Если ты исчезнешь (СИ) - Финч Розмари. Страница 10

— Как я всё-таки люблю вас, ребята! — я посмотрела на них с нежностью. — Хорошо тут у вас. Останусь, пожалуй, подольше.

— Ну так! Город-сказка, как иначе? — подмигнул Серёжа. Когда он улыбается, у него появляются эти милые ямочки. Он становится всё больше похож на маму…

На роль саундтрека больше подошла бы душевная мелодия, но вместо неё вновь разрывающий барабанные перепонки сигнал моего телефона.

— Ника! Ну что это за ужас? — папа поморщился.

— А я знаю! Это, кажется, называется азан! — догадался Серёжа.

— Точно! — я щёлкнула пальцами, снимая блокировку экрана.

— Азан? Это что-то связанное с исламом? — перепугался папа.

— Папа, я обещаю включить беззвучный режим ради тебя! А пока, момент, я вынуждена удалиться.

Сообщение от Вени. Конечно, он единственный, кто шлёт мне сообщения. Сегодня я ждала его особенно сильно. «Я скинул всё, что нашёл на твою почту. А ещё сегодня утром я видел далматинца с коричневыми пятнами. Странно выглядит». Я улыбнулась. Спасибо ему. И за далматинца тоже.

Прикрыв дверь в свою комнату, я включила ноутбук и приготовилась к чтению архива откровений, заботливо собранного для меня Веней. Но моя почта, хоть ей это и нечасто удаётся, на этот раз смогла удивить меня. Меня ждало ещё одно письмо.

«Дорогой друг!

Мне хочется верить, что ты обязательно прочитаешь это письмо. Идея написать его пришла ко мне спонтанно и для тебя, скорее всего, оно окажется большим сюрпризом.

Если ты читаешь это, знай, что с самого счастливого дня в твоей жизни прошло ровно 5 лет. Ты всё ещё помнишь о нём? Скажи, эти годы пролетели быстро или тянулись, как пасмурные дни в конце ноября (это всё ещё твой нелюбимый месяц, ведь так?)? Интересно, теперь твоя жизнь наполнена смыслом и радостью или же, наоборот, похожа на бесконечную учебную неделю — унылую и однообразную?

Мне хотелось бы узнать, как ты прочитаешь это письмо. Будешь ли ты дома или далеко, за много миль. Будут ли вокруг люди или ты останешься наедине с собой. А музыка? Ты, наверное, помнишь, я не могу писать без музыки, да и читать тоже. А ты? Что сейчас играет у тебя?

В общем-то, я не хочу растягивать своё послание на трёхтомник (тебе ведь так и не хватило терпения, чтобы прочитать „Войну и мир“, верно?). Мне просто хочется, чтобы это письмо дошло до тебя, что бы ни случилось и нашло тебя в добром здравии и, надеюсь, хорошем расположении духа. А если тебя вдруг что-то расстроило или ты даже плачешь в этот самый момент, мне бы хотелось, чтобы моё напоминание о том дне в твоей жизни, заставило тебя улыбнуться.

Признайся, ведь с тех пор у тебя так и не случалось дня лучше? Но если всё же такое произошло… Мне бы хотелось об этом узнать. Как жаль, что невозможно написать письмо в прошлое, правда?

Во всяком случае, где бы тебе ни довелось сейчас быть, что бы ни пришлось делать, я желаю тебе счастья.

С любовью, Н.»

Как символично. Просто неделя писем. На этот раз электронное — мой ноут ещё не видел такого накала страстей. Как странно: автор рассчитывал, что прочитав его и вспомнив о том дне пять лет назад, я улыбнусь, даже если у меня будет ужасное настроение. Но, к сожалению, всё иначе.

Обидно, что друг, адресовавший мне письмо, так просчитался. Представляя, что знает меня лучше всех и так будет всю жизнь, просто не учёл, что за пять лет судьба могла сделать слишком крутой поворот. Ещё обидней, что этот друг не кто-то, а я сама. Всё же нужно казнить человека, который придумал сервис «Письмо в будущее».

Когда-то, особенно в счастливые моменты жизни, написание подобного рода письма кажется хорошей идеей. Но это не так. Как правило, мы вчерашние всегда думаем, что будем с нами завтрашними лучшими друзьями, не способными причинить друг другу боль. Это ложь из разряда «я всегда буду любить тебя», «я тебя никогда не оставлю» и далее по списку. Та самая сладкая ложь, которую легко распознать, но в которую всё равно непроизвольно продолжаешь верить.

Это письмо — не просто доставленная с задержкой в несколько лет корреспонденция, которую можно отметить как «прочитанное» и забыть. Оно пришло точно вовремя. Как естественная антитеза тому бумажному посланию. Обращение Ники в будущее — это то, что призвано укрепить меня в моих намерениях.

И первый шаг — прочесть присланный Веней материал. В его письме список всех информационных ресурсов, дублирующих содержание обнаруженной мной вчера статьи. Я должна убедиться, что не ошиблась.

Я спала, как убитая после погружения в это море криминальных сводок. А утром, проснувшись со стойкой уверенностью в своей правоте и абсолютно пустой головой, неожиданно обнаружила, что кругом слишком пыльно. Как не прискорбно, судя по всему, в этом доме без меня действительно ничего не делается. Даже уборка. Мои мужчины могут многое, только не нормально помыть пол и протереть пыль… Мало я волновалась за них — было опрометчиво бросать на произвол судьбы двух людей, не способных поддерживать в квартире даже элементарный относительный порядок. Вот и хороший повод отвлечься от затянувшей меня пучины прошлого.

— Пора браться за дело, джентльмены, — веско произнесла я, едва зашла на кухню.

— Ой, пап, не нравится мне, как у неё блестят глаза… — Серёжа скорчил жалостливую гримасу. — Она задумала что-то страшное…

— Всего-то привести это место в порядок! Я набросала примерный план. Нам необходимо: выстирать гардины, выбить пыль из подушек и покрывал, помыть полы, почистить окна и выкинуть ненужный хлам.

Не сказать, что я люблю убираться. Да и кто любит? В общаге я делаю это нехотя. Но когда жила здесь — я всегда была двигателем в этом деле. Помню, в ранней юности, читая романы о лордах и графах, я всегда завидовала количеству их прислуги — людей, выполняющих пыльную работёнку. Как приятно было мечтать, что кто-то придёт и всё сделает за тебя. Но грёзы быстро таяли, на ум приходили слова мамы: «У нищих слуг не бывает» — любила повторять она. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как браться за швабру да ещё и агитировать на это всех остальных. А если папу и Серёжу не заставлять убираться, они станут ходить по колено занесённые пылью и даже не заметят. Надеюсь, Настеньке удастся перевоспитать моего братца.

Раньше уборка у нас превращалась в целый ритуал. На неё отводились определенные дни, выделялось особое время, распределялись обязанности. У нас даже был собственный регламентированный плейлист, под который всё это происходило. Нельзя же убираться без вдохновения, верно? А с музыкой чувствуешь себя прямо-таки героем. Композициями, без прослушивания которых не обходилось, были «Twist and shout»[iii] и «I want to break free»[iv], а далее по настроению… А ещё у нас был обязательный гость — Слава.

Теперь это выглядит странно: приглашать кого-то убираться, когда можно справиться и своими силами. Но тогда уборка считалась просто невозможной без него. Мы и помыслить не могли начать что-то делать без Славы. Он был мне так же дорог, как отец и брат. Он тоже был моей семьёй. Иногда мне казалось, что и для папы он, как сын, для Серёжи — как старший брат.

А потом Слава уехал. И на долгое время мы перестали нормально убираться. Традиция прервалась. Много наших мелких, но дорогих сердцу семейных традиций тогда прекратили своё существование. Мы начали отдаляться. Наше хрупкое, выстраданное, выстроенное годами единство, начало рушится. Наши с папой отношения начали ухудшаться с каждым днём. А началось всё с того глупого инцидента с книжкой.

Когда я уехала, всё изменилось. Оказалось, что легче любить кого-то на расстоянии. Острые углы в характере будто сглаживаются, а все разногласия начинают казаться незначительными, пустыми. А приезжать раз в полгода и звонить каждую неделю, по пятницам — это так ничтожно мало, что оставляет время только на необходимый обмен любезностями.

Но теперь я снова рядом с ними. Мы всё ещё семья, несмотря на время. Проблема была не в них, а только во мне. Они остались прежними, я — нет.