Билет в 1812 (СИ) - Корьев Сергей Юрьевич. Страница 23

— Вам, сударыня, надолго придётся остаться одной, но не бойтесь одиночества.

Через полтора года оно закончится. Вам, это уже ко мне, — предстоит дальняя дорога, которая будет не простой, но сумеете всё преодолеть. Берегите молодого господина. Много придётся вам пережить. Ничего не бойся.

Теперь о Мишеле. Тебе, мальчик мой, страдания выпадут. Не лезь на рожон.

Берегись летучего огня. Ждёт тебя болезнь, но вытерпишь. Помощь придёт ко времени. Встретишь в далёкой стране ту, которая станет твоей на веки.

Борись за своё счастье. Сам поймёшь, когда оно придёт. Я к тебе в трудную минуту на помощь приду. Вот и всё, завтра вам в дорогу. Не буду прощаться, пойду к себе. Ещё увидимся, там, где будешь.

Такие вот дела. На следующий день уехали мы. Анриетт так и не вышла из своей комнаты, но Мишель сказал, что уже попрощался с ней. Теперь ему ничего не страшно. Говоришь, спрашивал обо мне?

— Спрашивал, волновался, как вы тут, — решила чуть приврать.

Жан поинтересовался, можно ли ему пройти к Мишелю. Я кивнула, и мы отправились проведать больного.

Войдя в комнату, Жан взглянул на сиделку, его глаза расширились от удивления и он вскликнул:

— Анриет, как вы здесь оказались?

Женщина на секунду оторвалась от своего занятия, посмотрела на мужчину и бросила сердито:

— Вы с кем-то спутали меня, моё имя Анна, Анна Николаевна. С чем пожаловали?

Жан выглядел смущённым. Он явно узнал нашу знакомую, но решил не настаивать на своём.

— Извините, мадам, видимо обознался. Пришёл проведать моего мальчика. Как он?

— Честно, пока очень плохо. Вы бы шли отдохнуть, уважаемый. Завтра если всё будет в порядке, потребуется ваша помощь.

Видя, что мужчина не сдвинулся с места, продолжила:

— Идите, идите. Всё равно ваш подопечный не слышит вас. Он без сознания.

Единственное, что ему сейчас нужно, это отдых и покой. Идите.

Жак кивнул и покинул нас.

— Вам бы тоже пора поспать, — это уже к нам, — день выдался суматошный, — идите к себе. Я посижу с Мишелем.

Я с удивлением посмотрела на старушку. Интересно, откуда она узнала имя раненого. Ведь Жан разговаривал только со мной, и Анна не могла слышать нас. Значит, это именно та травница, которая когда-то спасла Мишеля.

Становится всё интереснее. Как женщина оказалась в Москве? Неужели она знала о грядущих событиях? Как мне кажется, её гадание может претвориться в жизнь. Надо будет поговорить с ней попозже.

Видя нашу нерешительность, Анна поторопила нас, предупредив, что ей предстоит кое-что сделать и нам лучше этого не видеть.

Кивнув, мы поднялись к себе. Зинаида выглядела удручённой и расстроенной.

— Мне жаль этого мальчика. Он такой молодой и уже оказался на грани. Лишь бы выжил, — подруга присела на кровать и вопросительно посмотрела на меня.

— О чём ты говорила с денщиком?

— Да так, о его хозяине, твоём мальчике.

— Почему моём? — вскинулась Зинаида.

— Вижу, как на него смотришь. Глаза так и светятся. Что встретила, наконец, своего суженого-ряженого?

— Не знаю, смутилась подруга, — как взгляну на него, так сердце и заходится.

Скажи, что делать?

— Всё в твоих руках. Как решишь, так и будет. Кстати, не такой уж он и молоденький и, как мне кажется, уже не мальчик. Недавно ему стукнуло двадцать четыре. Действуй, Зинуля!

— Да ну тебя, скажешь тоже. Он ведь француз.

— Француз, не француз. Он, что, не человек? Такой же, как и русские мужики.

Зина, вспомни о своём япошке. Тоже ведь не русский, а замуж за него пошла.

— Не совсем удачно, — усмехнулась Зинаида, — разводиться собралась, как знаете. Не вышло бы и с этим.

— Ого, далеко дело зашло, если о замужестве задумалась. Подумай, Зинуля, этот мальчик старше тебя на двести лет с гаком.

Зинаида, по всей видимости, не подходила к вопросу с замужеством с этой точки зрения. Посидев пару минут в полном молчании, взглянула на нас и задумчиво произнесла:

— Возраст любви не помеха. Ладно, девки, спать давайте. Завтра, как мне кажется, день выдастся суматошным.

На этой мажорной ноте мы и улеглись. Глаза от пережитых волнений моментально закрылись, и я погрузилась в приятную дрёму.

Разбудил меня звонок мобильника, наярившего мелодию под скромным названием «Скрипка». Мне эта мелодия нравилась, напоминая детство.

Подобную играл деревенский музыкант, и я всегда бегала, впрочем, как и другие ребятишки, послушать, когда приезжала к бабушке на летние каникулы. Потом этот музыкант куда-то сгинул, а мелодия так и осталась в памяти. Впрочем, причём здесь мобильник? Помнится, что я с подругами волею случая оказалась в начале девятнадцатого века. Зинаида нашла себе нового кандидата в мужья. Женевьева достала своего прапрадеда и у того начались отклонения от нормы. Нет, мобильный звонить не может. Тем не менее, звонок не замолкал. Открыв глаза, обнаружила себя в спальне московской квартиры. Не фига себе, глюки и ко мне в гости пожаловали.

Телефон продолжал трезвонить. Пришлось ответить.

— Ало, кто там? — выдала гениальную фразу.

— Машка, это ты? — и не менее оригинальное в ответ, — это я, Жэка.

— Чего так рано? — возмутилась я наглости своей подруги, — не видишь, сплю, а ты разбудила на самом интересном месте. Сон такой приснился, закачаешься.

Мы в моём сне Зинку замуж пристроили.

— С этого момента поподробнее, — попросили на том конце.

Пришлось вкратце пересказать. На минуту воцарилась тишина, затем голос подруги сообщил, что ей приснился тот же самый сон.

— Машка, а ты, случайно, Зине не звонила?

— Да нет, спала. Ты вот, первая до меня добралась.

— Давай искать. Выйдем на связь минут через двадцать.

Я отложила телефон, пришлось вставать. Прошла, умылась, привела себя в порядок, заварила кофе. Вновь проснулся мобильник.

— Да. Это ты Жэка?

— Я, я. Слушай, не могу дозвониться до Зинки. Никто не отвечает. Не знаешь, где она может быть?

— Думаю, спит или опять в поисках нового супружника находится. Слушай.

Жэка, мы вроде собирались сегодня по магазинам пробежаться. Давай, собирайся, — я взглянула на часы. Ого, почти полдень, — поторопись. Заезжай ко мне через часок.

Женевьева согласилась и действительно ровно через час прибыла, о чём возвестил звонок в дверь.

— Проходи, — пригласила подругу, — я тут кофейку сварганила.

Мы прошли на кухню, выпили по чашке «Мокко» и были готовы к шопингу.

— Слушай, Жэк. Давай такси возьмём. В центре пробки, с парковкой проблем не оберёшься.

— Не, давай лучше на метро. Мы же с тобой в ГУМ вроде хотели заскочить, а там от Площади Революции рукой подать.

Станция метро находилась под боком и вскоре мы окунулись в душную атмосферу подземных станций. Народ торопился по своим делам. Наиболее нетерпеливые бегом спускались по эскалатору.

Зайдя в вагон, умудрись найти свободные места. Ехать предстояло минут тридцать.

— Слушай, Маш, может, ближе к вечеру к Зинке на дачу сгоняем? Что-то у меня на душе не спокойно. Она, вроде, с нами прогуляться собиралась.

Вспомни, такого раньше не бывало, чтобы Зина пропустила поход по бутикам.

Я пожала плечами:

— Всякое может быть. Может жениха нашла, а может, Муська куда удрала.

Да, — согласилась Женевьева, — наверное, ты права.

Послышался голос, сообщивший, что следующая станция «Площадь Революции».

Поднявшись, прошли к выходу и вскоре вновь окунулись в жаркий летний день. Перед зданием бывшего музея Ленина сновали туристы, щёлкая затворами фотоаппаратов.

— Смотри, увидев громадный плакат над входом в музей, — обратилась я к Женевьеве, — а я и не знала, что тут новый музей открылся.

— Да ты чё? — удивилась подруга, — давно уже.

— Может, заскочим. Ни разу тут не была. Смотри, и выставка вроде интересная: «Наполеон в Москве». Сон в руку! Ну, что, идём?

— Ладно, уговорила, — согласилась Женевъева.