь, если ты крупнее меня, то можешь меня подчинять?

— Мне не нужно тебя подчинять. Ты это знаешь. И я знаю.

Я твоя жена, но буду поступать, как МНЕ угодно, — вскипела я, и в голове само собой сложилось заклинание.

Ремень Тираса змеей выскользнул из брюк, изогнулся в воздухе и звонко хлестнул его хвостом. Глаза короля округлились, и он пошатнулся, пытаясь одной рукой поймать непокорный кусок кожи, а другой удерживая спадающие штаны. Но я еще не закончила.

Тирас рухнул на спину. Казалось, его сапоги зажили отдельной жизнью: не только слетели с ног, но и принялись выплясывать по полу, мимоходом попинывая зад и бедра хозяина. Тот взвыл в бессильной ярости.

— Ларк!

Туника немедленно поползла вверх — как если бы Тирас задирал ее, чтобы снять, — и послушно скрыла красное от гнева лицо. Я начала хохотать. Я просто не могла удержаться. Тирас сидел на полу библиотеки в приспущенных штанах, с ног его свисали носки, на голову была намотана туника, а вокруг увивались, пиная и щелкая хозяина, сапоги и ремень. Развеселившись, я не заметила, как король вслепую вытянул руку и дернул меня за юбки. Я повалилась рядом.

— Отзови свою свору, Ларк! — промычал он, и я захохотала еще пуще — даже когда он упал на меня сверху и принялся доблестно сражаться с туникой, которая по-прежнему обвивала его голову.

В конце концов я тоже получила пинка от пошедшего вразнос сапога, чудом увернулась от ремня и решила, что пора заканчивать. Я быстренько сочинила отменяющее заклятие, и Тирас разразился потоком брани, когда туника внезапно оставила попытки удушения, а ремень и сапоги шлепнулись на пол как ни в чем не бывало.

Высвободившись, король уперся ладонями в пол по сторонам моего лица. Из обнаженной груди вырывалось тяжелое дыхание, белые волосы почти скрыли глаза. Теперь он всем телом вжимал меня в ковер, не давая ни шелохнуться, ни толком вздохнуть, но, даже полностью обездвиженная, я ощущала себя победительницей. Ты не ранен, муженек?

Его взгляд пылал гневом целых три секунды. После чего вокруг глаз разбежалась сеть морщинок, а губы изогнулись. Тирас рассмеялся вместе со мной, однако не сделал попытки отстраниться.

— Насладилась, да?

От души!

— Скажи-ка, женушка, а есть такое заклинание, чтобы быстро тебя раздеть? — прошептал он, продолжая улыбаться и щекоча дыханием мое лицо.

Я почувствовала, как щеки заливает краска, и закрыла глаза, пытаясь успокоиться, хотя в голову уже пришел стишок, позволяющий раздеть нас обоих.

— Ты выносишь для меня ребенка, — пообещал Тирас снова, и на этот раз веселье в его голосе смешалось с решительностью.

Я распахнула глаза. Его губы скользнули по моим — вверх и вниз, словно кисточка по холсту, — отчего у меня начало покалывать ладони, а внизу живота появилось странное тянущее чувство. Тирас не увеличивал темпа или давления, умудряясь одновременно говорить и целовать меня.

— Ты столько всего можешь — исцелять, убеждать, разрушать, но хочешь, чтобы я поверил, будто ты ничего не чувствуешь. Я знаю, что это не так.

Я многое могу, но ты меня ломаешь.

— Только твои стены, Ларк.

Тирас углубил поцелуй, словно знал, что я прячусь от него там, внутри. У меня поджались пальцы ног, в то время как все тело дернулось ему навстречу, хоть я и отворачивала голову, сопротивляясь уже из чистого упрямства. Тирас переместился ниже и принялся целовать мою шею, не прекращая шептать.

— Я сказал однажды, что ты похожа на лед. И это так… Серебряная, совершенная, сверкающая. И твердая… Ты такая твердая, Ларк. Мне хотелось бы, чтобы ты была иногда мягкой. Чтобы ты меня впустила.

Он просил так обезоруживающе, но я знала, что он говорит не столько об интимной близости, сколько о стенах, за которыми я постоянно от него скрывалась.

Я покачала головой. Если я тебя впущу, от меня ничего не останется. Я и есть этот лед. Холодные неприступные стены. Тирас поцеловал мою грудь и перенес вес на бок, чтобы иметь возможность ласкать меня одной рукой. Я сжала кулаки, пытаясь сдержать разгорающийся под кожей огонь.

— Коснись меня, Ларк, — велел он и игриво укусил мой кулак, побуждая разжать пальцы.

Когда я тебя касаюсь, то перестаю существовать. Тирас застонал и скатился с меня, будто устав от попыток пробиться сквозь стену моей обороны. Затем натянул тунику, вдел ремень в штаны и принялся надевать сапоги.

— Ради всех богов, женщина! Ты не перестаешь существовать. Ты просто меняешься.