Оборотень (СИ) - Ганиева Алеся "Alesya-Grey". Страница 101

— Никогда больше не встревай меж братьями, даже если они бьются на смерть, — тихо сказала и дёрнула ручку двери.

— Я же… я испугалась… я думала, что Джексон убьет…

— Брат брата не убьет! Не в этой семье… — остановилась у двери и замерла. — Покарауль малышек, а я сейчас вернусь. Тебе лучше не спускаться вниз, хотя бы до рассвета, — вышла и так же тихо закрыла дверь.

Я медленно и тихо села на пол у одной из кроваток. Прижалась к коленям и старалась больше не плакать, но слёзы даже не интересовались: текли и текли. Настолько тошно на душе, что словами будет трудно передать. Я хотела к малышкам и я здесь. Я хотела окончательное решение от Джексона и его я получила. Тогда почему мне так плохо? Почему я так недовольна собой? Недовольна таким исходом? Да может многое не так как хотелось бы, но все же я не брошена и малышек не лишена. И все равно поганость души ощущается отчетливо. Не только я такая несчастная здесь. С моим приходом в эту семью то никто счастливее не стал, а только наоборот. И больше всего убивают слова Алекс, не нужно встревать меж братьями. Я ведь только хотела как лучше. Это не специально. Это интуитивная реакция человека. Это страх, это неуверенность в себе и в них обоих. Как я могу начать доверять кому-то, когда сама себе не могу. Алекс права — я слабая! А значит не достойная этих волчат, которые так сладко сопят в кроватках.

Неуверенно тяну руку к девочке. Хочу почувствовать её тепло, нежность её кожи. Но застываю у самой цели — не решаюсь прикоснуться. Как я могу снова тебя расстроить, нарушить твой сладкий сон. Почему так получилось, что мы все разные? И я такая трусиха, что не могу позволить им оборотить себя? Что в этом такого? Подумаешь, укусит волк! И что? Это же не смертельно? Или… Мне прыгать в отчаянье со скалы было не так страшно, как представить укус оборотня.

Горизонт розовеет, а Алекс ещё нет. Мысли продолжают сводить с ума. За и против равносильно уничтожают во мне все, что осталось светлое. Медленно ползу на кровать, не в состоянии сидеть на полу. Ложусь на кровать, с трудом разгибая закостеневшие ноги. С каждой минутой комната становится светлее. С рассветом уже не так мрачно вокруг. Детки крепко спят, даже не ворочаются. Это наверно даже к лучшему. А то придется звать Алекс, а ей по всей видимости так не хочется находиться рядом со мной.

Подавлен. Разбит. Материально жив — духовно уничтожен. Невероятно у меня пару часов назад было всё, а теперь даже души не ощущаю. Или то, что имел, всего лишь иллюзия мнимого счастья? Временные грезы, от которых так трудно отказаться. В чем мое предназначение? Если Джеки прав и это всё его, а я нагло присвоил. Тогда где мое? Где мой дом? А как же те малышки, что спят наверху?

Лапами аккуратно ступаю по влажной земле. Сильная пульсация под ступнями. Вибрация протекает до окончания волос. Что происходит? Чувство, словно на чужой земле. На земле неприятеля. Здесь растил меня отец. Здесь мое начало. Здесь мое первое обращение. Здесь мой дом. С этим местом связана вся моя жизнь, но места в ней для меня больше нет. Я не смогу пресмыкаться, когда знаю, что такое быть вожаком. Что такое быть главным! Мне не выдержать того сильного голоса, что несет в себе старший брат. Без подчинения, он сломает меня. Боль только сильнее пронизывается в самое сердце от мысли, что брат так был жесток ко мне. Да может где-то я и перегнул палку, но я старался быть хорошим вожаком. Старался выстраивать свою жизнь, пытался добиться любви той, что так упрямо не видела моих стараний. От мысли, что Эмили любит не меня, боль разрезает на части те остатки души, что мечутся в моем теле. За что такое испытание? Наказание за то, что я когда был не честен по отношению к нему и к Ларе? Это ведь было взаимное согласие между мной и рыжей! Она была увлечена мною. И в этом нет виноватых. Я никого никогда не уводил! Разве я виноват, что эта рыжая не любила Джексона?! Если это не бумеранг судьбы, тогда что это так больно бьет?! Почему она выбрала его, за что?!

Лежит свернувшись калачиком на кровати. Как не крути, меня магически тянет к ней. Крадясь подхожу. Вот только зачем? Последние слова Джексона (моя женщина) убивают всё во мне светлое, что было когда-то к нему. Глаза мокрые, не так давно уснула, раз слёзы не успели высохнуть. Аккуратно пытаюсь прикоснуться к её нежной щеке. Почему вышло так, что ты остыла ко мне? Как я тогда ошибся, что оставил тебя одну после той ночи. Тогда казалось, что ты больше никуда не денешься от меня, тем более беременная. Как же я ошибался в том, что ты слабая и беззащитная. А ты намного сильнее, чем все мы вместе взятые. Никогда не отступаешь, никогда не отчаиваешься. Твой сильный дух, твое упорство, этот не простой характер любому оборотню откроет дверь на вершины олимпа. Хотя ты уже без пяти минут его пара. Всё зависит от тебя самой…

— Роберто! — резко открыла глаза и начала прижиматься к спинке кровати. — Не смей… — начала захлебываться слёзами. Она испугалась. Сердце пропускает удар, а лицо бледнее белого.

— Тише, — пытаюсь её успокоить, тяну к ней руки. Зачем не знаю? Наверно по привычки хочу обнять, но она только хуже реагирует на это. — Эмили, малыш… — у самого комок в горле от её реакции. Не этого я хотел для нее и для себя. Не такой реакции я хотел видеть при моем появлении. Её страх, этот ужас в глазах, угнетает меня. Где те розовые щечки и смущенные глазки, которые не сводили с меня взгляда? Что я наделал? Я сам собственноручно убил всю её любовь к себе. — Прости меня…

— Я не обижаюсь… — говорит нервно, хотя очень старается сохранять спокойствие.

— Не бойся меня, пожалуйста, — дотягиваюсь до холодной щеки, как лед и пытаюсь погладить. — Ты замерзла… — Эмили зажмурила глаза и я почувствовал всю неприязнь, которую она испытала от моего прикосновения. Не сопротивление не значит согласие. Я окончательно её потерял. Безвозвратно. Я отравил в ней всё хорошее, что она ко мне испытывала. — Всё будет хорошо, — не знаю, успокоит ли её мои слова. Но точно у неё будет шанс, если я уйду. — Эмили… — язык сам шепчет её имя, а оправдаться не хожу слов. — Береги малышек…

Медленно встаю, стараясь не смотреть на неё. Нежно целую девочку, одну за ней вторую. Как же я хотел для вас полноценной семьи. Я так не хочу уходить от вас особенно, но другого выхода не вижу. Останься здесь, мы так и будем продолжать воевать, а потом и пилить вас на пополам. Я никогда не смогу смириться с тем, что уступаю вашу маму. Так лучше быть далеко и не видеть всего того, что будет дальше происходить. Он любит её и вас наверно тоже полюбит, это в его духе. От мысли, что я тут лишний убивает, но ничего не поделать. Всё что мог и как мог уже наделал.

Быстро переодеваюсь, а Эм даже не смотрит в мою сторону. Достаю сумку и все что видел то и закинул. Взял ключи от машины, документы, карты какие были и направился к выходу. Тянуть время, ныть и страдать можно бесконечно. Чем раньше обрубить, тем быстрее заживет. Хотя могу ли я рассчитывать, что смогу жить дальше…

— Ты куда? — Эмили подскочила и схватила меня за руку. Всё же она наблюдала за мной. Хотя что это мне дает? — Зачем ты взял документы? А как же девочки…

— Эмили давай не будем больше обманывать самих себя! — закрыл дверь и снова вернулся в комнату для разговора. — Ты меня не любишь!

— Нет, — тихо мотнула головой. — И ты уходишь из-за меня? Ты бросаешь их из-за меня? Уходишь из собственного дома из-за меня? Ругаешься с братом из-за меня? — залепетала и глаза блестят. — Я не этого хочу. Я уйду и вы помиритесь…

— Не помиримся! — перебил её. — Ты не виновата!

— Виновата! Если бы не я, у вас была бы крепкая семья, как раньше! Ну хочешь я прям сейчас уйду? Я даже не могу к ним прикоснуться, они впитываюсь весь мой негатив! — всхлипывает переводя отчаянный взгляд на спящих малышек. — Я не хотела тебя отсюда выживать…

— Ну куда ты пойдешь? — потянул ее к себе и обнял. — Твой дом закрыт для тебя и я тоже в этом сыграл свою роль. Все мы тут не без греха. А что касается девочек, как успокоишься, так снова примешь участие в их жизни, — последний раз вдыхаю её сладкий запах. Она не тронута моим братом, поэтому и реакция такая к ней, нежная и трепетная. Она всё ещё желанна для меня. Но что я почувствую потом к ней, когда она всё же выберет его, а она это сделает. Я буду презирать, ненавидеть. Я не смогу признать её как сестру, как жену брата. Это выше моих сил!