Уродливая любовь - Гувер Колин. Страница 13
Я сейчас умру, а в этой дурацкой аптечке нет средства, чтобы меня спасти.
Пальцы Майлза крепче обхватывают мою шею, и… он меня убивает.
Или целует. Не уверена, что именно он делает, потому как особой разницы нет. Его губы на моих губах словно жизнь, смерть и перерождение – все одновременно.
Боже, он меня целует…
Его язык у меня во рту, нежно поглаживает мой, а я даже не помню, как это произошло. Неважно.
Не отрываясь от моих губ, он встает и прижимает меня к стене. Рука, которая придерживала мою голову, теперь опускается на талию.
Боже мой, какой властный рот…
Черт побери, у Майлза только что вырвался стон…
Рука от талии медленно перемещается к бедру.
Убей меня… просто убей…
Майлз забрасывает мою ногу себе на пояс, прильнув всем телом ко мне. Это так восхитительно, что я издаю стон прямо в его губы.
И на этом все кончается…
Почему он отстранился? Нет, не останавливайся, Майлз…
Он опускает мою ногу и тут же упирается ладонью в стену, словно боясь упасть.
Нет, нет, нет… продолжай… вернись к моим губам…
Я хочу заглянуть ему в глаза, но они закрыты, будто жалеют о содеянном…
Только не смотри, Майлз… Не хочу видеть сожаления в твоем взгляде…
Мы оба молчим и пытаемся отдышаться. После нескольких глубоких вдохов Майлз отталкивается от стены и подходит к раковине. Пока он не отвернулся, глаза, к счастью, у него были закрыты. Теперь же Майлз ко мне спиной, и я не наблюдаю сожаления, которое он явно испытывает. Майлз берет ножницы и отрезает полоску бинта.
Я приклеена к стене. Так и останусь тут навсегда, словно кусок обоев.
– Не надо было этого делать.
Голос у Майлза холодный и твердый. Словно металл. Словно меч.
– Я же не возражала.
У меня голос совсем не железный. Он похож на воду. Он сейчас испарится.
Майлз перебинтовывает руку и поворачивается ко мне.
Взгляд у него такой же жесткий, как голос. И холодный. Как сталь. Как кинжал, перерубающий ниточку, на которой держалась смутная надежда – та, которую подарил мне его поцелуй.
– Больше никогда не позволяй мне этого делать.
Но я хочу, чтобы он делал «это» – хочу больше, чем праздничный ужин. Но Майлзу не отвечаю ничего. Не могу говорить, потому что его сожаление комком застряло в горле.
Майлз открывает дверь и выходит.
Я по-прежнему приклеена к стене.
Как…
Это…
Понимать?!
К стене я больше не приклеена.
Теперь я приклеена к стулу.
За столом я сижу рядом с Майлзом.
С Майлзом, с которым не заговаривала с тех пор, как он назвал себя, нас и наш поцелуй словом «это».
«Больше никогда не позволяй мне этого делать».
Однако я бы не смогла ему помешать, даже если бы попыталась. Я настолько жажду «этого», что даже пропал аппетит, а ведь я так люблю ужин на День благодарения. Иначе говоря, мне ужасно хочется «этого», и я не имею в виду еду на тарелке.
«Это» – значит Майлз. Мы с ним. Я, целующая его. Он, целующий меня.
В горле внезапно пересохло. Я тянусь за стаканом с водой и тремя большими глотками осушаю половину.
– Майлз, у вас есть девушка? – спрашивает мама.
Да, мама, задавай, задавай ему такие вопросы, потому что мне слишком страшно интересоваться таким самой.
Майлз прочищает горло.
– Нет, мэм.
Корбин издает чуть слышный смешок, от которого в груди у меня поднимается облачко разочарования. Видимо, у Майлза такой же взгляд на отношения с женщинами, как и у братца. Оттого Корбину и забавно, что мама могла вообразить, будто его друг способен на верность.
Внезапно наш поцелуй становится гораздо менее значимым.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.