Падре (ЛП) - Уайлд Кларисса. Страница 22

скрипит. Я трахаю её так сильно, что она стонет от каждого моего толчка. Я трахаю её так

сильно, что она просит меня кончить и освободить её от моих желаний.

Капельки пота на спине, а также по всему моему телу,которое накалилось до такой

степени, что моё дыхание стало прерывистым. Стольдиким, стольанималистическим– это

фантастика.

Я снова шлёпаю её по обеим половинкам задницы, и отзвуквибрацией проходит

через мой член. В моих венах пульсирует возбуждение; мой член готов освободиться во

второй раз. Мне нравится это чувство –точно так же, как нравится её задница и её киска, и

мой член, который находится внутри них.

–Ты готова? – рычу я, снова схватив её за волосы, чтобы она подняла глаза.

Она слегка поворачивает голову и шепчет.– Кончи мне в задницу. Сделай это.

Прямо сейчас… этот умоляющий голос… это всё, что мне нужно, чтобы кончить.

И я делаю это.

Я, блядь, вою, как волк, наполняя её задницу своей спермой. Всё больше и больше.

Это бесконечный поток. Как будто я не кончал целую вечность.

К тому времени, как я закончил, тяжело дыша,и мой член выскользнет из неё, обе

её дыры будут кремово–белыми. Цвет самого неба. Совершенство.

Если можно так сказать.

Я шлёпаю по её заднице, и сперма стекает по её ногам. – Вот что я называю

хорошенько наполнить.

–О, мой… Бог.

Этот голос… заставляет волосы на затылке встать дыбом.

Медленно развернувшись, я столкнулся с самым ужасным последствием моих

действий.

Мама стоит прямо здесь, в дверном проёме, с широко открытым ртом. Она роняет

ключ из рук на пол, когда становится свидетелем представшего перед ней во всей

обнажённой красенаполовину твёрдого члена и женщины, покрытой моими соками,

извивающейся на пустом алтаре.

В спешке Лаура подскакивает со стола и надевает трусики, которые мгновенно

пропитываются нашими соками. Тем не менее, она пытается прикрыть всё юбкой,

разгладив её, а затем продолжает натягивать свою блузку, как будто это скроет тот факт, что мы занимались сексом здесь. На алтаре. – Упс…

Я не думаю, что«упс» точно описывает всю ситуацию.

«Нам пиздец» – это лучше описывает случившееся.

Глава 13

Мама ещё не скоро должна была вернуться. И вот она, стоит прямо передо мной, и

пялится на мой голый член.

– Ну, дерьмо, – бормочу я.

Шокированный взгляд на её лице превращается в чистое отвращение, когда она

приближается ко мне. Её губы сжаты, зубы скрепят, пока она идёт в мою сторону, и я

быстро засовываю свой член обратно в штаны и застёгиваю молнию, прежде чем она

увидит больше моего дерьма и у неё случится сердечный приступ.

Я имею в виду, что ненавижу её за то, что она слишком рано вернулась домой, но я

слишком люблю её, чтобы быть виновником её смерти.

Позади меня, Лаура быстро завязывает блузку, пытаясь компенсировать

потерянные пуговицы, когда Мама приближается к нам. – Она выглядит расстроенной, –

шепчет она.

Я киваю и фокусируюсь на Маме, которая сейчас прямо передо мной.

Откашливаясь, я произношу. – Я думал, что ты была в…

– Грязное животное! – кричит она, ударяя мои руки мини–Библией, которую она

вытащила из кармана. – Как ты смеешь?

– Прости, – говорю я, закрывая лицо руками, чтобы защитить себя от её гнева, хотя

заслуживаю всего, что она мне делает. – Я не думал, что ты вернёшься так рано.

– Серьёзно? И это твой ответ? После того, как осквернил алтарь церкви этим…

этим… – она бросает взгляд на Лауру, затем изрекая, – ладно, – сжимая мою руку.

– Лаура, – произносит она, неловко улыбаясь. – И мне очень жаль, что тебе

пришлось это увидеть.

Мама замолкает, но я могу сказать, что она в ярости. И когда она поворачивается

ко мне, клянусь, у неё убийственный взгляд. Может быть, я должен медленно отступить,

пока она не задушит меня до смерти. Это меня не удивит, после всего того дерьма, что я

сделал.

– Ты отвратительная, грязная свинья! – Мама снова бьёт меня Библией.

Лаура медленно отходит от меня. – Да… мне уже пора… – бормочет она, быстро

ныряя за Маргарет и бросаясь к двери.

Эта девушка сбежала от неминуемой гибели.

Хотел бы я быть достаточно умным, чтобы тоже сбежать. Но теперь, когда я остался

один, она никогда не позволит мне уйти.

Чёрт.

– Прости, – повторяю я.

– Ты осквернил церковь, – шипит она.

– Я знаю, но… я думал, что ты не…

– Я могу прийти домой, когда захочу; это не тебе решать, – вставляет она. – Тебе

должно быть стыдно. Развлекаться с девушкой на алтаре. Ты в своём уме?

– Нет, я просто… потерялся в тот момент, – отвечаю я, вздыхая про себя, потому что

знаю, я облажался по–крупному.

– Больше похоже, что твой член потерялся в её пизде? – рычит она.

Её слова заставляют меня усмехаться, что я пытаюсь скрыть, но уже слишком

поздно. В тот момент, когда она видит это, она снова бьёт книгой по моим рукам.

– Хватит смеяться!

– Извини, это звучит так смешно из твоих уст.

– Мне плевать, какие слова я использую. То, что ты сделал, было неправильно.

– Знаю, и извиняюсь. Я не мог контролировать себя, – говорю я. – У меня есть

потребности. Мне это необходимо. Мама, ты не понимаешь?

– Конечно, понимаю, но есть такая вещь, как «постель», помнишь? – Она наклоняет

голову. – И насколько я помню, ты обкуривался и бухал, чтобы забыть свои воспоминания.

Это всё внезапно исчезло?

Одно упоминание уже огорчает меня, и вся радость, которую я до сих пор

испытывал от моего грязного траха с Лаурой, быстро рассеивается.

– Не сыпь мне соль на рану.

– Это действительно то, кем ты хочешь быть? – спрашивает она.

Скрипя зубы, я отвечаю. – Я не знаю, кем, чёрт возьми, я хочу быть. Я запутался в

себе.

– Тогда, может быть, тебе нужно выяснить, кто ты, прежде чем таскать случайных

девушек в мою церковь.

– Она не какая–то случайная девушка, – рычу я, чувствуя, как вокруг моего сердца

крутится ярость.

– Мне всё равно, кто она. Ты сделал кое–что непростительное. Ты можешь

сожалеть о своём поступке, сколько хочешь, но единственный, у кого ты должен просить

прощения – это Бог. – Она указывает на статую позади меня, и мои глаза следуют в том

направлении и падают на статую Иисуса Христа и его беспощадный взгляд, когда он судит

меня сверху.

И я чувствую внезапное желание упасть на колени и умолять.

– Почему? – спрашиваю я со слезами в глазах. – Почему ты не можешь дать мне

одну вещь?

– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, – шипит мать. – Ты должен принять то, что

произошло, и двигаться дальше.

– Я пытался! С ней! – кричу я.

– После траха с этой девушкой ничего в тебе не изменится. – Она ткнула в мою

грудь своим указательным пальцем, но давление ощущается, как тонна тяжести, лежащей

на моём сердце.

Я отбрасываю её руку в сторону и прохожу мимо неё.

– Куда ты идёшь? – кричит она, когда я направляюсь к двери.

– Наружу.

– Ты собираешься снова увидеться с ней, не так ли?

– Оставь меня в покое, – воскликнул я.

– Это не поможет. В конечном счёте, ты всё равно проиграешь. Сопьёшься до

смерти. – Её слова ранят, как нож. Мама знает меня слишком хорошо… так что она

причиняет мне боль, как никто другой.

Ярость внутри меня достигает точки кипения, и я не могу остановить себя от

поворота головы и кричу в ответ. – Просто заткнись!

Она замирает, её рот раскрывается, но она не издаёт ни звука.

Момент полного молчания проходит, и я знаю, что я сделал что–то хуже, чем

просто трахнул девушку на алтаре. Я показал Маме, как выглядит настоящая ненависть. И